В народе есть поговорка: «Время – судья всему». Она сказана очень кстати. ХХ век, начавшийся с революционных преобразований, завершился поражением коммунистической идеи, породившей эти преобразования. Является ли это на самом деле поражением коммунистической идеи, или же это поражение политической партии, взявшей эту идею за основу и пытавшейся реализовать ее неверными методами, и созданной ею системы? Ответ на этот вопрос дала история гигантской империи под названием Советский Союз. Одно ясно: современное человечество отказалось от революционных методов в деле преобразования общества и общественных отношений.
Чтобы правильно понять природу революционных преобразований и сделать необходимые выводы для нашей жизни, нам достаточно уроков, извлеченных из недавнего прошлого нашего народа. Помню, когда мы, будучи студентами, анализировали общественно-политические взгляды Ш. Уалиханова, нас учили: «Казахский ученый достиг больших успехов в объяснении истории, однако недостатком его взглядов было то, что он выступал против революционного преобразования общества». Да, действительно, у Шокана есть мнение, что «все революции в Европе вышли из подавления царской властью стремления народа к свободному развитию». В понимании ученого ценность любой теории заключается лишь в том, чтобы она давала необходимое для роста и устраняла ненужные препятствия. Иными словами, основной задачей правительства должно быть открытие пути для реформаторских мер, необходимых для здорового и свободного развития общественного организма.
Стоит отметить, что национальные интеллигенты начала ХХ века, возглавляемые А. Букейхановым, близкие по своим взглядам к позиции Шокана, также выступали за применение эволюционных, реформаторских, а не революционных методов в общественном развитии.
Советские историки приписывают В. Ленину тезис «Царская Россия – тюрьма народов». К этому выводу пришел еще до В. Ленина А. Герцен. Он критиковал лозунг Николая I в управлении обществом: «Пусть Россия погибнет, лишь бы сохранилось самодержавие», и мы росли, читая в школе его слова: «Кто из нас не хотел избавиться от этой тюрьмы, занимающей четверть земного шара, от этой гигантской империи, где каждый полицейский надзиратель чувствует себя царем, а царь – полицейским?»
В связи с этим нелишне обратить внимание на следующее обстоятельство. Понятие «Россия – тюрьма народов» служило лозунгом большевиков в период борьбы против царской власти. Историки большевистского толка начинают критиковать этот тезис во время войны 1941-1945 годов. Например, российские историки, такие как Е. Тарле, оправдывали насильственное присоединение земель соседних народов к России как меру, продиктованную исторической необходимостью. Следует отметить, что это мнение было высказано в мае-июле 1944 года на обсуждении книги «История Казахской ССР» (вышедшей в 1943 году) в Центральном комитете партии под председательством секретаря ЦК по идеологии А. Щербакова, а также при участии секретарей ЦК Андреева и Маленкова. Книге, положительно оценивавшей восстание Кенесары Касымулы, выступившего против завоевательной политики царского правительства, было запрещено введение в учебный процесс.
А смогла ли Советская власть, пришедшая на смену этой царской власти, предоставить народам, входящим в состав союза, возможность самоуправления и открыть путь к их свободному развитию? Односторонний положительный ответ на этот вопрос привел бы к искажению исторической правды. Стоит отметить, что историков, склонных давать только положительный ответ на этот вопрос, до сих пор немало. Так какой же результат можно принять в качестве основного критерия положительной или отрицательной деятельности любой государственной власти?
Французский гуманист Жан-Жак Руссо предлагает в качестве такого критерия рост или убыль населения в количественном отношении в период правления этой власти. На мой взгляд, это единственно справедливая позиция. Накануне революционных преобразований 1917 года казахский народ, насчитывавший около 6 миллионов человек, в результате советских реформ, проводившихся в 20-30-е годы, потерял почти половину своего состава. Война, голод, репрессивные меры, реформы экспериментального характера привели к количественному и качественному истощению казахского народа.
Сравнительно стоит отметить, что в 1991 году, после обретения независимости, местное казахское население составляло менее половины всех жителей (46%), а за прошедшее с тех пор четверть века его доля достигла 6