Прошло некоторое время, как эта фраза, словно выцветшая надпись на лбу девушки, потерявшей свою прелесть, застыла передо мной. Мне хотелось стереть ее. Не фразу, а надпись на лбу…
Иногда подбирать слова так легко, а иногда так трудно. Вероятно, это связано с ощущением веса того, что собираешься написать. Мое состояние подобно состоянию человека, который, услышав звук кобыза из гула домбры, растерялся, не зная, как его истолковать. «Черная перчатка Маркеса»… Пока я туманно размышлял, не в силах начать писать, позвонил друг. «Ты надел черную перчатку?» «Надел». «Не страшно ли это?»… Я посмотрел на свои руки. Мука от ощущения черной перчатки, подобно «колыбельной Магжана», тоже укачивала меня. Итак, что это за перчатка? Почему она черная? В чем мука перчатки? Какова ее связь с нашим нынешним общественным сознанием?
Стыд Киаростами
Сначала мы остановимся на том, почему перчатка Маркеса постоянно тревожит наше сознание. Колумбия, как бы вы ни говорили, является плодом западной культуры. Социальное мировоззрение ее народа, принципы существования, религиозно-моральные представления, искусство, литература, политические взгляды берут начало в европейских ценностях. Добавьте к этому экзотический латиноамериканский менталитет. Говоря о Латинской Америке, соль нашего разговора – критики дали жанру «Сто лет одиночества» определение «магический реализм». Да, Асэма Ремедиос, улетающая в небо, почти пятилетние непрекращающиеся дожди в Макондо, несметное приумножение скота от сближения Второго Аурелиано и Педро Котэ… Если продолжать, сколько еще удивительных событий, которые можно найти без всяких усилий. Мы живем в эпоху, когда человеческое сознание достигло зрелости. Кого вы сможете убедить в такой «сказке»? Мне вспоминается статья Мухаммеда Салыка «Палец Улугбека». Человечество утратило способность удивляться, первоначальную веру. Младенец удивлялся строению своих пальцев, их движению. Инстинкт. Он повзрослел и убил в себе способность удивляться. Есть и те, кто на земле смог сохранить эту способность живой до самой смерти. Об этом Мухаммед Салык говорит так: «По мере того, как человечество познает мир, чудо становится обыденным и оно не удивляется ему во второй раз. А Лев Толстой продолжает удивляться. Однажды, идя по дороге, он увидел сломанный росток на ветке дерева и пришел в изумление. Впечатление от борьбы сломанного ростка за жизнь побудило его написать знаменитого «Хаджи-Мурата». Улугбек тоже до последнего вздоха удивлялся неповторимому отпечатку своих пальцев, тайнам творения. Это удивление помогло ему раскрыть тайны звезд. Маркес – художник из этой когорты. Мы хотим сказать, что он смог поверить, даже принять свое прошлое, настоящее и будущее. Большинство из нас смотрит на окружающий мир зрелым, то есть усложненным сознанием. Если бы мы взглянули на него простым (не примитивным!) взглядом, мы бы увидели, что живем в удивительной жизни, полной чудес. Маркес – мечтатель. Потому что его народ такой, мечтательный. Если вы посмотрите на Герб Колумбии, вы сразу согласитесь с нами. Высокие идеалы в «детском сознании» молодой страны, освободившейся от ига испанской короны в начале XIX века и провозгласившей независимость, вера в будущее гуманизма, доброе человеколюбие, моральные ценности, безграничная надежда на благие начинания свободы, стремление к самоуправлению были перенесены на новый Герб с чистотой воображения искреннего художника.
Этот Герб, имеющий мультипликационный оттенок, является отражением внутреннего мира, мечтательной веры целого народа. Лично я верю в удивительные события романа, и даже сомневаюсь, можно ли не верить, глядя на Герб Колумбии. Теперь остановимся на латиноамериканском менталитете. Латиноамериканцы, двигавшиеся в западной формации во всех отношениях, возродились из испанской культуры. А испанская культура в определенной степени находилась под влиянием арабской культуры. Вы знаете это из учебников истории. Следовательно, исламское восточное мировоззрение живет в менталитете латиноамериканцев, пусть и в небольшой степени. Обратимся к фактам. Философия условно разделила мир на две части: Запад и Восток. Зная, что философия нужна для объяснения, мы согласились с этим. Потому что это разделение имело как реальность, так и необходимость. Сам Восток состоит из больших ветвей, таких как «раскосый Восток» (по Магжану), мусульманский Восток и цивилизация кочевников. Тем не менее, на Востоке есть и общие черты, такие как имитация, отречение от бренного мира, стремление к космологической свободе, мыслительность, приверженность традициям. Зерна этих качеств, конечно, через мусульманский Восток, проникли в сущность стойких латиноамериканцев. Герои Гарсиа Маркеса, точнее, Буэндиа, будучи несгибаемо упрямыми, в конечном итоге склонны к отречению, к погружению в космическое сознание вместо жизни, к меланхоличной имитации самих себя. Это не только болезнь страдания, впитанная в кровь рода Буэндиа, но и, соответственно, характер всех колумбийцев. Еще одна особенность, присущая Маркесу, – его понимание смерти. Уставшие от одиночества герои, обладая стойкостью, унаследованной от родной земли, могут отправиться на фронт за будущее своей Родины, и самое страшное, могут вступить в схватку со своим одиночеством (вспомните, как Ребекка старела, сося палец в своей хижине). Это одиночество могло подтолкнуть их к вере в некую мистику, к совершению ужасных греховных поступков. Только смерть их не пугала. Судьба нищего, метавшегося в поисках того, кто похоронит его в черной земле, в художественном фильме персидского режиссера Аббаса Киаростами «Вкус вишни»…
Мы сочли целесообразным обратиться к причине и следствию, а не к пересказу сюжета фильма. Предыдущая судьба героя Бади, его социальный статус, понимание, взгляд не детализируются зрителю. Его столкнуло лицом к лицу со смертью лишь грызущее душу хладное одиночество. Метания человека, похоронившего себя заживо, в поисках того, кто его похоронит, не напоминают ли вам «Сто лет одиночества»? А его одиночество до этих метаний, когда он боролся лишь со своей тенью, не тревожит ли оно вас, скрывая тайны в глубине души? Причина породила следствие. Герой Киаростами сталкивается со смертью не из-за поражения или страха, а на каком-то высоком уровне восприятия. Не зря мировые кинематографисты относят творчество Киаростами к философским фильмам. Это настроение развивающегося иранского общества, переходящего от традиционных жизненных устоев к модернизму. Это тревога всех развивающихся стран, переходящих от традиционных жизненных устоев к модернизму. Общество, находящееся в процессе перехода к новой формации, сталкивается с новыми понятиями, представлениями, новым сознанием. Такая тревога приводит к моральной изоляции отдельных людей, чей социальный статус еще не определен. Отсюда возникает стыд за утрату феномена традиций, за духовную неподготовленность к модерну – «общественный стыд». Это особенно тяжелый удар для мусульманского Востока, сохранившего традиционность. Герои Киаростами постоянно испытывают состояние стыда. Все это, в конечном итоге, является духовным восхождением на пути самопознания бытия. Через «Вкус вишни» режиссер, конечно, испытывает стыд перед человечеством за свое общество, а через своего героя изобразил стыд индивидуального бытия. Наследие мусульманского Востока, задумчиво размышляющего о смерти, – последние могикане традиционной культуры, вступившие в схватку с одиночеством, создали современную модель философии имитации, стремления к вечности. Это не страх смерти, а встреча лицом к лицу, борьба. В борьбе победить свой страх.
Вернемся к Гарсиа Марке