Представляем вниманию читателей новые стихи талантливой молодой поэтессы Асель Карибай, которая недавно стала победительницей выездного поэтического поединка молодых поэтов в Алматы и получила звание «Королева поэзии».
старый город
Есть города, похожие на вино.
Город уютного сезона:
старые дома.
старые дороги.
все старое.
(о, я люблю старое.)
годы мои тоже,
дни мои тоже тусклые.
книжная печаль моя священна.
девушка, пережившая дождь босиком, спешит к трамваю.
остановка еще далеко.
скрывает сладкую печаль в глазах,
унося ее вместе с дорогой…
– нищий старик, сыграй на дудочке-печали для голубей!
(я не счастливее этого старика…)
листья сгорели от тоски.
что мне делать, но
замерзнет ли мечта у меня на окне?..
театры тоже,
вокзалы тоже,
дома тоже
опоздали на сто веков?
как быстро состарились?
ждали?
тосковали?
любили?
я пережила безумное состояние моей блуждающей тени.
под зонтом стоят двое влюбленных, обнявшись,
губы – цветок,
чувство – цветок,
цветок расцветает – зрачок.
пораженная неизлечимой болезнью,
окутанная огнем, чтобы умереть,
Одиночество бродит, потерявшись, по улицам Ноября.
Одиночество бродит, потерявшись, по улицам Ноября…
эскапизм
почему мы стремимся к Космосу?
спеша уйти.
звезды сыплются из наших глаз,
ночной мороз кусает наши лунные лица,
обманчивая пьяная надежда.
или мы возненавидели Землю?
возненавидели, мой дорогой…
не найдя ни капли милосердия.
горечь будет обрушиваться на тебя,
отупляя.
Запустение будет оживлять степь…
Скиталец будет смеяться над тобой…
хочется перевернуть этот перевернутый мир
и уйти.
потому что,
здесь:
судьба смятых цветов проста.
горе умерших гниет в воздухе.
мерцание ослабевших от тоски волос.
ворчание, как у кашляющей старухи, проклинающей.
читая письма эпохи, впитавшиеся в твое дыхание,
пишешь стихи чернилами, испачкавшими рукав.
хвастаешься, что ты поэт.
отворачиваешься от того, кто говорит, что он честен.
клочками слов зашиваешь дыры своей души.
бежишь за призрачным миражом, не находя покоя.
дни беззаботности, когда улетели твои голуби.
и тогда,
твоя весна будет бродить у могил.
твой запыленный мозг будет чихать,
твои глаза будут стареть,
твои губы будут обветриваться,
твои слезы высохнут,
терпение истощится, словно содранная плоть,
хочется улететь в Космос!
на некоторое время.
синдром «Хатико»
«Имя девушки – Актолкын.»
Есенгали Раушанов
В ноябре даже птица тяжело вздыхает,
печаль просачивается в зрачок.
превратив твою подушку в рукописный свиток,
ты тоже, душа моя, скучаешь по мне.
Дороги долгие.
между нами тысяча километров.
самолеты летят медленно…
поезда идут неспешно…
Пересекая море,
преодолевая горы,
доберись же наконец!
если не можешь:
пусть разобьется моя Луна,
пусть сломается мое Солнце.
Все дороги, пройденные без тебя, напрасны,
встретит ли нас Бог-отец?
Наш ноябрь стал июлем,
мир пойдет вспять,
мир пойдет вспять!
Улицы опустели без машин,
Осень потеряла свою прежнюю красоту.
Здесь Земля – сухая.
Здесь Воздух – палящий.
Сидя, окунув ноги в лужу,
бездельничает девушка.
Устали ли твои глаза, охраняя Луну?
я отбелил лунное лицо, охваченный горем.
Какая Осень познакомила меня с тобой?
Какая Осень разлучила меня с тобой?
Осень, словно испытывающая нас,
я, подавленный, поглощен одиночеством.
Ты уехал на Запад…
глядя на дорогу,
Мы с Алматы ждем тебя…
когда ты приедешь?
***
мы оба больны:
сын, давший клятву.
дочь, давшая клятву.
сделав свидетелем моей самой трогательной печали
твою верность, я принес ее,
стоимостью в копейку, к Весне.
что ты спрашиваешь?
я замерз от льда тысячу раз.
я умер от огня сто раз.
Осень, пришедшая со своим призраком,
похожим на посох старика-печали,
увела его за собой.
я сжег
цветы, которые ты хранила в книге.
я сжег
письма, которые ты прятала под подушкой.
теперь,
не имея сил согреть фонари на замерзшей улице,
я прячусь в своем одиночестве.
я хочу писать, моя прозрачная,
отбеливая бумагу.
(в письме – жизнь.)
я сегодня растворился в огне, испив безграничную печаль.
это грех?
я искал свою весну, будучи ограбленным.
я скучал по своим потерянным мгновениям.
ладно, прощай.
мои мысли клубя́тся, как дым твоих сигарет,
закованные в тысячу сомнений,
огонек-печаль, вновь зажженный от тысячи надежд.
мое сердце, собранное из лоскутов,
мое настроение, залатанное,
как ты смог полюбить меня?
не понимаю…
кто привязал тебя ко мне без нитки?
у моего края остался стонущий День.
у моего края осталась тоскующая Луна.
нет бесконечности!
ложь!
наша судьба – ветвь Дерева-Жизни,
мы были птицами, обитавшими на ней…
теперь, вот,
из бесчисленных трупов
века поглотят нас, словно Антей, желающий построить храм.
эпохи нас поглотят.
крыло состарившейся птицы, погладив грудь,
с благодарностью Богу –
я исцелился от твоих стихов, написанных мне.
ты исцелилась от моих стихов, написанных тебе.
…пусть Луна двинется,
не изменится,
как же мы свернули с пути этой клятвы?
галерея Бога
вечная печаль расцветает, прячась в темноте.
вечная печаль расцветает, прячась в темноте.
Стихи смущаются от красоты Света.
Мое тело дрожит от Крика Мунка.
Я бродил в Лунной ночи Куинджи.
внезапно…
улыбка Джоконды
достигла Лувра, устав,
очищая перевернутый мир
от сплетен.
от шепота.
от слухов.
сидит юноша в чалме.
кто понял его газель,
испив все краски Тициана?..
Балерина Дега
танцует под ноту печальной мелодии,
ее фигура безупречна.
ее фигура чиста от грязи.
Так возвышенна!
Так горда!
огонь на ее лице!
пылай!
пусть будет