В Кокшетауском государственном университете имени Шокана Валиханова есть музей Шокана Валиханова. Посещая музей, я увидел фотографию экспоната под названием «Печать Шокана». Надпись на печати сделана на арабском языке. Неужели русский офицер носил печать с арабской надписью? Если я скажу «нет», наверное, многие обидятся. Это не печать. Это амулет. Я писал об этом в статье в прошлом году. О печати Шокана снова не мог не написать.
Музей в университете я посещал и два года назад. Прошлой осенью, по случаю 180-летия Шокана Валиханова, я вместе с участниками конференции посетил и осмотрел экспозицию в Акмолинском областном историко-краеведческом музее, сделал фотографии. Некоторые экспонаты были убраны. Были и добавлены новые. Среди добавленных экспонатов меня обеспокоила фотография предмета, вызвавшего у меня сомнения. Это — амулет, названный «Печать Шокана», с фотографией и чертежом. То есть, потомки Уали хана называли его «Мөр шәриф» — «священная печать», которую носили в маленьком карманном мешочке. Также была представлена оттиск, сделанный карандашом через бумагу. Под ним было написано: «Печать Ш. Валиханова. Ее сделал выпускник Петербургской академии художеств, мой младший брат Мақы». Экскурсовод сказал то же самое. Я хотел задать вопрос, но не хотел создавать неловкую ситуацию в присутствии молодежи. Молодые люди поняли, что «Шокан носил печать». Надпись на печати никого не заинтересовала. Никто не спрашивал о ней, экскурсовод ничего не сказал.
Фотография амулета, выставленного в музее
Оттиск печати (амулета) из музея Шокана, сделанный черным карандашом на бумаге. Чернилами, оттиск не получается. Если потереть карандашом по поверхности амулета, натерев его грифелем, и прижать к бумаге, получится оттиск. Я тоже так делал.
Я провел некоторое исследование по поводу этой печати и в прошлом году писал об этом в СМИ. Но читали ли ученые университета, или моя информация ошибочна, неизвестно. Однако после выхода статьи никто ничего не сказал и не написал никаких комментариев, ни положительных, ни отрицательных. Напомню читателям, что я писал об этом амулете ранее.
Во время подготовки к празднованию 300-летия великого казахского хана Абылая мы работали вместе с Сансызбаем Мухитановым, который является потомком сына хана Чингиза. Однажды он рассказал, что печать Уали хана хранится у одной женщины в Кокшетау. Мое любопытство пробудилось, я нашел эту женщину и увидел печать. Печать была самым ценным из наследия, оставшегося Магыфуре Садуакасовне Макеновой (Мақы) от ее отца Садуакаса. Садуакас Мақыұлы умер в 1969 году в возрасте 82 лет. Магыфура апай не могла точно сказать, откуда и как печать досталась ее отцу, который называл ее «Мөр-шәриф». Но это не печать. Это были слова, выгравированные на черном пластмассовом предмете на арабском языке. Круг был разделен на три части. Во внутреннем малом круге — «Аллах»; в следующем круге — Мухаммед (мир ему), Абу Бакр, Омар, Осман, Али, Фатима, Хасан, Хусейн; во внешнем круге были написаны имена святых из суры «Кехф» Корана. Их называют «Асхаб-ул-кахф» или Асхаби-кагф. Их имена: Ямлиха, Макселина, Мислина, Марнуш, Дабернуш, Шазенуш, Кафаш-татаюш и их пес Катмир /Имена святых не были опубликованы в первой статье. Дополняем в этой статье Д.Ш./. Больше никаких лишних слов. В словах, написанных арабским алфавитом, не было ни слова «Уалихан». Форма и надписи не похожи на печать. Чертеж печати Уалихана находится в Историко-краеведческом музее Акмолинской области. У хана не может быть двух печатей. Форма тоже не подходит для печати. При оттиске чернилами на бумаге он не получается, только при трении карандашом и прижатии к бумаге получается оттиск. Если бы это была печать, разве она не оставляла бы оттиск чернилами на бумаге? Но это не так. Анализируя эти факты, мы назвали его амулетом. Теперь в музее Шокана Кокшетауского государственного университета имени Ш. Валиханова находится фотография «Печать Ш. Валиханова, сделанная Мақы», о которой говорилось выше. Мы пришли к выводу, что это ошибка. Потому что ранее С. Мухтарұлы и С. Муқанов высказывали свои мнения по поводу печати. Вот некоторая информация об этом.
В книге С. Мухтарұлы «Шокан и искусство», изданной в 1985 году, есть некоторая информация о печати. Прежде чем подвести итог своим мыслям, приведу краткие сведения из книги. В книге говорится, что Садуакас Мақыұлы называл амулет «Мөр – шәриф», и в соответствии с этим словарно «Великая печать». В книге также написано, что это не печать, и что рельефные знаки на его поверхности не оставляют оттиска чернилами. Учитывая эти факты, С. Мухтарұлы выдвинул следующую гипотезу. Согласно гипотезе: отец матери Мақы, Айганым, по имени Саргалдак, был из рода кожа. Потомок Садыра Шайха, родного брата Кожа Ахмета.
С. Муқанов в историческом романе «Аққан жұлдыз» (Падающая звезда) приводит, что Саргалдаккожа был ученым, который тридцать лет учился в Бухаре и окончил двенадцать дисциплин, и дает краткие сведения о «Мөр-шәриф». В нем написано, как амулет перешел к Айганым, а затем к Мақы. Говорится, что Саргалдаккожа подарил его хранителю гробницы пророка Мухаммеда (мир ему) в Медине во время своего паломничества в Мекку. Печать была подарена Саргалдаккожой его дочери Айганым. В книге написано, что, как и Коран, «Мөр – шәриф» был завещан Айганым отцом, и есть системная причина, по которой он должен был перейти к потомкам Мақы. Он излагает это следующим образом. Когда Мақы родился, он был здоров. В возрасте 5-6 лет он заболел и потерял сознание. Его похоронили, посчитав мертвым. Однако, когда кормилица Мақы настояла на том, что ребенок жив, его эксгумировали, и он оказался жив. Тогда, испугавшись, он стал немым, — приводит С. Мухтарұлы. Второе свидетельство похоже на это. С. Муқанов включил в свой роман «Аққан жұлдыз» сведения, полученные от жителей Сырымбета, родного края Мақы. В романе говорится, что имя, данное Мақы при рождении, было Абу-Мухаммед. В пять лет он умер от кори. Была зима. Мақы положили в юрту справа. Но Мақы, будучи полуживым, ожил. В это время он простудился, и у него онемели язык и слух. Увидев, что Мақы стал инвалидом, Айганым отдала ему медальон, привезенный Саргалдаком из Мекки, в качестве амулета. В книге отмечается, что Айганым была очень набожной. Поскольку книга была написана в 1985 году, в советское время, возможно, не было возможности написать больше. Габит Макенов (Мақы) подтверждает эти сведения.
Копия печати Уалихана, хранящаяся в Акмолинском областном краеведческом музее.
…Амулет сейчас находится у Магыфуры Садуакасовны Макеновой (Мақы), женщины старше восьмидесяти лет, проживающей в городе Кокшетау. По советской традиции, Магыфуру апай называли Зоей. Она много лет проработала в партийных и политических органах. Не смогла создать семью, занимаясь воспитанием братьев. Она скрывала свое происхождение из рода торе. Из ее слов видно, что она была очень предана своей работе и активна. Тем не менее, она осторожно подбирала слова, опасаясь сказать что-то лишнее. Она не сказала ничего, кроме того, что печать досталась ей от отца. Она не знает, как она досталась отцу. Она не хочет никому ее показывать. Я увидел амулет во второй раз через Габита, внука Садуакаса, сына Калтая. Габит был человеком образованным, имел открытый взгляд, был очень искусным мастером, как и его дед Мақы. Он показал мне деревянные скульптуры, сделанные им дома. Несмотря на свое мастерство, он был далек от искусства. Но талант есть талант, в свободное время он создал немало произведений.
Габит также не смог точно сказать, как амулет достался его отцу. Он лишь сказал, что это наследие от деда. Габит вспоминает, что дед хранил амулет как зеницу ока, и однажды потерял его, а затем снова нашел.
Однажды, вернувшись с уроков, я увидел деда, плачущего навзрыд. Я испугался. Когда я спросил, что случилось, он закричал: «Все пропало, я погиб, я уничтожен». Я побежал к матери и спросил. Она сказала: «Твой дед потерял вещь, которую носил в кармане». Он плачет, потому что не может ее найти. Я подбежал к деду и спросил, когда, как и куда он ходил. Он сказал, что ходил в баню и оставил ее там. Теперь он плачет, думая, что она не найдется. Мне стало жаль деда, и я заплакал вместе с ним. Я сел на велосипед и поехал в баню. Я, должно быть, приехал в баню, весь в слезах. В бане полная русская женщина сказала: «Чо Макенчик» — и протянула мне сумку, спросив: «За камнями пришли?». Я открыл ее и увидел круглый предмет. В середине была надпись, которую я не знал. Я помчался домой. Подбежав к деду и спросив, тот ли это предмет, он не смог встать с места от удивления. Я до сих пор помню, как он, держа его в руках, открыл его и целовал амулет. Он обнял и поцеловал меня от радости, — вспоминает он.
По нашей гипотезе, это не печать, а амулет. А как он попал в руки Макеновых (семьи Мақы), следует основываться на приведенных выше данных. Саргалдаккожа был родственником хана Абылая, служил имамом и муллой в его ставке, совершил хадж, что четко зафиксировано в исторических документах, и это дает нам некоторую информацию о происхождении амулета. Добавить к этому мне нечего. Истину знает только Аллах. Хотелось бы лишь, чтобы этот ценный артефакт находился на своем месте и был сохранен, где бы он ни находился, — писал я ранее. Из-за ошибочного мнения о «печати Шокана» я снова не мог не написать об амулете. Я связался с Габитом Макеновым, который хорошо знает об амулете, и рассказал ему о фотографии в музее Шокана.
Габит сказал: «Я ничего не слышал о печати Шокана. От отца я слышал только о печати Уали хана. Я рассказал об этом. Об этом было написано. Что касается того, что амулет сделал Мақы, то он был очень искусным мастером. Это все, что я слышал и знаю. У меня нет доказательств, чтобы точно сказать, сделал он его или нет. Я узнал от вас, что написано на амулете. Мне не верится, что Шокан носил печать с именами Аллаха, Мухаммеда (мир ему), халифов и аятами Корана. Тем более, что он был царским офицером. Как он мог носить печать с арабской надписью? Нет даже слова «печать». Название, форма, надпись на поверхности — ничего не соответствует печати», — высказал он свое мнение. Что мы можем добавить к этому? Почитать и увековечить память выдающихся людей — наш долг и обязанность. Однако искажать историю, приписывая несуществующие факты, неправильно… Последующие поколения, видя эту несправедливость, могут неправильно понять историю, и наша собственная история может быть искажена и ошибки будут продолжаться. Поэтому я надеюсь, что ученые Кокшетауского государственного университета имени Шокана Валиханова вновь изучат подлинность фотографии, названной «Печать Шокана».
Фотография «Амулета», хранящегося в доме Габита Макенова.
Дахан Шокирұлы Жамши,
Национальный портал