Мы не были участниками или посредниками в споре, который разгорелся сразу же после начала показа этого сериала. По разным причинам. Несколько дней назад, когда Умир Шыныбекұлы в комментариях под своим постом задал вопрос: «Что скажут по этому поводу такие специалисты, как Бейсен Куранбек и Кайнар Олжай?», мы воздержались от высказываний.
Теперь одна из начинающих эту дискуссию, наша коллега-писательница Анар Толеуханқызы Толеухан, опубликовала на своей странице «Письмо Кайнару Олжаю».
«…Символ любви, символ красоты, который должен был сиять вечно, как драгоценный камень, и стать национальной гордостью, «Козы Корпеш – Баян Сулу», был опорочен. Мне больно от того, что по заказу Национального канала был снят пародийный фильм на образ, который почитается в сердцах людей. Хотя для некоторых в обществе и так хватает других проблем, и может показаться, что мы не можем отпустить одну историю, но в такое время, когда казахская культура, казахский язык, духовный мир казахов находятся в таком переходном, критическом состоянии, мысль о том, к чему приведет превращение национального достояния в предмет для потехи, не дает покоя.
Уважаемый Кайнар! Вы активный пользователь социальных сетей, защитник родного языка, и вы щедро делитесь своими знаниями, опытом и силой пера с последующими поколениями, проводя лекции в этой сети. Вы смело прокладываете путь для тех, кто идет за вами. Так вот, Кайнар аға, как такое бесчинство могло произойти на канале, где вы работаете? Разве нет художественного совета? Если он есть, как такое могло пройти? А если его нет, то как это возможно, неужели ничего не проверяется перед выходом в эфир? Что вы скажете на это?»
Теперь отступать некуда. Мы ознакомились с мнениями Казбека Исы, Умирзака Акжигита, Айгуль Болатханқызы, Бакыт Жаншаевой и других, которые считают этот сериал никуда не годным. Мы прочитали десятки постов и от тех, кто его защищает. У нас было свое мнение. Если понадобится, мы вспомним об этом позже, спустя годы, как пример в одной из глав нашей книги советов и размышлений о телевидении. Нет, похоже, линия фронта подошла вплотную к нам. Давайте выскажемся.
1. Относительно Баян
Мы не встречались с Баян Есентаевой, Максаткызы, которая была несколько сезонов, и Алагозовой, которая появилась позже. Даже не общались по телефону, тем более через гаджеты. Вероятно, это потому, что у нас не было ничего общего: ни мыслей, ни целей, ни интересов, ни языка, ни менталитета. Мы не подписчики ее страниц в Facebook или Instagram, не держали в руках ее книг. Мы не видели ни одного фильма, в котором она снималась или который снимала. Мы не были на концертах ее групп, будь то эстрадные или другие. Мы не слушали песни, которые пели девушки из ее групп (не ее дочери, а участницы групп). Хотя мы живем в одной стране, даже в одном городе, и работаем в одной сфере – на телевидении – мы не встречались. Действительно, наши миры разные. Поэтому у нас нет ответа на вопрос, какая Баян продюсер и насколько она профессионал. Можно ли применить к Баян и снятому ею сериалу «Баян Сулу» пословицу «взялся не за свое дело», мы не знаем. На этом точка!
Следующее слово касается Ерлана Карина.
2. Относительно Карина
Да, в эти дни (с конца декабря 2017 года по начало января 2018 года) вместе с Баян Алагозовой «горит» и сад Ерлана Карина. В социальных сетях обе стороны не уступают друг другу. Что скажем мы?
По объективным причинам мы ничего не можем сказать. Потому что мы являемся сотрудниками корпорации, которую сейчас возглавляет Карин. Мы считаем своим долгом официально поддерживать или осуждать его взгляды. Если однажды Ерлан Тынымбайұлы достигнет еще более высоких должностей (да будет так, он способный парень) и мы не будем работать под его началом, мы бы оценили его должность и личность.
Кстати, говоря о «подчиненных», Ерлан Карин в одном из своих интервью упоминал, что именно мы привлекли его на телевидение. Спасибо! Однако тогда это была не штатная должность, а всего лишь работа ведущим программы обзоров зарубежных новостей на канале «Хабар-2». Он и это не забыл!
Что касается субъективных причин, то наша оценка этому человеку вряд ли нужна. Он зарекомендовал себя. Он занимал ответственные должности в таких солидных учреждениях, как Администрация Президента, Центральный совет партии «Нур Отан». Он возглавлял Казахстанский институт стратегических исследований. Следовательно, как бы ни оценивал его рядовой журналист Кайнар Олжай, груз Ерлана Тынымбайұлы от этого не уменьшится, и его дела не пойдут в гору.
В это время, когда «лайки» стали мерилом человечности, мы не нашли оправдания лести. Несомненно, мы не можем переступить через казахские качества, такие как совесть и стыд, чтобы ссориться с коллегами. На этом точка!
3. Наблюдая за другими
Мы сказали, что видели множество постов и комментариев выше. Среди них были как обоснованные, так и необоснованные. Были логичные и нелогичные. Мы заметили только одно: оказалось, что весь казахский народ знает древний дастан «Козы Корпеш – Баян Сулу». Даже русскоязычные. Наш друг Серик Абас иногда оставлял комментарии «удивительно». Это действительно «удивительно».
Мы читали его дома по слогам из толстой книги с коричневой обложкой еще до того, как пошли в школу. После начальных классов читали бегло. Летом, во время каникул, мы по очереди пасли деревенских коров на берегу реки Богас. Помним, как читали его там, лежа в тени деревьев, на берегу реки, искусанные комарами и слепнями. В школе учительница Зубайла давала задание: «Пусть каждый ученик выучит наизусть не менее десяти строф из этого дастана», а в классе вызывала к доске и требовала: «Сравните и опишите Козы и Кодара».
В конце концов, на университетском предмете «Казахская устная литература» мы были впереди. На этот раз анализировал вариант, оставленный акыном Жанаком, признанный наукой как самый значительный и полный дастан, в сравнении с другими – профессор Султангали Садырбаев. Светлой памяти был интересный человек. Объясняя эпос, он говорил: «Кодар умоляет Баян, чтобы его вытащили из вырытой им самим сорокасаженной колодца. Баян свешивает вниз свою косу, и Кодар, ухватившись за нее, пытается выбраться. Как только он приближается к поверхности земли, к свету, Баян задумывается: вытащить его или нет. Затем берет ножницы и отрезает свою косу. Кодар снова падает в сорокасаженную глубокую колодец». Так говорил Султан-аға, глядя на стол перед собой. Словно заглядывая на дно сорокасаженной колодца.
Как мы видим, есть мудрые слова тех, кто читал эпос пять раз и знал его наизусть, и тех, кто пишет «как придется». Последних, кажется, больше. В любом случае, не мы, а само время сравнит сотни постов. Ценное, весомое сохранится, а шелуха и мусор исчезнут вместе с течением. Не только эпос, но и мнения, касающиеся жизни корпорации, как точные, так и предположительные, будут разорваны в клочья.
Обратим внимание на некоторые нелогичные моменты. Кто-то, решив, что это похвала, заявил: «Ерлан Карин изменил логотип, который не менялся 25 лет». Это совершенно необоснованное суждение.
Мы пришли в корпорацию, когда ее возглавлял Есетжан Косубаев. Тогда логотип представлял собой схематичное изображение юрты с двумя или тремя полосами. Вероятно, его создала Ләйла Бекетова до Косубаева, Сатыбалдиева, Копишева. Изначально на нем была цифра «1». Отсюда и у старых зрителей осталось «Казахстан Один». Когда мы пришли сюда, во времена Косубаева, возглавлявшего службу новостей, существовал логотип в виде юрты без цифры посередине.
При руководстве Галыма Доскана этот знак был изменен на изображение всадника с флагом. Ребрендинг в целом был успешным. Титры в конце программ, субтитры, указывающие, кто выходит в эфир, анонсы были приведены в систему. Только этот знак всадника с флагом, несомненно, был высечен на камне еще до казахов. Мы думаем, что этот логотип можно было бы возродить, если бы открылось общее телевидение всех тюркских народов.
При руководстве Нуртлеу Имангалиулы логотип сменился на национальный символ – бараньи рога. Когда Жанай Омаров стал председателем, он заказал логотип для только что открывшегося канала «Балапан» и не тронул знак «Казахстана».
В первой части руководства Нуржана Мухамеджановой цвет бараньих рогов стал более насыщенным, а во второй части надпись «Казахстан» была размещена в рамках синей и желтой полос. Логотип, созданный Кариным недавно, привлек много внимания.
Мы хотим сказать: и похвала, и критика должны быть по делу. Однако в этой суматохе кажется, что кричащих по внутренним расчетам больше, чем тех, кто разбирается в истории телевидения и его внутренней кухне.
Кстати, о похвалах и критике, если мы не ошибаемся, у Кадыра, покойного, было стихотворение под названием «Бата».
«Будь, дитя мое, передовым,
Будь глубоким, как глаза девушки.
Ругают – прислушайся,
Хвалят – будь глухим!»
Это то, что стоит запомнить. А дальше «Бата» продолжалось:
«Если ждут тебя снаружи,
Будь хозяином, чтобы управлять.
Будь глубоким в мыслях,
Будь кратким в речах!»
Это самое необходимое пожелание в нынешнем споре. Но в эпоху, когда даже не сам Кадыр, а Абай, и тем более «Козы Корпеш – Баян Сулу» становятся не знаменем, которое несут, а тряпкой для вытирания рук, «быть глубоким в мыслях и кратким в речах» – самое трудное. Единственный комментарий, который нас порадовал, – это слова Жулдыз Абдилды: «Я предпочел остаться в молчании».
4. О жертвах системы и святости древности
Почему этот сериал сразу же после выхода подвергся массовой критике общественности? Из-за того, что его сняла Баян? Из-за того, что его заказала корпорация под руководством Карина? Нет.
Из-за закона. Из-за нынешнего порядка.
Ни один критик или защитник пока не обратил на это внимания. Недавно мы прочитали подробное интервью известного ученого-микробиолога, одного из основателей Назарбаев Университета в Астане, Кеннета Алибека (Каната Алибекова). Мы узнали многое. Он поставил точку в слухах о «поиске воды бессмертия». Когда он собирался вернуться, он встретился с Главой государства. Он объяснил причину своего возвращения в США. Кеннет Алибек твердо заявил, что в Казахстане, когда наука получает заказ от государства, на его шею вешают петлю. По его словам, в Казахстане финансирование поступает в научные исследования только в марте. Это означает, что три месяца года проходят впустую. А отчет, подводящий итоги года, должен быть представлен в декабре. Более того, поскольку годовой отчет собирается в самом начале декабря, некоторые вынуждены писать, что непроведенные исследования были проведены. Это то, что осталось в нашей памяти из интервью Кеннета. Вот такая картина характерна не только для отечественной науки, но и для сферы телевидения.
Заключение договора в марте и сдача шести сериалов, включая «Козы Корпеш – Баян Сулу», в декабре – это стать жертвой этой системы. Да, если бы Ерлан Карин, пришедший на руководство корпорацией, как специалист в области стратегических исследований, определил, что невозможно снять шесть сериалов исторической драмы за девять месяцев, и прежде всего попытался бы изменить систему, он бы не столкнулся с нынешней ситуацией. Специалист в области телевидения Баян Максаткызы (по нашим предположениям, это было в период, когда она была Максаткызы) должна была объяснить, что девяти месяцев недостаточно для съемок, монтажа и сдачи многосерийной исторической драмы, и потребовать изменения существующего порядка перед началом работы над фильмом. Нет, к сожалению, этого не произошло. Первый горький урок «Баян Сулу» заключается здесь.
Бесспорно, работа над сериалом началась без подготовки или с минимальной подготовкой. Вы готовитесь даже к забою овцы (мы еще вернемся к примеру забоя овцы при анализе самого фильма). Нужна веревка, чтобы связать ноги. Нужен острый нож для разделки. Для ножа нужна точилка. Чтобы кровь не разбрызгивалась при разделке, вы копаете яму или находите емкость. При разделке и очистке внутренностей вы приносите большую емкость. Чтобы ее почистить, вы греете воду. Готовите соль. Готовите очаг для приготовления головы и ног, современный компактный газовый баллон с насадкой. Для разделки и засолки мяса, чтобы повесить его вечером, когда мухи перестанут летать, и просушить, должна быть готова жердь. Видите ли, для одной работы – забоя овцы – выполняется столько вспомогательных действий. А выполнить работу по созданию исторической драмы за девять месяцев от документации до исполнения – это дело большой компании с очень опытными специалистами, занимающимися подобной работой ежегодно, с прочной базой, где каждый специалист готов сказать: «Ты стой, я подойду». Сегодня все говорят, что команда Баян не соответствовала этому. Главная, первая ошибка – спешка. Обе стороны стали жертвами устоявшейся системы под названием «государственный заказ».
Второе сожаление связано именно с выбором этого исторического дастана. Мы понимаем Карина. Он пришел недавно, хотел ярко проявить себя. Мы понимаем Баян. Она хотела повторить славу прежней «Кыз Жибек». Но это привело к большому спору в обществе. Почему? Дело в святости!
Да, для каждого казаха это было священное дело. Сам эпос начинался со святости. Сарыбай, застреливший беременную маралиху по просьбе Карабая, погибает. Подобный случай произошел недавно, поверите ли вы? Охотник, застреливший марала на Алатау, внезапно скончался от гипертонического криза на той же горе. Его товарищи не смогли спустить тело с высоты своими силами, один остался охранять тело от птиц и зверей, а остальные отправились в долину за помощью. Тот товарищ провел сутки на горе над телом. Сорок дней покойного были отмечены 6 января 2018 года. Да упокоится его душа! Между сегодняшним событием и временем появления эпоса лежит целых восемь веков. А святость беременной маралихи осталась прежней.
За это долгое время сам дастан «Козы Корпеш – Баян Сулу» стал святыней. Основные причины – его воспевание любви и охват казахской земли и народа. Есть ли земли Балталы и Баганалы (роды)? Есть. Есть ли озера Бакалы и Балдырганды? Есть.
В середине восьмидесятых годов мы работали собственными корреспондентами газеты «Лениншіл жас» для молодежи в Карагандинской, Джезказганской и Целиноградской областях. Мы жили в Караганде. Там был жив мудрый, добрый, интеллигентный старец казахского народа Жайык Бектуров. Он был сослан в Сибирь вместе с Бекмахановым, Мухамедхановым, Каратаевым, Ыскаковым и другими во время репрессий. После смерти Сталина его реабилитировали, и он жил в Караганде. Он возглавлял областное отделение Союза писателей. Его сын, Жанибек, преподавал нам в университете в Алматы, рано ушел из жизни. Мы навещали аксакала в его квартире на бульваре Мира, чтобы поддержать его и послушать его рассказы. Однажды разговор зашел о дастане «Козы Корпеш – Баян Сулу». Старец разложил перед собой карту Казахстана и указал места, где Айбас батыр оставлял предметы, которые ему дарили в знак приветствия. «Вот – Шидерти, место, где теряется повод. Вот – на горе Моншакты остается бусы, которые дала Баян. Вот – гора Мейзек, здесь. Наивный Айбас оставил здесь изюм, который ему дали в подарок. Гора Каркаралы, где осталась голова, и так видна на карте. Вот гора Шубарайгыр. Жорга тауы здесь. Абыралы, где остался Абыра, был целым районом. Жалаулы, где остался флаг, и так далее». Седой старик без устали водил пальцем по карте, по равнинам Арки.
Это названия мест на пути Айбаса, который снова соединил две стороны. Кроме того, места, где паслись стада Карабая – Туйемойнак, Мангырак, Жылытау, Сауыр и Сайкан – сохранились в том же виде. Если ехать из Алматы в Аягоз на поезде, вы проедете станцию Тансык, а если на машине – село Ай. Разве это не священно!
До этого история Кыз Жибек, чей фильм имел успех и покорил мир, став золотым фондом национального духовного наследия, и с которым сравнивали создателей «Баян Сулу», также происходила на нашей земле. Она ближе сердцу, чем «Фархад и Ширин», «Лейли-Меджнун». Гора Караспан, через которую проносится Кобыланды, также священна для казахов. А Алпамыс – общий для казахов и узбеков.
«Наши предки разошлись на шесть львов,
Обычаи передавались от одного к другому.
Хоть и разделились на казахов и узбеков,
Мы снова соединимся через Алпамыса», – писал Кадыр Мырза Али.
Коркыт – это наследие огузской эпохи, общее для турок, туркменов, азербайджанцев. А «Кыз Жибек» и «Козы Корпеш – Баян Сулу» – только казахские. Разве это не священно!
Однако могилы Кыз Жибек нет. Ладно, скажем, она утонула в реке Жайык. Мы не слышали, чтобы говорили, что могила Толегена находится здесь. А в окрестностях Аягоза общая могила Козы и Баян до сих пор существует.
«Если окажешься в Тансыке, потомок,
Не забудь посетить виднеющийся купол.
На этой гордой земле казахов,
Покоится любовь ваших предков…» – писал Мукагали. Разве это не священно!
В деревенские тихие вечера покойная Ханымия аже рассказывала легенды. В духе того эпоса. Она рассказывала о двух цветах, стремящихся друг к другу, и боярышнике, выросшем между ними. Два цветка – Козы и Баян, боярышник – Кодар. Мы были очень впечатлены. Мы выросли с этим впечатлением. Мы не обменяли бы это впечатление на сериал, о духовной ценности которого мы говорим. Для нас дороже картина о двух цветах, которые мы слышали в детстве, которые стояли перед глазами, как в кино, и которые цвели каждый год, и боярышник, который не давал им сблизиться. Священно!
Следовательно, съемочная группа, и не только съемочная группа, но и вся команда от идеи до монтажа, прежде чем рисковать, должна была тщательно обдумать. Что нельзя играть со святыней. Что святость может поразить и погубить. Не только в эпосе, но и в сегодняшней жизни.
5. Продолжение разговора
Шесть серий прошли. После них остался полумесячный шум. Остался спор между двумя сторонами. А что еще осталось?
Все ждали от «Козы Корпеш – Баян Сулу» того же эффекта, что и от прежнего фильма «Кыз Жибек». Искали. Наша сестра Назгуль Кожабек хорошо отметила это в социальных сетях. «Где нет Габита Мусрепова, там какой может быть «Кыз Жибек»?»
Да, в фильме «Кыз Жибек» было много фраз, которые впоследствии стали устойчивыми выражениями. Если кто-то вмешивался в разговор, мы говорили: «Господин Бекежан, вы перебили разговор». Наш однокурсник по имени Андержан, которому 8 января 2018 года исполнилось 60 лет, заходя в комнату девушек в общежитии, смешил нас, говоря: «Жибекжан, пусть кымыз пьют гости, нам и чая хватит». В некоторых случаях мы говорили: «Тот, кто завидует другому, должен думать и о себе». Девушки, шутя в аудитории, говорили: «Ваше желание – это не кровь архаров, а человеческая жизнь». Из одного фильма столько сравнений, устойчивых выражений добавилось к национальному языковому богатству.
А если говорить о «Баяне» Баян: «К счастью, нашелся богатый жених». Это слова о дочери Карабая. «Невесту нашел ты сам. И дочь тоже ты найди». Слова старшей жены Карабаю. «Мы построили навес для дома. Приведи и посади ее сам». Это тоже говорит старшая жена Карагоз. Какое наставление, какое воспитание? Это примеры, кроме сказанного Баян родителям в первой серии, которое шокировало всех: «Если Кодар вам понравится, выходите за него сами». Кодар несколько раз называет Талшын, подругу Баян, «найсап». Сколько бы ни было Кодаров, нельзя так говорить девушке. Есть и другие сравнения. Да. Бедная Талшын услышала все. Козы тоже не отстает от Кодара и называет ее «антурған Талшын». Вот такое отношение к словам, сказанным девушке двумя персонажами, одним приятным, другим неприятным.
Когда мать Баян ругает отца, она говорит: «Он совсем увлекся разбойниками». А если бы! Представьте себе, какой бы вид это имело, если бы Карабай, Кодар и его приближенные увлеклись. В начале каждого фильма в сериале написано: «Можно смотреть детям старше 12 лет». Нужно было добавить: «Не только слушать». Потому что маленькие дети не должны слышать от матери в адрес дочери: «мужчина и мужчина увлекаются».
В построении предложений много грубых ошибок. Этот сериал чужд законам языка. «Тебе одной нужно отправиться». Слова Баян. Правильно было бы «аттануың». «Такой случай прошел». Говорит Козы. «Случай» никогда не проходит. «Случай», точнее, «его время» приходит. Карабай говорит Кодару: «Кодар, отпусти мою дочь». Вероятно, он хотел сказать «отпусти ее на волю». Кодар говорит: «А Козы будет нести наказание за то, что увел чужую невесту». Нужно было исправить на «Козы» или «будет наказан». Баян говорит: «Если с ним что-нибудь случится, нет смысла в моем существовании». Правильно было бы «болғанымның». Кодар говорит Баян: «Разве ты не думаешь, что зажжешь огонь одной любви, но убьешь другую?» Огонь не умирает, он гаснет. Более того, поскольку первая часть сложносочиненного предложения «зажжешь», во второй части обязательно нужно сказать «потушишь».
Ажибай би, дядя отца Козы, показывая подарки, говорит: «Этот дар мы принесли специально для вас, бәйбіше». «Дар» давал батыр, победивший врага. Иногда его оставлял щедрый грабитель. А то, что уважаемый би, приехавший на сватовство, привез «дар» – не унизил ли он сам себя? Далее, гордый Ажибай би говорит: «Шүршіт сәнқойлары – это изделие, которое не попадает в руки, бәйбіше». Вероятно, он имел в виду: «Изделие, которое не попадает в руки шүршітских модников, бәйбіше», или «Изделие, сделанное для модников в Шүршіте, которое не попадает в руки, бәйбіше».
Не будем отнимать ваше драгоценное время, чтобы продолжать перечислять.
Даже в русских субтитрах, переведенных с казахских слов, есть грубые ошибки. Слова Козы, обращенные к Баян: «чистые глаза, лебединая шея, губы как вишня» переведены как «чистыми глазами, шубами как вишня, с лебединой шеей». Если не верите, посмотрите, конец последней серии заканчивается такой грубой ошибкой. Мы не увидели на Баян шубу вишневого цвета. Чаще она ходила в шкуре жеребенка. Возможно, те, кто переводил, хотели, чтобы русскоязычные тоже заметили ошибку при путанице слов «губа» и «шуба».
Кстати, русские субтитры тоже имеют свою пользу. Один из бандитов Кодара говорит: «Танкы, выбор за тобой». Где там какой-то танкы, какой-то носатый. По крайней мере, в русском переводе это передано как «куроносный». Вероятно, исправили по сцене из фильма, а не по казахскому слову.
Когда Баян сбегает, Карабай говорит: «Вы слышали, он издевается надо мной». «Бөзек» – это диалектное слово. В фильме, предназначенном для всего народа, лучше избегать таких диалектов, понятных лишь небольшому региону.
Когда Козы и Баян бегут, один на рыжем коне, другая на белом, конь Козы падает. Козы, огорченный, говорит: «Мой гнедой конь, что с тобой?» Неужели он настолько наивный ребенок, что не различает гнедого и рыжего? Глядя на своего коня, он размышляет: «Я верю, что мы встретимся, если на небе будет место для архаров». Это слова, обращенные не только к Баян. Затем он говорит Баян: «У него сломалась нога». Нога не ломается, а трескается. Потому что ломается одна кость, позвоночник или шея, состоящие из нескольких костей.
«Я поставил тебе шанырак», – говорит Карабай Кодару. Шанырак поднимают. Ставят юрту. Черт возьми. Теперь перейдем к «новинкам», которых совершенно нет в казахском языке.
«Разве может быть такое бесчеловечие», – упрекает Кодара Карабай. Именно это «бесчеловечие» огорчает и зрителей. Старшая жена говорит Карабаю: «Это пятно на твоей репутации». А как бы сказали тем, кто снимал фильм?
Среди всех неприятных слов есть одно правильное. Классовое. Только если бы кто-нибудь услышал. Кодар говорит Карабаю: «У твоей дочери есть муж. Она не выходит замуж дважды». Браво, Кодар!
(Продолжение следует).
Кайнар Олжай