Репрессия – это холодное оружие тоталитарного режима, воплотившее в жизнь жестокую политику Сталина. С помощью этого оружия в 1937-38 годах были репрессированы 105 тысяч казахстанцев, из которых 22 тысячи были расстреляны. В этом скорбном списке есть имя отца нашей серебряноголосой певицы Бибигуль Тулегеновой.
Отец народной артистки Ахмет Тулегенов работал секретарем районного комитета Катон-Карагайского района Восточно-Казахстанской области (ныне Восточно-Казахстанская область – автор). Его оклеветали, и в 1937 году сталинские подручные увезли его в Алматы. С тех пор певица больше не видела своего отца. Позже, в 1958-60 годах, пришел лишь один лист бумаги с надписью «Посмертно реабилитирован». Кроме этой бумаги, у Бибигуль апамыз не было никакой информации об отце. Певица, чей отец подвергся репрессиям и которую саму назвали «дочерью врага народа», подробнее рассказала о пережитых горестях и страданиях в своем интервью.
– Бибигуль Ахметовна, сталинский режим, лишивший вас счастливого детства, тоталитарный порядок, уничтоживший невинных людей, вам знаком не по книгам и фильмам. Вы сами испытали его горе и пострадали от его последствий. Вы сказали, что вашего отца оклеветали и увезли в 1937 году, и вы больше его не видели. Позже, когда Советская система рухнула и вся правда стала известна, какую информацию вы получили об отце?
– Когда Советское правительство распалось и секретные документы из архивов начали выходить наружу, среди них обнаружились списки репрессированных. В том числе были сведения и о моем отце, Тулегенове Ахметове. Согласно им, мой отец был расстрелян 11 марта 1938 года под Алматы. Есть и документ о клевете, выдвинутой против него. «Японский контр…», этот термин даже не приходит мне на язык. В общем, что-то вроде «японского шпиона». Но я сомневаюсь, что мой отец в то время знал о существовании такого государства, как Япония, не говоря уже о том, чтобы быть японским контрабандистом. Это был способ Советского правительства сделать казахский народ невежественным и лишить его интеллигенции, образованных людей…
– Какие трудности вы пережили после того, как ваш отец подвергся репрессиям?
– Моя мать Майнұр осталась одна с шестью детьми в 25 лет, а седьмой был еще в утробе. Мне было всего семь лет. Она работала на мясокомбинате в Семипалатинске. Каждые десять дней ее вызывали на допросы. Не знаю, какую информацию они хотели получить от малограмотной женщины, но она всегда возвращалась домой с синяками и ссадинами. Затем началась Великая Отечественная война. Ее перестали беспокоить. Однако во время конфискации имущества она лишилась паспорта, и из-за страха перед рейдами, начавшимися против лиц, передвигавшихся без документов во время войны, она спала, спрятавшись в погребе после возвращения с работы. Вставала в шесть утра и снова шла на работу. Так она и жила без документов всю войну. Но однажды, заболев бруцеллезом, она перешла на инвалидность и, как-то получилось, получала пособие.
Во время войны, будучи «ребенком врага народа», мы были совершенно вне поля зрения правительства. В школе детям погибших на войне выдавали тетради, карандаши, валенки. А мы, вырезая газеты, делали из них тетради и писали «86-й» проволокой, привязанной к холсту. У детей-сирот были валенки, теплая одежда, пальто. Когда было очень тяжело, глядя на них, ты думал: «Хоть бы я был сиротой». Дома у отца был толстый тулуп, раньше его называли «борчатка», и мама, думая, кому он теперь пригодится, разрезала его и шила мне теплые тапочки. Я ходила в школу в тонкой кофте, поверх которой была повязана большая шаль моей бабушки. По дороге в школу ты что-то пинаешь, играешь, и так же возвращаешься. В то время не было кукол, чтобы заглушить детские радости, так мы развлекались. Таким образом, сшитые тапочки не хватало на три-четыре дня. Тогда мама, разозлившись, говорила: «Какой же ты отвратительный, что не бережешь то, что имеешь», и била меня.
Я была самым активным ребенком в доме. Очереди за хлебом, ношение воды, растопка печи – все эти дела лежали на мне. Когда мама заболела бруцеллезом и слегла, с 13 лет меня заставили работать. Днем работала, вечером ходила на учебу.
В тяжелое военное время мама потеряла троих детей. Двух младших сестер я похоронила сама. Особенно запомнилось похороны сестры Клары в 1943 году. Мама болела и не могла поднять голову. Вместе с соседкой мы притащили большую доску, данную с работы, и копали могилу. Соседка садилась в выкопанную яму и спрашивала: «Посмотри издалека, видно ли мою голову?» Я отвечала: «Видно!» «Тогда я устала, теперь ты копай», – передавала мне лопату. Что ты можешь сделать в четырнадцать лет? Я, как могла, выкопала, положила внутрь мягкую траву, обрезала доску и, сделав, как мне казалось, все положенные обряды, похоронила сестру, как смогла. В одной комнате нашего дома жили врачи госпиталя, приехавшие из Ростова. Они принесли мне много бинтов, и мы обернули сестру в них вместо белой ткани.
– Не стало ли ложное обвинение вашего отца препятствием на вашем творческом пути?
– Конечно, клеймо «дочь врага народа» не отставало от меня до тех пор, пока отца не реабилитировали. В годы освоения целины нас приглашали с коллективом на гастроли за границу. После заполнения документов в Москве я ждала ответа. Никакого ответа не было. Все уезжали, а я оставалась. Я плакала, мучаясь от мысли: «У кого-то есть знакомые, а у меня никого нет». Когда я заполняла документы, я писала правду: «Отец был увезен в 1937 году, после этого вестей не было». Оказывается, прочитав это, наверху не пропускали мои документы и отправляли «отказ» с формулировкой «не может поехать в командировку» или «по состоянию здоровья». Позже, в 1958-60 годах, пришла бумага «Посмертно реабилитирован». Только тогда я узнала, что мой отец подвергся репрессиям. Таким образом, за десять лет первой страной, куда я выехала, стала Египет. После этого меня никто не мог остановить. У них не было права и причин меня останавливать!
Тогда я думаю, что для доказательства своей невиновности недостаточно отдать жизнь, нужно пробыть двадцать лет под землей на пути к истине, чтобы правительство открыло глаза и оправдало тебя.
– Вы обижены на свою судьбу?
– Я не могу сказать, что злюсь на свою судьбу. Но в глубине души все равно остается обида. Слава Богу, я сейчас наслаждаюсь заслуженным отдыхом благодаря моему народу, хотя в молодости и пережила много трудностей. В то время правительство мне никакой помощи не оказало. Только благодаря моему народу мой талант был признан, и после этого отношение ко мне начало меняться.
Раньше, когда я была ребенком, я, хоть и не умела говорить, напевала песни. Тогда отец слышал и говорил: «Эй, Майна (так он ласково называл маму), завтра увидишь, моя дочь станет известной артисткой». Эти слова, кажется, достигли ушей ангела, и сегодня я достигла такого уровня. У меня есть внуки, правнуки. Есть звания и награды, данные моим народом. Я одна из самых почетных гостей города Астаны. Первый – Елбасы, второй – один из высших руководителей Румынии, третий – я. У меня здесь большая квартира. За все это я очень благодарна нашему Президенту. Когда Елбасы предложил мне орден «Герой Труда», он сказал: «Есть человек, более достойный этой чести, чем я», и отдал его мне. Как не быть благодарной судьбе. То, чего не увидел мой отец, увидела моя мать. Она прожила 91 год и умерла, увидев, что мы получили Независимость и стали суверенным государством.
– Несколько лет назад вы передали в музей Алжир, расположенный недалеко от Астаны, множество ценных архивных документов. Что это были за документы?
– Список репрессированных. В этом списке значится имя моего отца. Есть документ о его реабилитации. Оказывается, нужно было сделать такой документ, мы не знали. Есть личный документ, заполненный собственноручно моим отцом, есть его личное дело. Есть фотографии, сделанные в профиль и анфас во время ареста. Есть личная биография моего отца от простого грузоперевозчика до секретаря. Вот все эти документы я передала в музей Алжир.
– Вы говорите, что достигли всех своих целей благодаря Богу и народу. Возможно, у вас еще остались несбывшиеся мечты?
– Говорят: «Человеческие мечты исчезают только тогда, когда его ноги окажутся в земле». Конечно, будучи живым существом, у каждого человека есть мечты и желания. Если перечислять их все, времени не хватит. Но главная моя мечта – несмотря на возраст, выходить на сцену перед своим народом и радовать его своим пением.
– Аминь. Пусть ваша мечта сбудется, и вы еще долго будете радовать зрителей. Желаем вам долгой жизни. Спасибо за интервью!
Алтын АҚИҚАТ
Baq.kz