Вопрос Чингисхана и созданного им государства является одной из самых обсуждаемых тем среди мировых исследователей. После того, как имена людей и племен в истории стали тюркскими, особенно близкими к казахскому языку, наши исследователи также стали писать больше.
Однако, говоря о «тюркском» характере государства, основанного под руководством Чингисхана в 1206 году, они приходят к выводу: «Народ под названием «монголы» (немногочисленное племя, кочевавшее в той местности), подчинившее множество тюркских родов и создавшее государство, Чингисхан – монгол». Если одно монгольское племя подчинило десятки тюркских родов и ханств, и государство было названо его именем, то почему казахские (тюркские) исследователи (народ) должны радоваться этому?! Разве это не унижает тюркскую расу?! Поэтому, хотя я давно знаком с этой историей, я не писал о ней, видя тюркские слова и названия. Тем не менее, ознакомившись со многими работами, написанными по этой истории, у меня появилось собственное мнение об этнониме «монгол», и я пришел к выводу, что это было название не этноса, а союза и государства, созданного восточно-тюркскими племенами под руководством Чингисхана в 1206 году. Так, моя книга «Заблуждение, длившееся веками», начатая в 2008 году, вышла в печать в 2013 году. Главы книги публиковались в десятках газет и журналов, а также в интернете с 2010 года. Тем не менее, вопросы о том, когда впервые в истории появилось название «монгол» и что означает это название, до сих пор не прекращаются. Поэтому я счел нужным дополнить доказательства, изложенные в моей книге.
Исследователи, считающие, что народ под названием «монголы» не мог внезапно появиться в 1206 году и завоевать полмира за 20 лет, ищут «монгольский этнос» в более ранней истории, чем 1206 год. Л. Гумилев в книге «Хунну» пишет: «Хунно-сяньби – смешанные роды в Халхе в Чахаре; этнический субстрат, на базе которого вследствие более поздних пассионарных толчков возникли тюркские и монгольские этносы Великой Степи в VІ-ХІІ вв. н.э.». Да, после распада империи хунну, в 552 году в той местности возник Тюркский каганат.
Древние китайские источники четырежды упоминают о создателях Тюркских каганатов. В книгах «Суйшу» и «Цзю Тан Шу» говорится: «Предком тюрков были ху из Пинляна, смешавшиеся там», «Предки Тюркского дома – из отдельной ветви дома Хунну, называвшегося «Ашина»», «Тюрки – из одного рода сиунну»; «Тюркское происхождение – из государства Со, расположенного к северу от сиунну». Естественно, что тюрки происходят от тюркского народа. Поэтому исследователи, опираясь на многие источники, считают сиунну (ху, хунну) народом тюркского происхождения. Известно, что канглы и уйсуны, создавшие государство одновременно с хунну, также были тюрками. Например, в китайских источниках есть сведения о том, что в 53 году до нашей эры к шаньюю северных сиунну, возникших в это время, прибыл посол от правителя Кангюя с предложением завоевать уйсунов объединенными силами двух стран. Поэтому не следует понимать четыре китайских источника как «все тюркские народы произошли от сиунну». Эти китайские источники описывают только создателей Тюркского каганата в 552 году. О том, что в тот же период, что и Тюркский каганат, существовали такие тюркские народы, как тюргеши, кыргызы, тридцать татар и другие, написано и в памятниках Кюль-Тегина и Тоныкока.
Таким образом, в словах Гумилева «возникли тюркские и монгольские этносы» есть множество данных, относящихся к тюркам. А на чем основано утверждение «с VI века возник и монгольский этнос», неизвестно, никаких данных мы не нашли. Другие исследователи, утверждающие, что «во времена Чингисхана и до него в той местности существовали племя и народ под названием монголы», также не привели никаких данных в поддержку своих мнений. В наиболее древних из точно прочитанных тюркских письменных памятников – надписях на памятниках Тоныкока (716 г.) и Кюль-Тегина (732 г.) – слово «монгол» как название слова, человека или страны вовсе не встречается.
В главе «О тюркских народах и племенах» труда Махмуда Кашгари «Диуани лугат ат-Тюрк», написанного в 1074 году, говорится: «Тюрки имеют 20 племен по происхождению. Все они восходят к сыну Нуха, благословенного Тенгри, Иафасу, и сыну Иафаса – Тюрку… Сколько у каждого тюркского племени потомков, известно одному великому Тенгри. Я написал их корни и материнские линии. Я оставил их роды и аймаки… Будь они мусульманами или нет. По направлению от страны Рум на Восток, постепенно, я показал места расселения племен на Востоке. Ближайшее к стране Рум племя – бешенек; затем кыпчак, огуз, йемек, башкир, басмыл, кай, йабаку, затем татар, затем кырыз. Кырызы расположены близ Шына. Все эти племена простираются на Восток от страны Рум в таком порядке. Затем чигиль, тохсы, йагма, уграк, жарк, жомыл, уйгур, тангут, хытай. Страна Хытай называется «Шын». Затем табгач, его называют «Машын». Эти племена живут между Женюпом и Шималом. Я показал их места расселения на этой круговой карте по одному».
А в главе «О тюркских языках» он пишет: «Япары (японцы) живут далеко, и великие моря, разделяющие Машын и их, делают их язык неизвестным и непонятным для нас.
Языки народов Шын и Машын различны, но горожане хорошо знают тюркский. Свои письма к нам они пишут тюркской вязью. Также, из-за большого расстояния и гор и морей в заливе Шын, нам неизвестны языки йажуж и мажуж. У тюркютов отдельный язык… Язык уйгуров – тюркский, однако они говорят друг с другом на другом, отличном языке. Они пишут письмом, указанным в начале книги. У уйгуров и шынцев есть еще одно письмо. Его не могут прочитать те, кто не мусульмане, кроме уйгуров и шынцев… Язык жомылов, относящихся к народам Сахары и степей, является отдельным языком, и они также хорошо знают тюркский. Племена кай, йабаку, татар, басмыл – также», – пишет он (пер. А. Егеубая).
Перечисляя многократно мусульманские и немусульманские народы от Рума и Руси на Западе до японцев, М. Кашкари не упоминает ни одного народа или племени под названием «монгол». Он даже не упоминает такие бесспорно тюркские народы, как жалайыры, найманы, кереиты, меркиты, кыяты, которые населяли ту местность и создали ханства. Это потому, что М. Кашкари также обозначал всех восточных тюрков под названием объединения, которое они приняли во II веке, когда стали союзниками с сяньби, – «татарами».
Многие исследователи считают первым достоверным упоминанием в письменных источниках названия «монгол» слова «мэнъу шивэй» в книге «Цзю Тан Шу» («Древняя история Тан», 945 г.), посвященной государству Тан, основанному табгачами (618-907 гг.), и слова «мэнва» в дополненной версии «Синь Тан Шу» («Новая история Тан», 1060 г.) («К югу от реки находится кочевье мэнва»). Эти названия описываются в главе этих двух книг, посвященной племенам народа шивэй. «Цзю Тан Шу»: «Шивэйцы относятся к отдельной части киданей. Они обитают к северу от реки Наоюэхэ (река Зея, впадающая в Амур). Их владения находятся в 7 тысячах ли к северо-востоку от столицы (Чанъань). На востоке – до земель хэйшуй мохэ (древнее название чжурчжэней. Х.К.-Т.), на западе – с туцзю (тюрками. Х.К.-Т.), на юге граничат с киданями, а северные земли достигают моря. У них нет общего правителя. Есть только крупные вожди, называемые мохэдо. Они управляют поселениями, но все находятся в подчинении у тюрков. Есть девять племен шивэй, подчиненных нашему Танскому двору». В обеих книгах перечисляются 19 племен шивэй: «Линси, шаньбэй, хуантоу, дажучжэ, сяожучжэ, пово, нобэй, лодань. Они обитают к северо-востоку от Лючэна. Ближайшие находятся на расстоянии более 3 тысяч ли, дальние – более 6 тысяч ли. Самое западное кочевье – племени усуги. Они граничат с хуэйхэ (уйгурами) и расположены к юго-западу от озера Цзюйлунь. К востоку от озера – исаймо, а к востоку от него – сайхэчжи. Еще восточнее от них расселились племена хэцзе, улоху, нали, линси. К северу от них живет племя нобичжи. К северу от этого поселения, за большой горой, на берегу реки Шицзяньхе, также живут шивэй (улук, большие шивэй). Эта река берет начало из озера Цзюйлунь и извиваясь течет на восток. К югу от реки находится кочевье менва, к северу от него – кочевье лотань. Эта река на востоке соединяется с реками Нахэ и Хуханьхэ и впадает в море на востоке, протекая через земли хэйшуй мохэ (чжурчженей. Х.К.-Т.)». (В «Древней истории Тан» этот отрывок написан так: «далее на востоке течет к северу от мэнъу шивэй и к югу от лоцзу шивэй»).
А о быте народа (племен) шивэй написано: «В мелких поселениях бывает тысяча, в крупных – несколько тысяч домов, они разбросаны по речным долинам. Из дерева делают сохи. При вспашке земли соху тянут люди. Урожай очень низкий. Потому что в их землях погода в основном холодная, летом – туман и дождь, зимой – мороз и снег… Женщина, у которой умер муж, не выходит замуж повторно. В каждом поселении вместе делают большой гроб и, положив туда покойника, три года скорбят… Поскольку в их земле мало золота и железа, большая часть металлов привозится из Гаоли (Корея)… В жаркие и влажные летние месяцы они переселяются в горы Дайбо и Цаньдуй на западе. Здесь много комаров, и чтобы избавиться от них, люди строят гнезда на деревьях и живут там… Чаще всего передвигаются на телегах, запряженных быками. На телегу устанавливается дом из плетеной лозы (циновка). Дом покрывают кожей или плетеной циновкой из ивовых прутьев… У шивэй нет овец, мало лошадей, но они держат крупный рогатый скот. Держат больших свиней и едят их мясо, а шкуры выделывают и шьют одежду, используют для покрытия домов. Язык у них такой же, как у племени мохэ (чжурчжэней)».
В своих комментариях к таким данным из двух версий «Истории Тан» русские исследователи делают выводы: «Этнонимы мэнва и мэнъу, как справедливо считают большинство ученых, являются транскрипцией слова «монгол», и это является первым достоверным упоминанием о монголах», «Если этноним «монгол» происходит от названия шивэйского кочевья мэнва, или мэнъу, это дает веское основание относить шивэйцев к монголам, к которым должны принадлежать и все этнически родственные к шивэйцам племена». (Причина повторения этого мнения другими – вероятно, в том, что изначально исследователи, не объясняя, в связи с каким событием в «Историях Тан» упоминается народ «мэнву» или «мэнъу», вырывали из главы книги только названия «мэнву», «мэнъу»).
Русские историки называют «вторым источником» по названию «монгол»: «Более ранние по сравнению с Рашид-ад-Дином сведения о монголах, живших в этом районе, имеются и в сочинении Е Лунли «Циданьгочжи»: «Прямо на севере земли киданей доходят до владения Мэнгули. В этом владении нет правителя, который бы управлял народом. Население не занимается земледелием, [основным] занятием является охота. Люди не живут постоянно на одном месте, а кочуют в каждый из четырех сезонов года в поисках хорошей травы и воды. Пищей служат только мясо и кумыс. С киданями не воюют, а лишь торгуют с ними изделиями из шкур и шерсти крупного рогатого скота, овец, верблюдов и лошадей», – пытаясь представить этих «мэнгули» и «монголов», написанных Рашид-ад-Дином, как один народ. Однако Е Лун Ли сначала описывает тунгусов реки, а затем мы видим, что он переходит к рассказу о тюрках к северо-западу от киданей (подчеркнуто нами). (Многие русские исследователи XX века поступают так же). На самом деле, Е Лун Ли из Южной Сун написал этот труд в 1180 году, через полвека после падения государства Кидань (1125 г.), и сам он не бывал в тех краях.
Теперь давайте сравним племена мэнъу или мэнву, упомянутые в двух версиях «Истории Тан», с повествованием Рашид-ад-Дина в «Джами ат-Таварих», написанном в 1310 году.
1. Если русские и другие западные исследователи называют племя шивэйцев мэнъу (мэнву) из «Истории Тан» «монголами», то Рашид-ад-Дин пишет: «Монгольские племена были одной из групп общей массы тюркских племен, их облик и речь сходны между собою» (т. 1, кн. 1, с. 153), называя монголов одним из тюркских племен;
2. В книге Рашид-ад-Дина ни одно из 16 «монгольских» племен, перечисленных им как племена, имевшие в древности прозвище «монголы» (Упоминание о тюркских племенах, прозванием которых в давнее время было монголы), начавшие с Киян и Нукис и кочевавшие в Ергенеконе четыре с половиной века, не совпадает по названию с племенами шивэйцев из «Истории Тан». Также, раздел 4, глава 2 о племени Нирун, из которого происходил Чингисхан, озаглавлена «Упоминание о тех тюркских племенах, которых называют нирун», и слово «монгол» вовсе не написано. Названия этих 19 племен Нирун также не совпадают с племенами шивэйцев из «Истории Тан».
3. В «Историях Тан» говорится, что у племен шивэйцев не было общего вождя. А Рашид-ад-Дин и другие историки называют предком «монголов», имеющих тюркское происхождение, Кияна (Кията) (в китайских источниках – князь государства Хунну Хуянь), а род, выведший «монголов» из Ергенекона, – Коралас-кият, и известны из родословных имена 22 предков Чингисхана, начиная от Борте-ашун (превысивший, прошедший, первый, алаш), и то, что они были вождями своих племен.
4. В танских летописях записано, что послы шивэйцев прибывали с 629 года: «…они прислали послов, поднесших в дань соболей с густым мехом. В добавочной 12-й луне 8-го года эры правления Чжэнь-юань (792) шивэйский главно-управляющий Хэцзежэсу во главе десяти человек явился ко двору. В 12-й луне 9-го года (835) от шивэйцев прибыло ко двору 30 человек во главе с Дашэн Дуачэном. В эру правления Сянь-тун (860-874) шивэйский вождь Дале и сисцы прислали в столицу послов, но, так как шивэйцы были незаметными инородцами, последующие историки не оставили о них записей». А имена этих послов и народных вождей не встречаются ни в одной из книг о «монголах» Чингисхана.
5. Быт и традиции племен шивэйцев из «Историй Тан» и народа Чингисхана также различны – шивэйцы не держат овец, мало разводят лошадей, но много держат крупный рогатый скот и свиней, а Чингисханский народ много разводил овец и лошадей, мало – крупный рогатый скот, а свиней вовсе не держал; южносунский посол Чжао Хун, побывавший в ставке Мухали (это не от арабского слова «али, гали», а от слова «мухалган», общего для языков алтайской группы, означающего – круглый человек) в 1220-1221 годах, в труде «Мэн-да бэй-лу» пишет: «У татар земли изобилуют водой и травой и благоприятны для овец и лошадей. Это является [их] средством к существованию. Дома или вне дома [татары] пьют лишь кобылье молоко или режут овцу на продовольствие. Поэтому в их стране у кого есть одна лошадь, непременно есть шесть-семь овец. Следовательно, если [у человека] сто лошадей, то [у него] непременно должно быть стадо из шестисот-семисот [голов] овец»; жена шивэйца после смерти мужа не выходит замуж повторно, а мать Чингисхана после смерти отца вышла замуж повторно; в стране шивэйцев мало железа, а кияты, коныраты и другие «монголы» из Ергенекона выплавили железную гору, и известно, что этот день ежегодно отмечается как праздник «битьем молотом раскаленного железа». Я доказал в своей книге, что название Темирчин означает «кузнец». Сравнения, приведенные выше, должны доказать, что названия мэнъу, мэнву из «Историй Тан» не имеют никакого отношения к монголам. На самом деле, шивэйцы из «Историй Тан» – это речные народы. Данные говорят, что их называли «тунгусами» за то, что они много разводили свиней.
Китайские историки в третий раз упоминают племя шивэйцев мэнъу о речных народах, называемых «тунгусами» за то, что они много разводили свиней. В труде Чжао Хуна: «В старину существовало государство Монгус (в оригинале «мэн-гу-сы»). Цзиньские разбойники воевали с ними. Впоследствии же [цзиньские разбойники] дали [им] много золота и шелковых тканей и помирились с ними. Как говорится в «Чжэн-мэнцзи» Ли Ляна: «Монголы (в оригинале «мэн-жень») некогда переменили период правления на Тянь-син и [их владетель] назвал себя «родоначальником династии и первым просвещенным августейшим императором» ([Я], Хун, часто расспрашивал их [об их прошлом] и узнал, что монголы (в ориг. «мэн») уже давно истреблены и исчезли».
В труде Ли Синь-чуаня «Цза-цзи» также говорится: “Существовало еще какое-то монгольское государство (в ориг. «мэн-го»). Оно находилось к северо-востоку от чжурчжэней. При Тан его называли племенем мэн-у. Цзиньцы называли его мэн-у, мэн-гу. Эти люди не варили пищи. Могли видеть ночью. Они из шкур акулы делали латы, которые могли защитить от шальных стрел. С начала [годов правления] Шао-син (1131-1162) они начали мятежи… Их владетель также незаконно назывался «первым августейшим императором-родоначальником»… Они были давно… Теперь татары называют себя Великим монгольским государством («Да мэн-гу го»), и поэтому пограничные чиновники именуют их [сокращенно] мэн-да («сокращенно от монгол-татар». Х.К.-Т.). Но эти два государства отстоят друг от друга с востока на запад в общей сложности на несколько тысяч ли. Неизвестно почему они объединены под одним именем».
Южносунский историк Хуан Чжен в своем произведении «Гу-цзинь цзи-яо и-пянь» (1256 г.) пишет: «Существовало еще какое-то монгольское государство. Оно находилось к северо-востоку от чжурчжэней. Во времена цзиньского Ляна [оно] вместе с татарами причиняло зло на границах. Только в четвертом году нашего [периода правления] Цзя-дин (1211-1212 гг.) татары присвоили их имя и стали называться «Да Мэн-гу го».
Академик В.П. Васильев (1818-1900) писал: «Дан-цзинь-го-чжи» утвердительно говорит, что народ менъву жил на северо-востоке от чжурчженей, и что это совсем не тот, который сделался после и известен под именем монголов, которые жили на северо-западе. Таким образом, народ менъву был тоже маньчжурский; он обитал на устье Амура, где мы и ныне находим имя мангуны, насколько известно из рассказов путешественников, говорящих маньчжурским языком, а слово мэнгу означает на их языке реку, и однородно с современным маньчжурским словом мукэ».
Действительно, тунгусское племя ульч, обитающее по рекам Амур и Уссури, сегодня также называется «маңгусал», а нанайцы – «мәмғү, маңбу». На тунгусском языке и сегодня большие реки, такие как Амур, Уссури, Сунгари, называются «маңгү, маңму», а более мелкие реки – «маңгуқа(н)». Значение – «кормилец», как в названиях рек Жем-Эмба в Казахстане и Аму-Дарья в Средней Азии. Это можно увидеть в «Сравнительном словаре тунгусо-маньчжурских языков» (Ленинград. Наука. 1975):
МАМҢУ река Амур.
Негидал мамңу, мамгу, маму — р. Амур.
Ороч мәңгиди, маңгудна – амурская сторона; маңгу 1) река; 2) река Амур.
Удэй маңму, манғу 1). реки Амур, Уссури, Сунгари; 2). Хор, Бикин, Самргин диалект. — нанаец;
Ульч маңғу 1) река (большая); 2) устар. река Амур; маңгуқа(н) речка.
Орок. маңға – река; маңғұ – река Амур; мәмғұ, маңбу — нанаец; маңгусал – ульчи. Нанаймаңбо, маңбу, маңу 1) река (большая); 2) река Амур.
МЭМЭ – мама. Солон мэмэ – мама; Нанай мэмэ -1. грудь, соски, вымя; 2) грудное молоко. Маньчжур.мэмэ, мэмэнэ, мэмэ+энэ – мать, кормилица, мамка; мэмэ +ама – отец 1) муж кормилицы; 2) переносн. кормилец. Якут. мәмә – соска, рожок (для кормления ребенка молоком).
«Мы, татары!..»
Исследователи, изучающие Чингисхана и его народ, должны ознакомиться с трудом южносунского посла Чжао Хуна «Мэн-да бэй-лу», который побывал в ставке Мухали, назначенного управлять завоеванной землей Цзинь (Северный Китай) в 1220-1221 годах. Он пишет: «Я, Хун, лично замечал, как их временно замещающий императора го-ван Мо-хоу каждый раз сам называл себя “мы, татары”; все их сановники и командующие [также] называли себя “мы, да-да жэнь” («мы, татарские люди» Х.К.-А.). Они даже не знают, являются ли они монголами (мен гу) и что это за название». Также: «Племена [татар] происходят от особого рода ша-то. Их имеются три рода: черные, белые и дикие. Нынешний император Чингис, а также все [его] полководцы, министры и сановники являются черными татарами».
(П. Пельо: “…китайцы в начале XIII в. часто называли настоящих монголов, монголов Чингис-хана, хэй-да „черные татары”, а онгутов обозначали именем бай-да или бай да-да „белые татары” – пишет он. Онгутов считают нынешним казахским родом Уак. Следовательно, и белые, и черные татары – тюркские роды).
Из написанного Чжао Хуном видно:
– то, что Мухали (из рода жалайыр) и его нукеры называли себя «мы татары» – означает, что «татар» в то время (а иногда и сейчас) было названием не только конкретного племени, но и объединения восточно-тюркских родов. («Джами ат-Таварих»: «Другие тюркские роды, при всем различии их разрядов и названий, стали известны под их именем и все назывались татарами» (т. 1, кн. 2, с. 102). В нашей книге мы предположили, что общее название «татар» возникло во II веке, когда государство сиунну (хунну) распалось, и многие восточно-тюркские роды объединились с сяньби);
– то, что жалайыры, Мухали и все восточные тюрки с 1206 года назывались «монголами», показывает, что это также было название не отдельного племени, а объединения (государства). То, что Чжао Хун пишет: «Они даже не знают, являются ли они монголами (мен гу) и что это за название», – мы видим, что народ Чингисхана еще не привык к новому названию, и пережил то же, что и мы, не сумев привыкнуть к названию СНГ в течение некоторого времени после распада СССР. – если бы народ Чингисхана был мэнву, упомянутым в «Историях Тан» в 945 году, то люди в ставке Мухали в 1220-х годах хорошо знали бы это название и не называли бы себя «татарами». Причина незнания названия «монгол» (мэнгу ел) – его недавнее принятие на курултае 1206 года (Ли Синь-чуань в книге «Цза-цзи» пишет: “Когда монголы (мэн-жэнь) вторглись в государство Цзинь, [они] назвали себя Великим монгольским государством (Да мэн-гу го). Поэтому пограничные чиновники прозвали их Монголией (Мэн-гу)” – это означает, что новое название стало известно соседним странам только с 1211 года);
Подводя итог, «мэнъу» в «Историях Тан» и других китайских летописях – это речные шивэйцы, предки нынешних тунгусских племен ульч, нанай. Название их племени не имеет никакого отношения ни к названию государства «Еке Менгу ел» (по-китайски «Да мен гу го», на современном казахском языке – Великое Вечное Государство), созданного восточными тюрками в 1206 году, ни к самому народу. (Го – в китайском языке слово «страна», «государство», отсюда и русское слово «(го)сударство»).
Не «монгол», а «Мәңгі ел»
Некоторые исследователи, услышав мой вывод, изложенный в книге «Заблуждение, длившееся веками», говорят: «Название «Мәңгі ел» упоминалось и раньше». Да, я читал в книгах Л. Гумилева и татарского исследователя Р. Безертинова, что название Тюркского каганата было «Вечный ель», и что К. Салғараұлы перевел это как «Мәңгі ел» и написал в книге «Великий каганат»: «Всем известно, что тюрки в 552 году разгромили жужаней и назвали свое государство «Мәңгі ел» (с. 166)».
На каком основании эти исследователи пишут, что «Тюрки назвали свой каганат «Вечный ель» («Мәңгі ел»)?» Я искал и увидел в 8-й строке «малой надписи» Кюль-Тегина предложение: «Өтүкен иыш олүрсар беңгү ел тұта олыртачысың». Русские востоковеды перевели слова «Бенгу ел» как «вечный племенной союз» (С. Малов), ««вечныя племена обитающия» (В. Радлов, П. Мелиоранский), казахские исследователи К. Сарткожа, М. Жолдасбеков, Г. Айдаров, М. Мухитденов – как «мәңгі ел», А. Аманжолов – как «вечное государство». При ознакомлении с текстами древнетюркских письменных памятников, хотя и не найдено точных данных о том, что «мәңгі ел» было названием Тюркских каганатов, выяснилось, что создание вечного государства было мечтой и идеей восточных тюрков.
Утверждение Хара Давана о том, что действия Чингисхана «означало намерение восстановить древнюю монголо-тюркскую империю ХІ века», навело меня на мысль: «Не могли ли тюркские племена, такие как жалайыры, кыяты, кереиты, найманы, кыргызы, ойраты и другие, участвовавшие в курултае 1206 года, считая себя наследниками Тюркского каганата VI-VIII веков, возродить идею своих предков о создании вечного государства как название своего нового объединения (государства)?» (Слово «мәңгі» в форме «бенгу» (бәнги) несколько раз встречается в «малой надписи» Кюль-Тегина: 12-я строка: «Бұны көрүң-білің бенгу таш тоқыттым», 13-я строка: «Еріг йерте бенгү таш тоқыттым» (В Ерулегене поставил вечный камень). В произведении Жусупа Баласагуни «Кутты билик», написанном в 1069 году, есть предложение: «еraz qot tilek arzu mengu tile»).
Ранее высказанные мнения – отождествление монгольского этноса с тунгусскими племенами менгу, менву, объяснение значения слова как имени Мугулюя из северного Вэй, считавшегося предком Шэлуня (402-410 гг.), основателя государства жужан, Рашид-ад-Дина в «Джами ат-Таварих» (1310 г.): «Слово же монгол сперва звучало «мунгол», то-есть «бессильный» и «простодушный», Абылгази в «Древе тюрков» (1663 г.): «Слово «муңғұл» произошло от слов «муң» и «ол». Все тюрки знают, что значение «муң» – печаль», мнение Т. Абенайулы в книге: «Маң» – в тюркских языках означает движение, перемещение. К нему присоединилось слово «құл», и получилось название «маңғұл», мнение академика Г. Шмидта, опирающегося на Санана Шешенгеса, что «Монг» значит «непокорный, неустрашимый», выводя это от слова «мөңку», возражение Д. Банзарова, что это неверно: «Оно разлагается на мон-гол, «река Мон», мнения К. Даниярова, А. Тарази, Е. Курманбаева и др. о «мың қол», мнение башкирского академика Кузиева и О. Жолымбетова о том, что происхождение этнонима «монгол» связано не со словом «мың қол», а со словом «мың құл», мнения К. Салғараұлы о «мың құл» или «мұңды құл» – не убедили меня.
Поэтому, по внушению Тенгри, я сравнил широко распространенное название «монгол» со словом «бенгу ел» (вечное государство) из памятника Кюль-Тегина. В ходе дальнейших исследований я пришел к выводу, что во времена Чингисхана «монгол» не было названием этноса, а это – название государства, созданного восточными тюрками в 1206 году.
Неужели мы позволим казахским родам называться «монголами», «тунгусами»?!
Поскольку история большинства родов, составивших казахский народ, до XIII-XIV веков проходила за Алтайскими горами, история народов Дальнего Востока также не должна оставаться без внимания. Поэтому я уже много лет сокращаю «превращение Запада в мой Восток» и превращаю Восток в мой Восток. Я попытался выяснить, в какие годы усилилось племя менъу, которое в 1125 году, уничтожив государство киданей, захватило север нынешнего Китая, а затем начало войну с государством Южная Сун, и кто был речным тунгусом, который управлял ими и объявил себя «августейшим императором», даже заставляя платить дань.
Увидев, что русские переводчики почти полностью искажают название шивэйского мэнъу, встречающееся в китайских документах, как «монгол», я сказал: «Эх, если бы знать китайский язык и читать в оригинале!» Оказалось, что и в той стране при смене правящей династии следующая создает комиссию и редактирует все прошлые исторические записи. «История Цзинь», состоящая из 135 глав, была написана в 1344 году, когда последним каганом династии Чингисхана, Тогон-Темиром, правил Китай. Однако в 1634 году, когда династия Цин, второй раз завоевав Китай и назвав себя «маньчжурами», вновь издала ее в 1644 году, убрав античжурчжэньские моменты. «Аньчун гурун» (История Золотой империи), переведенная на русский язык Г.М. Розовым (1808-1856), является той маньчжурской версией. Исправленная и дополненная, она оказалась бесполезной для чтения в оригинале. В пояснении к этому говорится: «четко нацеленное на восхваление деяний предков – чжурчжэней, а также их вождей и на “утверждение величия маньчжурского народа”». Поэтому в маньчжурской версии мы не встретили войны речных тунгусов против цзиньцев.
В ряде других исследований об империи Цзинь также не упоминается война с речными племенами. О времени войны южносунские (китайские) историки Ли Синь-чуань в труде «Цза-цзи» пишут: «С начала [годов правления] Шао-син (1131-1162) они начали мятежи», а Хуан Чжен: «Во времена цзиньского Ляна (1150-1161) [оно] вместе с татарами причиняло зло на границах».
В вводной статье к книге «Известия о народах нижнего Амура и Сахалина в исторических документах XIII-XIV вв.» О.Ю. Дедяхин пишет: «Северо-восточными пограничными соседями чжурчжэньской империи являлись племена удэгай и цзилими, проживавшие на Нижнем Амуре и Сахалине. Последние нередко отождествляются с предками удэгейцев и нивхов. В какой степени зависимости находились они от цзиньцев, из источников, опубликованных в нашей стране, почти ничего не известно, за исключением того, что племена удэгай в XII в., по меньшей мере, дважды поднимали мятеж и против них в начале эры правления Тянь-хуй (1123-1134 гг.) посылалась карательная экспедиция императорской гвардии, спустившаяся на судах вниз по течению р. Хуньтунцзян (т. е. нижнему течению рек Сунгари и Амур)».
В книге М. Воробьева «Чжурчжени и государство Цзинь» (Москва. 1975. с. 117) о причине заключения Цзиньской империей договора с государством Южная Сун в 1141 году пишется: «Важным обстоятельством, среди прочих склонившим чжурчжэней к заключению мира, оказалось обострение ситуации на северных границах империи. Здесь жили многочисленные и по своему нраву еще более воинственные, нежели чжурчжени, племена мэнгу (монголы). Некогда чжурчжены и мэнгу были союзниками в борьбе с киданями, но с падением Ляо между ними наметилось соперничество. Мэнгу постоянно вторгались в северные пределы Маньчжурии, и ни цепь укреплений на границе, ни посылка подарков не служили достаточной гарантией безопасности границы. Наконец, в 1136 г. Цзинь послала в эти края большую военную экспедицию, которая воевала долго и упорно, но в результате сопротивления мэнгу и недостатка припасов была вынуждена вернуться. На обратном пути в 1139 г. она была разбита. В этом же году к мэнгу со своими соратниками бежал сын казненного чжурчженского вельможи Далая, и это еще больше усилило позиции мэнгу. Чжурчжени посылали на север 80-тысячную армию под командованием известного полководца Учжу. Однако добиться больших успехов он не смог, и через несколько лет – в 1147 г. был заключен мир. После этого вождь мэнгу провозгласил себя императором и даже взял собственный девиз годов правления, правда просуществовавший всего один год. Несмотря на заключение мира, столкновения продолжались еще несколько лет, но затем сведения о них прекращаются», – пишет он, изменяя названия мэнъу, мэнву из «Историй Тан» на «мэнгу» и толкуя это название как «монголы». А в главе книги об экономике Цзиньской империи в период этой войны он переходит к употреблению слова «монгол»: «В 1146 г. во время монгольской экспедиции в Цзинь существовало три вида армейского довольствия: гарнизонное, полевое, боевое». (В переведенных Розовым событиях «Истории Цзинь» за 1139 год упоминается, что цзиньский главнокомандующий по имени Далань был убит за то, что был шпионом Сунского государства. Сын Даланя, похоже, бежал в земли мэнъу в это время).
Из этих примеров мы видим, как русские исследователи и переводчики исказили название государства Чингисхана «Менгу ел» и превратили его в этноним «монгол». В книге М. Воробьева на страницах 328-332 невозможно понять эту мешанину, смешивающую историю тунгусского племени мэнъу с историей народа Чингисхана. Только что назвав народ к северу от цзиньцев «мэнгу (монголы), монголы», теперь он пишет и о народе к западу от них: «Собственно монгольская группа племен, ставшая ядром будущего объединения, во второй половине ХІІ в. обживала бассейны рек Орхон и Керулен; джалаиры жили в долине р.Онон, тайчжиуты – в долинх рек Онон и Селенга, кереиты – в долинах рек Орхон и Тола, найманы – между Хангайским и Алтайским хребтами, татары – у озер Буир-Нур, мерктиы – в бассейне р. Селенги» – ссылаясь на Кычанова. Каждый казах знает, что эти «монголы» – тюркские племена. Но Воробьев продолжает так: «Наше рассмотрение мы начнем с мэнгусы (мангуцзы, мэнгу, мокоши) то-есть с монголов. «Да цзинь го чжи» сообщает фантастические сведения о народе мангуцзы, наделяя последних ростом в восемь футов, способностью видеть за несколько десятков ли даже мелкие предметы, объясняя это свойство тем, что они не ели горячего, а питались одним сырым оленьим мясом. В период установления династии цзиньцы вербовали у мэнгусы солдат, но нарушили условия оплаты». К названиям «Мэнгусы (мангуцзы, мэнгу, мокоши)» он ссылается на труд Чан Хок-лама: «Последний этноним употреблен в «Цзинь ши» вместо мэнгу или мэнъу, вероятно, для маскировки неприятных для монголов фактов их прошлого, вчастности подчинения Цзинь на заре их истории». Вот так жалайыры, кереиты, найманы, меркиты, татары и другие тюркские племена оказываются названными мэнгусы (мангуцзы, мэнгу, мокоши)!
М. Воробьев далее пишет: «Около 1135 г. вождь монголов Хабул-хан (предок Чингиса) присутствовал на коронации Си-цзуна и в честь его был устроен пир. Боясь усиления Хабул-хана цзиньский император поручил своим людям схватить вождя на обратном пути, но они погибли в схватке. Этот эпизод повлек за собой убийство в 1137 г. цзиньских послов и неудачную экспедицию против монголов», – ссылаясь на исследователя Тоямаа. Следующее: «Хутула-хан, сын Хабул-хана, разгромил цзиньского вождя и вернулся с богатой добычей» – это о родственниках Чингисхана, а подчеркнутое предложение и «Мир был заключен лишь в 1147 г. явно в пользу монголов: была установлена новая граница между двумя народами, 27 чжурчжэньских крепостей к северу от этой границы передавались мэнгу, чжурчжени снабжали их ежегодно баранами, коровами и хлебом. Чжурчжени могли конторолировать в этих местах лишь горные проходы, но это не препятствовало мэнгу совершать набеги на цзиньские земли. Во время этих набегов чжурчжени откупались рабами, драгоценностями и тканями. Позднее монголы стали захватывать в плен киданских и китайских женщин и вступать с ними в брак» – это полностью о тунгусах.
Таким образом, М. Воробьев полностью смешал тунгусское племя мэнъу (мэнву) к северу от чжурчжэней с тюркскими племенами к западу, которые только в 1206 году получили название «Менгу ел». Несмотря на это, сам М. Воробьев пишет: «Интересно, что источники ХІІ в. не считали мэнгу (дұрысы: мэнъу, мэнву) родичами монголов. Они указывали, что мэнъу находятся на востоке, а монголы – на западе и их разделяют несколько тысяч ли». Действительно; «Тан тарихтарында»: «Шивэйцы… на юге граничат с киданями», «Кидани живут к югу от р. Хуаншуй. На востоке они граничат с Гаоли, …на севере – до земель шивэйцев» – пишет он, а Чжао Хун: «Земли, на которых впервые возвысились татары расположены к северо-западу от (земель) киданей».
Ли Синь-чуань в книге «Цза-цзи» пишет: «В период процветания государства Цзинь были созданы северо-восточное вербовочно-карательное управление для обороны от монголов (в оригинале мэн-у) и Кореи и юго-западное вербовочно-карателыюе управление для контроля над территорией татар и Си Ся (тангут)». Хуан Чэн о племени мэнъу пишет: «Существовало еще какое-то монгольское государство. Оно находилось к северо-востоку от чжурчжэней. Во времена цзиньского Ляна [оно] вместе с татарами причиняло зло на границах» – это также показывает, что это два разных народа, и они нападали на Цзиньскую империю с двух сторон. (Предложение из «Истории Мин», написанной в 1739 году: «Ойраты – монгольское племя и находятся к западу от татар» – объясняется как «татарами в минских источниках назывались восточные монголы»).
«Как речной народ мэнъу, воевавший с чжурчжэнями на Амуре и Уссури, мог переселиться в Центральную Азию, стать монголо-татарами и менее чем за полвека превратиться в степной народ, занимающийся скотоводством?» – на эти вопросы мы можем ответить, что в то время есть достаточно доказательств того, что оба народа находились на своих местах. Например, в 1135 году, когда «монгол» Кабыл-хан на западе был в гостях у цзиньцев, они воевали с «мэн-у» на севере. Если мэнъу (нанайцы, ульчи) и другие тунгусы переселились в эту местность, то это произошло позже, в 1636 году, когда чжурчжэни, назвавшись «маньчжурами», во второй раз завоевали Китай. Поэтому мы не понимаем язык нынешнего народа Монголии.
Итак, ни один из найденных нами документов не содержит имени вождя народа Мэн-у, объявившего себя «императором». А Кабыл-хан, который, по словам М. Воробьева, «в 1135 году был в гостях у цзиньского императора», не был тунгусом мэнъут, а был предком Чингисхана из рода Кият. В «Джами ат-Таварих» Рашид-ад-Дина подробно рассказывается, как Кабыл-хан, танцуя на том пиру, дергал за бороду цзиньского императора, и как за это посланные вдогонку преследователи были избиты и убиты женами, невестками и служанками Кабыл-хана. Недавняя смерть Кабыл-хана от болезни после этого случая также свидетельствует о том, что он не объявлял себя «императором».
В статье О. Ю. Дедяхина говорится: «Стоит ли удивляться тому, что после даманских событий Г.В. Мелихов в своей специальной работе по северо-востоку Монгольской империи употребит слово “Амур” лишь однажды, в скобках, а в фундаментальной (и, пожалуй, одной из лучших в российской ориенталистике) монографии М.В. Воробьева загадочным образом исчезнут даже упоминания о пограничных соседях империи Цзинь на северо-востоке (летописных племенах цзилеми и удигай) давно всем известных». Это показывает, что цензура правительств СССР и Китая была одинаково «бдительной» в вопросе забвения истории и имен героев покоренных народов. Похоже, что называть имя вождя мэнъу было «табу», как и на нашего Кенесары.
Академик В.П. Васильев о значении слова «монгол» писал: «Монголы до чингисовской эпохи ничего общего не имели с теми монголами, название которых встречается в китайских источниках в различных транскрипциях, и транскрип