«Я опустился до уровня коллекционера»
(Из беседы с поэтом Отежаном Нургалиевым)
Отеке, чья внешность и сущность выделяются среди других, как горный козел среди овец, как в жизни, так и в стихах, говорит вдохновенно, как обычно, отличаясь манерой одеваться, внешним видом, напоминающим альпиниста, только что спустившегося с горы, и привычкой высказывать неожиданные, иногда противоречивые, иногда внезапно остроумные мысли…
– Скажи, кто из казахов мне нравится, – среди казахов нет никого, кто мне нравится! Это был я сам, но потом и я не выдержал собственной критики…
В девятнадцать-двадцать лет я писал, подражая Магжану. (Конец 1950-х, начало 1960-х годов, моя слава, примерно, была как у Емельяна Пугачева!).
В сущности, сколько бы людей ни было на земле, все они – великие. Но они не считают себя великими, проявляют себя только в «ничтожной» стороне.
А я потом не отклонялся от выбранного пути в поэзии, и не опускался ниже того уровня. Это, конечно, не всем нравится.
Около двадцати лет моей жизни прошли в отрыве от общества. Не хотелось общаться…
До учебы я скитался пять лет. Столько же времени прошло в КазГУ, еще пять лет в Карасу. И около пяти лет я уехал в деревню.
А сейчас? Сейчас я тоже оторван от народа. Это самое худшее. У меня сегодня нет ни рода, ни друзей. Нет места, куда пойти, нет горы, на которую взойти. Я не могу вернуться в свой аул. Меня не примут. Потому что это уже не прежний аул. Я изменился»…
***
– Если спросишь, какое у меня хобби – я собираю «идиотов». Что это значит? Как говорится, «сорок человек на одной стороне, упрямый человек на другой», те, кто ставит интересы поэзии… искусства выше собственной выгоды, кто не подчиняется давлению общества, плывет против течения, или намеренно упрямится, и своими особенными характерами, капризничая, заставляет задуматься окружающих, занимают почетное место в глубине моей души.
Например, Мукагали Макатаев. Сын этого Алатау. Если говорить о внешности – внешность, облик, если говорить о таланте – талант… все есть. Один из двух казахов любит его. А вот приходит кто-то, и если проводится замечательный вечер, например, подводятся итоги года казахской литературы, то ли из мести кому-то, приходит и говорит: «Кто это проводит?! Это не казахская литература, это – издевательство над литературой. Надо это прекратить!» Разве может быть большее «идиотизм»?!
Возьмите Аскара Сулейменова. Он женится на самых красивых девушках казахов… Образование… искусство у него есть. Положение тоже не плохое. Но он ничего не пишет. Каждый день приходят парни: «Асеке, напишите же!» – просят. Нет, не пишет. Говорит, не буду писать. Пойми…
Вот этим он мне и нравится. («Идиотизм» – это мое выражение любви!).
Недавно услышал по слухам, что известный кюйши Шамиль Абильтаев отказался от какого-то высокого звания, сказав: «Мне это не нужно». Что с ним случилось? Ведь он был одним из настоящих честолюбцев в свое время. Почему не берет то, что дают?! Разве это не «идиотизм»!..
Мне и это понравилось.
Еще одно мое увлечение – раньше я собирал книги, преследуя цель. Сейчас я опустился до уровня просто коллекционера. Это конец книголюбства. Но в оставшейся жизни у меня есть книги, которые я буду искать. (Я хорошо знаю, что не смогу их найти). Например, произведения Льва Толстого. Дома стоят восемьдесят томов. Теперь мне нужно как-то заполучить десять из них. Придется украсть из массовых библиотек или у кого-то дома… Или купить. А один том стоит, как минимум, как один молодой барашек…
Раньше я читал книги, не смыкая глаз. Потому что не хотел разговаривать с людьми. Потому что знал, кто подойдет, издалека.
Сегодня я стал читать меньше. Иногда путаю Бальзака. Чаще читаю свои произведения…
***
– Я, в сущности, не очень-то стремлюсь к материальным благам, одежде… и даже к творчеству. Мне нравится сам процесс. Как ты пишешь стихотворение, как читаешь его людям, а потом они выбрасывают твою книгу или используют ее в туалете… это интересно. Все проходит, уходит. А иногда бывает, что ищешь то, что когда-то не ценил. Например, кто-то не хочет слушать чей-то голос. «Лишь бы этого не слышать. Скорее бы он ушел!» – морщатся, затыкают уши. А через некоторое время открывают – вокруг тишина. Того, кого презирали, нет. Ушел. Его голос, сам по себе, действительно, не был таким уж привлекательным голосом. Но все равно, те начинают прислушиваться, ждать, не послышится ли снова тот звук. Вот этот процесс мне и нравится…
***
– Мой учитель Мукагали Макатаев был человеком, который ничего не брал, а только стремился отдавать, словно пламя, пылающее в поэзии и освещающее окрестности, словно маяк.
Толеужан Исмаилов – наш родной. Некоторые говорили: «Не подражайте ему. Если увидите, обойдите стороной. Делайте вид, что не знаете!» Что за чушь! Мы считали за честь даже поздороваться с ним. Мы гордились: «Отнесли Толеужана домой!» Что бы о нем ни говорили, он был человеком с удивительной врожденной культурой, много читавшим, очень сильным поэтом. Таким же, как самые талантливые русские поэты… В стихах казахских поэтов встречаются витиеватость, искусственность, неловкость. Токе был чист от этого. Он поднял казахскую поэзию на уровень мировой поэзии.
Тока… Токаш Бердияров – наш учитель. Лирике он нас научил. До него наши стихи были как у пьяного человека – грубыми. А стиль Токана был как у искусного сапожника…
Если сейчас придете ко мне домой, увидите на почетном месте портрет Аскара Сулейменова. А сегодня кто хранит и почитает чьи фотографии?!
Это не «выскочки», которые «засияли» только на время и завтра будут забыты, а личности, которые навсегда останутся в памяти народа. О них я думаю…
***
Одно из известных увлечений Отеке – коллекционирование картин.
Я знал, что он недавно купил два произведения художника-абстракциониста Ерсаяина Жапака (основная профессия – журналист) за довольно высокую цену. Даже сам дважды делал телепередачу о творчестве этого художника, говоря: «Стремление к величию, недоступному казахским рукам, – это потрясающе!» Но об этом он не говорил. Может, не хотел повторяться?
Култолеу Мукаш, 2001 год.