Любая наука, в том числе и познавательные учения в области обществознания, является очень сложным процессом формирования и становления в контексте национальной идеи и интересов, сферы познания. Ведь фундаментальная наука охватывает все бытие того общества, и духовная история той нации должна быть признана в мировом культурном просвещении. Это уровень разума, определяющий общенациональную цивилизацию, требующий таких предпосылок, как независимое сознание, независимая система мышления, независимое познание, независимая идея, независимая история, независимый духовный мир, независимое мнение, независимый вывод, независимое заключение, которые ведут к принятию решений посредством конкретного материального и художественного мышления.
Для казахского народа, напрямую связанного с миром кочевников, с тюркским миром, одним из таких корневых учений является тюркология. Сама основа и история нашей независимости переплетены, сливаются и смешиваются с этой тюркской духовностью. Если мы хотим раскрыть родословную, познавательную, национальную историю казахского народа, то прежде всего мы обращаемся к колыбели, к основе, к тому, что мы можем разобрать. Без этого мы не сможем заложить фундамент таких фундаментальных наук, как литературоведение, языкознание, культурология, религиоведение, историография, социология, философия, регионоведение, география, политология, правоведение. Мнения о том, что современные вышеупомянутые науки являются заученными, то есть, что сакские, скифские племена были ираноязычными, а гуннские племена – монголо-чурчитскими, не были бы так убедительно подчеркнуты в истории Казахстана. Каковы причины и следствия этого, почему мы позволили так обесценить себя, почему мы искали корни своего познания так поверхностно?
Основная причина познавательной проблемы заключается в том, что у нас даже не заложен фундамент этого учения, не говоря уже о концепции казахстанской тюркологии. Есть те, кто позиционирует себя как тюрколог, и их немало, но настоящих тюркологов почти нет. После трудов таких личностей, как А. Курысжанов, Г. Айдаров, А. Аманжолов, которые читали древнетюркские письменные памятники в оригинале, исследовали их с точки зрения языкознания и делали прямые переводы, тюркология как наука как будто застопорилась. Это потому, что они опирались лишь на 5-6 текстов из более чем 18 тысяч древнетюркских письменных памятников и знаков в мире, причем только на переводы Томсена, Радлова, Малова, Рамстеда, Самойловича, Айдарова, и ограничивались лишь их обновлением. То есть, они ограничивались обзором чтения и интерпретации известного текста, смешивая вновь шелуху, прошедшую через жернова (да, шелуху! Потому что зерно уже вошло в научный оборот), и выдавали это за свое, как бы пропустив через сито.
Это означает, что история тюркологии у нас написана глазами представителей других народов, и мы делаем зависимые выводы, лишь используя их мнения. Вне зависимости от других, независимая и фундаментальная, прочная концепция тюркологии должна была бы быть крайне важной областью науки для казахской социологии. Не говоря уже о другом, даже около 300 текстов, переведенных с оригинала немецкими, французскими, русскими, китайскими, монгольскими, турецкими, киргизскими (!) учеными, остались неизвестными казахской общественности. Даже не приходила в голову мысль перепечатать эти переводы, сделать научные комментарии, хотя бы «отделить шелуху». Ясно убедился в этом в ходе исследования «История казахской письменности» и создания учебно-методического фонда «Музей истории письменности» Каржаубаем Сарткожаулы, проводившего параллельную работу по научному проекту научного центра «Библиотека Отырар». Памятники, написанные на 16 различных алфавитах (азбуках), использовавшихся тюрками, в том числе казахами, с древнейших времен до наших дней, найденные в Турфане, Дуньхуане, Сиане, Енисейской долине, Пенджикенте – легенды, драматические поэмы, плачи, тенгрианские толкования, слова завещания и наставления – публикуются в Китае в 30 томах. Как казахское государство, являющееся опорой тюркского мира, может оставаться в стороне от такого наследия? Где наши так называемые тюркологи? За семь месяцев научной поездки в Китай и во время глубоких и открытых бесед с китайскими учеными-тюркологами, историками, лингвистами, литературоведами, я пришел к мысли, что эти 30 томов работ объясняются только с точки зрения уйгуроведения и монголоведения. Само слово «тюркология» даже не упоминается косвенно. Выдающийся китайский тюрколог, лауреат Главной премии в области тюркологии, мудрец Гын-ши мин, который говорит на казахском языке, разбирая по пословицам, словам и корням, с сожалением и как наставление сказал мне:
«Меня удивляет одна вещь в отношении казахских ученых. Письменные памятники, являющиеся тюркским наследием таких народов, как современные турки, азербайджанцы, узбеки, туркмены, уйгуры, монголы, татары, имеют прямое наследственное право казахского народа. С какой стороны ни возьми, исторические данные, тексты, язык – все это основано на этом. Ваши родственные племена присвоили их. Мои уйгурские ученики возражают против такого мнения и даже пишут статьи. Если вы не сможете обосновать и доказать свое право на это наследие в период этой независимости, то вы полностью лишитесь этих наследий. Мнения европейских ученых уже сформировались. Изменить их будет труднее, чем присвоить. Вы не сможете избавиться от понятия «кочевой казах». Я получаю постоянную информацию из опубликованных исследований тюркологии казахов. Я не видел таких трудов. Вы ленивы, или высокомерны, или у вас действительно не хватает способностей?» – теперь я понимаю смысл его слов.
Эти вопросы пришли мне на ум после прочтения объемной монографии выдающегося тюрколога Каржаубая Сарткожаулы «Генезис древнетюркской письменности», изданной издательством «Арыс», который уже сорок лет исследует историю тюрков, связывая ее с археологией, историей, языком, литературными письменными образцами, искусством, историей письменности, и я как будто увидел причину проблемных узлов.
Действительно, у нас почти нет собственных открытий в тюркологии. Меня удивило, когда из книги Каржаубая я узнал, что на российской стороне Алтая найдено 260 надписей, на монгольском Алтае – 20, в Центральной Монголии – более 40, и они были прочитаны, но ни одной надписи не найдено в китайской долине Алтая и на южном склоне Казахстана. Теперь найти их трудно. Потому что южный и северный склоны затоплены водохранилищем. Пусть это будет большой мечтой, но почему текст этих надписей до сих пор неизвестен нам? В этот момент вспоминаются слова мудреца Гын-ши мина, и мне хочется сказать им: «Где вы, мудрецы, которым одному явилось откровение во сне, другому указал путь святой, третьему помог «ассистент», и вы стали «вождями». Хотя бы не отставайте в пути, если уж отправляетесь в путь?»
Вот такие мысли привели меня к первому поверхностному впечатлению, когда я спорил сам с собой, задавал себе вопросы и не находил ответов, читая монографию Каржаубая. Прочитав до конца, перелистывая снова и углубляясь, я заметил, что по одному из вышеупомянутых проблемных вопросов, касающихся происхождения тюркской письменности, ее исторического пути, этапов формирования, исторических условий возникновения, становления тюркской системы мышления, произношения и формирования каждого знака, его устойчивости, орнаментации – мнения были всесторонне охвачены и исследованы на уровне выводов в монографии «Генезис древнетюркской письменности».
Одним из духовных гарантов, определяющих независимую систему мышления национального сознания, является письменность этого народа. В этом отношении письменные памятники тюркского народа, высеченные на камне, являются материальным свидетельством, которое превосходит и заставляет признать любую цивилизацию. Однако до сих пор в тюркологии существуют три мнения. Первое: мир кочевников – общество, неспособное оставить культурное наследие, поэтому они не могли изобрести письменность. Это – властное мнение, сформированное под влиянием ираноязычных из Малой Азии. Второе: якобы основой послужила согдийская письменность – нелогичная логика. Третье: кочевники способны к собственной системе мышления, приручив лошадь, найдя способ выплавки железа, используя стремя, они внесли великие изменения в историю развития человечества. В процессе освоения евразийского пространства они изобрели собственную письменность – это разумное мнение. Уже из этих трех мнений видно, что современная тюркология еще не сформировалась как независимое научное направление. Это – испытание для нашего национального сознания, как сказал мудрец Гын-ши мин, в настоящее время, когда большинство тюркоязычных народов обрели независимость.
Действительно ли тюркский народ был неспособен изобрести свою письменность? Была ли она реализована принудительно по приказу могущественного кагана? Почему европейцам возникают сомнения во всех исторических данных, начиная с VIII века до нашей эры и до V века нашей эры, о наличии самостоятельных знаков у скифских (сакских), гуннских племен? Произношение слов, их обозначение, переход в предложения, достижение уровня ведения государственных дел, заинтересованные в этом исторические предпосылки, первые образцы письменности, исторические письменные памятники и их письменное наследие, их путь развития, происхождение, их эпохальные периоды – все это собрано и рассмотрено в монографии К. Сарткожаулы «Генезис древнетюркской письменности». Сравнивая мнения мировых тюркологов, касающиеся тюркской письменности, он ставит конкретную научную проблему. Умение ставить проблему с научной точки зрения – это одно, а обосновывать свою мысль материальными доказательствами, развивать свое мнение, делать выводы, формулировать заключения – это конечная цель науки. К. Сарткожаулы в своих исследованиях смог поднять свои мысли до уровня выводов, и каждый его вывод обоснован и точен.
Главная причина этого заключается в совершенном владении Каржаубаем Сарткожаулы темой, которую он исследовал. Он проводил сравнения, сочетая историю тюрков, тюркский язык, тюркские письменные памятники с науками археологии, археографии, эпиграфики, истории, языкознания. Опираясь на данные и тексты, собранные в результате полевых раскопок, проведенных им в Монголии и казахской степи, на Енисее и Байкале, в Сиане и на Алтае в течение почти сорока лет, он проследил происхождение тюркской письменности. Особенно помог опыт исследования при чтении более 40 тюркских надписей, найденных им, расшифрованных и введенных в научный оборот. Также в этой работе явно прослеживается благотворное влияние одновременного освоения специальностей истории и языка, археологии. Исследование, проведенное в результате слияния областей науки, прослеживающих происхождение тюркского языка, несомненно, является новым поворотным трудом в истории казахской тюркологии. При фонологическом анализе древнетюркского языка в монографии в качестве метода исследования использовалось исследование мировоззрения-философии тюрков, живших в раннем средневековье. В труде я впервые ощутил, какими особенностями обладают тюркское восприятие, тюркское мышление, восприятие, чувствование, переработка. В рамках тюркского мировоззрения (двух основ) того времени они создали свою письменную орфографию. Сегодня 38 тюркских народов, говорящих на тюркских языках, все еще составляют алфавитную орфографию и используют грамматику языкознания с европейским мировоззрением. А древние тюрки, опираясь на тюркское восприятие-мировоззрение, создали грамматику языкознания, что меня восхитило. Например, они смогли применить закон звукового соответствия (сингармонизма) древнетюркского языка, разделяя звуки, образующие слова, на твердые и мягкие в соответствии с их произношением. Древние тюркские интеллектуалы хорошо чувствовали и понимали эту тайну. Поэтому они обозначили каждый из 10 неоспоримых основных звуков двумя разными знаками в соответствии с их мягким и твердым произношением. Эти согласные звуки оживают (оживают) через гласные звуки, передающие их твердое и мягкое произношение, и образуют слова. Таким образом, был показан закон звукового соответствия (сингармонизма) как основная особенность всего тюркского языка. До этого я лично не знал о таком научном анализе закона звукового соответствия применительно к особенностям древнетюркских рун. Следовательно, это большое открытие в языкознании. Сама методика тоже является новой. Это то, над чем философы размышляют и глубоко анализируют. В монографии научно доказано, что язык орхонских надписей относится к кыпчакской группе языков в области тюркских языков. Наряду с этим, на основе исторических данных четко показано, что правящим племенем орхонских тюрок были кыпчаки, вплоть до их этнического происхождения. Следовательно, орхонские Кок-Тюрки являются прямыми предками современных казахов. Мудрец Гын-ши мин был бы рад такому выводу. Почему мы не видим таких открытий? Почему мы не можем уважать таких ученых? Конечно, будучи не специалистом в области языка и истории, мои возможности для более глубокого анализа были ограничены. Однако, я думаю, что научное значение монографии, как видно из этого обзора выше, очень велико.
Нельзя создать то, чего нет. Однако у нас есть какое-то странное свойство – не говорить, а возможно, и не желать говорить вовремя, что есть. Даже если мы говорим, что тюркология застопорилась, такие разумные исследования, как «Генезис древнетюркской письменности» К. Сарткожаулы, оживляют ее. Вот, пользуясь таким случаем, если мы начнем высказывать мнения, делиться мыслями, анализировать прошлое, оценивать то, что имеем, и осмысливать, это будет большим благом. Я считаю, что этот труд К. Сарткожаулы является произведением, которое внесло значительный вклад в огромный караван под названием языкознание.
Т. Журбай
доктор филологических наук, профессор