Нам удалось побеседовать и обменяться мнениями с уважаемым Улыкпаном Сыдыковым, заместителем руководителя аппарата ректора Казахского национального исследовательского технического университета имени К.И. Сатпаева, заслуженным деятелем Казахстана, доктором философских наук, профессором, и, самое главное, видным участником знаменитой группы «Дос-Мукасан».
Природа и наука – два понятия
– Улыкпан Есилханович, мы считаем целесообразным начать нашу беседу с развития казахской науки. Ведь вы посвятили свою сознательную жизнь воспитанию учеников и развитию науки. Что вы можете сказать о высотах, достигнутых казахской наукой, и о вершинах, которые она покорила?
– Как говорится, «каждый стремится к искусству», и то же самое можно сказать о науке. Да, в нашей общественной жизни мы иногда слышим, что казахи не интересуются наукой. Лично я не согласен с этим мнением. Как человек, проработавший долгие годы в сфере науки и образования, скажу свое мнение: среди более чем 3 тысяч этносов мира, народ, столь же умный и стремящийся к знаниям, как казах, встречается редко.
Это потому, что быт, традиции, культура наших предков-кочевников были напрямую связаны с природой. А любой народ, живущий в гармонии с природой, находится на шаг ближе к науке, чем другие.
Я уверен, что казахский народ, живя в тесной связи с природой, не уступает никакому другому народу в стремлении к новому, в поиске, в логическом мышлении и анализе.
Предсказывая погоду по звездам на небе, перекочевывая в зависимости от времени года, они жили в гармонии с природой. А в этой природе закон имеет большое значение. Наши предки с древних времен стремились понять и познать тайны законов природы. Таким образом, я могу с уверенностью сказать, что стремление к науке заложено в природе казахов с глубокой древности.
Основная функция науки – раскрытие объективной тайны исследуемой области, основанной на устойчивых закономерностях. Поэтому казахский народ, с древних времен стремившийся раскрыть тайны природы, естественным образом сформировал свое отношение к науке, и стремление познавать и знать глубоко укоренилось в нас.
Например, вы сами знаете, что выводы Асана Кайгы, сделанные в древние времена, сегодня стали основой диссертационных работ, над которыми люди работают годами.
Поэтому я считаю, что стремление казахов (как говорят в наше время) стать интеллектуальной нацией напрямую связано с нашей жизнью в тесной, гармоничной связи с природой.
– Вы прекрасно отметили, что стремление казахского народа к знаниям и образованию развивалось естественно и всесторонне. А когда нация в целом начала всерьез заниматься наукой, превращая ее в объект исследования?
– На мой взгляд, профессиональное исследование казахами науки следует связывать с Абаем и Шоканом.
Если обратить внимание на труды этих двух личностей, то мы ясно видим их страстное желание познать тайны природы. Таким образом, труды Абая и Шокана осветили великую степь и способствовали тому, что многие казахские дети освоили науку и образование.
После этого все мы знаем, что деятели «Алаша» профессионально исследовали естественнонаучные области, писали учебники по каждому направлению и прилагали усилия, чтобы сделать казахов интеллектуальной нацией. Однако тогдашняя деспотичная политика не позволила полностью реализовать мечты и цели деятелей «Алаша».
А в более поздний советский период казахи на деле доказали, что они на шаг ближе к науке по сравнению с другими народами.
Жаль только, что в этот период мы находились в зависимости и, говоря языком той эпохи, жили в условиях колониального режима.
А главной особенностью страны, живущей в колониальном режиме, является то, что ее экономическая инфраструктура основана на добыче сырья.
Из-за этого обрабатывающая промышленность и машиностроение в нашей стране совершенно не развивались.
Например, в советское время мы продавали шерсть одной овцы по 14-15 рублей прибалтийским странам. Через год эта шерсть превращалась в красивый костюм и продавалась в магазине на пересечении нынешних улиц Конаева и Шевченко за 170 рублей.
Поскольку у нас не сформировалась моноструктурная экономика, в советское время мы были вынуждены жить в условиях рабской психологии и зависимости.
Мы стали страной-производителем сырья
– Улыкпан ага, простите, что прерываю вас. В целом, в советскую эпоху многие бытовые проблемы народа были решены положительно, поэтому большинство людей не осознавало, что они живут, как вы говорите, в колониальном режиме.
А вы, как интеллигентный человек, анализирующий общую ситуацию, чувствовали ли вы гнет рабской психологии и зависимости?
– Чувствовал. Я на каждой своей лекции говорил молодежи, что Казахстан должен стать страной с развитой обрабатывающей промышленностью, а не только страной-производителем сырья для Советского Союза, и вдалбливал это им в уши.
Конечно, говорить – это одно, а реализовать свои мысли в этом направлении – совсем другое. Моя основная специальность – электронно-вычислительная техника. В то время мы установили связь с Политехническим институтом Кыргызстана и работали. Позже Аскар Акаев, ставший президентом Кыргызстана, был руководителем кафедры электронно-вычислительных машин в том институте. Таким образом, вместе с нашими соседями мы взялись за сборку плат, составляющих основу электронно-вычислительных машин, и сделали первый шаг в развитии электроники.
Установление партнерских отношений с кыргызами имело свои причины. Из-за высокой влажности в нашем Алматы было трудно изготавливать очень чувствительные электронные платы. Это можно было делать только в специально оборудованных зданиях.
Поскольку строительство таких зданий и их содержание требовали больших затрат, мы решили реализовать наши идеи на побережье Иссык-Куля с благоприятным климатом.
Хотя в этом направлении была проделана некоторая работа, впоследствии Советская власть рухнула, и из-за экономических трудностей наша работа осталась незавершенной.
В советское время в Павлодаре работали тракторный завод и алюминиевый завод. Когда я посетил эти два завода и ознакомился с их работой, я убедился, что сборка тракторов – это просто слова. Тысячи необходимых для трактора деталей собирались в союзных республиках, и мы собирали тракторы. Можно ли это назвать машиностроением? Конечно, нет.
Точно так же Павлодарский алюминиевый завод, несмотря на свое громкое название, добывал в Аркалыке бокситы, промывал их и отправлял во внутреннюю Россию. Сам директор алюминиевого завода в то время не знал, что такое алюминий. Павлодарский алюминиевый завод начал выпускать алюминиевые слитки, соответствующие своему названию, только после обретения страной независимости.
Видя и зная такие факты, мы не могли молчать. На собраниях мы говорили о необходимости изменения экономической политики Москвы в отношении Казахстана.
В целом, я знаю, что в советское время многие граждане всей душой желали, чтобы промышленность Казахстана развивалась и страна стала экономически независимой, и прилагали все усилия в этом направлении.
Теперь, подводя итог разговору о науке. В целом, в советское время в Казахстане на должном уровне развивались кибернетика, генетика и политология. А остальные естественнонаучные и технические науки отставали.
Возникает закономерный вопрос: почему не развивались эти три направления науки, упомянутые выше? Объясню. Тогдашняя административно-командная система не позволяла казахам глубоко заниматься генетикой. Москва не хотела, чтобы казахи проводили исследования в области генетики и познавали свое происхождение.
Точно так же она сдерживала развитие политологии, не давая возможности формироваться свободным политологам в стране. Осознав это рано, я с конца 1989 года первым в Казахстане начал исследовать политологию в соответствии с нашими национальными особенностями. Я не удовлетворен последними тенденциями в науке политологии.
Я не могу сказать, что реформа, начатая в 2011 году, принесла процветание науке. Никто не слышал и не видел никаких научных открытий, которые поразили бы весь народ и принесли бы огромную пользу нашей стране.
На мой взгляд, народ доверяет науке только тогда, когда она приносит какую-либо материальную пользу народу и государству. К сожалению, в настоящее время я не вижу таких выдающихся достижений. Поэтому я не могу сказать, что наука развилась феноменально. У нас наука не коммерциализируется на производственном уровне. В свою очередь, это также подрывает доверие народа.
Молодежь должна брать пример с Жумадильдаева и Бжезинского
– Вы сами знаете, что рыночные трудности нелегко сказались на науке. В этот переходный период многие ученые ушли в бизнес, мелкую торговлю. Мы знаем, что некоторые уехали за границу.
Интересно, что и сейчас ученые, знающие себе цену, уезжают за границу. Иногда широкая общественность не понимает ученых, уехавших за границу. Правильно ли это?
– Да, сейчас уже не так много людей уходят из науки на рынок, как раньше. Наоборот, есть люди, приходящие в науку. Из этой тенденции можно понять, что наука в Казахстане все еще находится на этапе становления.
Теперь, что касается ученых, уезжающих за границу. Лично я против того, чтобы делать из этой проблемы какую-либо трагедию. Мы не должны забывать, что сегодня мы живем в эпоху глобализации. Работа ученых над научно-исследовательскими работами в разных уголках мира стала трендом.
Более того, ученые из США, где наука развита на высоком уровне, едут в другие страны заниматься наукой. Американцы же не говорят, что научно-техническое развитие страны упало или что наши ученые не патриоты, глядя на это.
В связи с этим есть один момент, который нельзя не упомянуть. Каждый ученый, уехавший за границу, никогда не должен забывать, что его научные открытия должны приносить пользу его родной стране и нации.
В этом плане ученые, находящиеся за границей или собирающиеся туда, могут брать пример с Аскара Жумадильдаева. Вы сами знаете, что сейчас Аскар ага, привезший из-за границы полученный научный опыт, воспитывает учеников.
Всемирно известный Збигнев Бжезинский, добившись большого успеха в США, приложил все усилия, чтобы его историческая родина Польша отошла от коммунистического общества. Благодаря этому Польша сейчас является одной из ведущих стран Восточной Европы с развитой демократией. Важно, чтобы сердце любого человека, находящегося за границей, всегда билось ради своей страны. Человек, который не может желать добра своей стране, не сможет возвысить другую страну.
Кстати, не следует забывать, что в годы независимости ряды казахских ученых пополнились коллегами, приехавшими из-за рубежа.
Когда мы воспользуемся потенциалом оралманов?
– Вы говорите о наших соотечественниках, которые работали в сфере науки за рубежом, а затем продолжили свою научную деятельность на родине?
– Да. Приехавшие из-за рубежа ученые внесли большой вклад в становление казахской науки. Лично я оцениваю это как важный исторический этап.
Например, в девяностые годы уход историка, общественного деятеля Зардыхана Кинаятулы с высокой должности заместителя председателя правительства Монголии, приезд на родину и работа научным сотрудником в Институте истории и этнологии можно оценить как большой подвиг. Это – большая гражданственность.
Точно так же, сколько силы и энергии нам дал богатый материал известного этнографа Жагда Бабалыкулы. Некоторое время назад мой ученик, известный поэт Касымхан Бегманов, собрал богатый материал Жагда Бабалыкулы и издал многотомную книгу к его 100-летнему юбилею. Как человек, знающий казахские обычаи и культуру как свои пять пальцев, я скажу, что никогда не видел и не слышал такого мудрого этнографа, как Жагда Бабалыкулы. Такие люди рождаются раз в тысячу лет, это точно. Кроме того, в настоящее время казахские ученые, приехавшие из-за рубежа, плодотворно работают в области естественных наук.
Казахи, разбросанные по всему миру, своим упорным трудом доказали, что они являются квалифицированными специалистами в своем деле. Среди наших соотечественников, вернувшихся на родину, есть специалисты в различных областях.
Среди них есть граждане, добившиеся больших успехов на государственной службе. Но я не понимаю, почему мы не привлекаем их к управлению страной и не используем их потенциал.
Только граждане, работавшие в сфере науки и литературы, имели возможность продолжить свою основную деятельность после возвращения на родину. А наши соотечественники, накопившие большой опыт в финансовой, экономической сферах и государственном управлении, все еще занимаются торговлей. Разве мы думали только об увеличении численности, когда переселяли казахов из-за рубежа в страну?!
– Улыкпан ага, вы поднимаете очень актуальный вопрос. Действительно, сейчас адаптация оралманов к местной жизни и использование их потенциала хромают.
– Адаптация оралманов к местным условиям и использование их возможностей в интересах нашего государства должны стать одной из основных политик страны.
В настоящее время я заметил, что некоторые молодые люди, не вникающие в суть проблемы и мыслящие поверхностно, в социальных сетях разделяют народ, говоря: «Оралманы разбежались, когда на страну обрушились беды».
Если бы в стране существовала четкая политика в отношении оралманов, таких разговоров не было бы. Сегодня мы пожинаем плоды этого.
Сейчас в университете обучается много молодежи, приехавшей из-за рубежа. Все они стремятся к знаниям. Я не замечал у них никаких плохих привычек.
Наши соотечественники, вынужденные уехать в другие страны в смутные времена, после возвращения на родину возродили наш язык и культуру. Многие из нас, занятые повседневной суетой, не замечают этого. Я уверен, что будущие поколения оценят эту инициативу Назарбаева.
Тысяча благодарностей учителям
– Улыкпан Есилханович, вы выросли в ауле, где не было ни одного русского, и научились ездить верхом. Если прочитать биографию Аскара Жумадильдаева, о котором вы говорите, то мы знаем, что сельские дети, не знавшие русского языка, освоили его в Алматы, и даже в Москве за короткое время и стали одними из первых в вашем ряду. Откуда вы черпали силы и энергию?
– Ты прав, мы в ауле получали образование только на казахском языке. Мы не знали русского языка в совершенстве. Наши родители тоже не были достаточно образованными, чтобы дать нам наставления. Лично я считаю, что наш поколения подняли труд. С юных лет мы упорно трудились. Человек, привыкший к труду, не знает преград.
Кроме того, было огромное стремление к чтению книг. Уже в четвертом классе я прочитал такие произведения, как роман Сабита Муканова «Ботагоз».
А сейчас никто не видел и не слышал, чтобы ребенок четвертого класса читал роман. К началу 8 класса количество прочитанных мной книг достигло 720.
Кроме того, выразительное чтение различных книг нашим бабушкам и дедушкам, или пересказ прочитанного младшим братьям и сестрам пробуждали в нас еще большее стремление к науке и образованию.
Я окончил школу с отличием, с золотой медалью. Затем, когда я захотел поступить в вуз, у меня не было денег, чтобы добраться до Алматы. Время шло. Все, кто надеялся на учебу, уехали в Алматы.
В то время, когда я рассказал директору школы о своем положении учителям, мои учителя собрали между собой 30 тенге, жалея меня. Эти деньги могли бы дать мне.
Однако мои учителя, решив не сломить дух юного ребенка, передали собранные деньги через заведующего учебным отделом. Я считаю, что все мои нынешние достижения берут начало в наставлениях и сочувствии моих учителей, а также в надеждах моих родителей.
– То, что ваши учителя собрали вам деньги на дорогу, – это настоящий акт доброты. Сейчас в Казахстане вы нигде не встретите подобной истории…
– В моей жизни встречались хорошие учителя. Когда я учился в ауле, у нас преподавал учитель по физике Узмахан Утелбаев. Благодаря ему я заинтересовался физикой.
Когда я вырос, я узнал, что Узмахан ага был известным ученым в области физики, преподавал в нынешнем Кызылординском государственном университете. Изгнанный из города из-за трех букв (видимо, имеется в виду статья УК), он приехал в аул и воспитывал учеников.
Интересно, что в то время в аулах такие неординарно мыслящие люди воспитывали учеников и зажигали свет знаний во многих молодых сердцах.
Иногда я думаю, что мы, возможно, черпали силу от таких учителей-диссидентов.
В год поступления в вуз, когда мы занимались, наша преподавательница по имени Ирина спросила нас о третьей космической скорости, которая только недавно вошла в научный оборот. Ни один из детей, окончивших школу в городе с золотой медалью, не знал этого.
Затем, когда я рассказал о третьей космической скорости, о которой говорил Узмахан, моя преподавательница Ирина была удивлена.
На вопрос «Откуда ты это знаешь?» я ответил, что мне объяснил это наш сельский учитель физики Узмахан агай.
Позже, во время зимних каникул, когда я приехал в аул, школьный коллектив пригласил меня и там поблагодарил Узмахан агая за воспитание образцового ученика. Оказывается, преподавательница Ирина и заведующий кафедрой в институте специально написали письмо и выразили благодарность Узмахан агаю за то, что он вложил в сознание простого сельского ребенка понятие третьей космической скорости.
Вот так наши учителя в наше время прилагали все усилия для обучения и воспитания детей. Сегодня вы не встретите такого учителя, как Узмахан ага…
Образование было выше творчества «Дос-Мукасан»
– Улыкпан ага, беседуя с вами, невозможно не упомянуть группу «Дос-Мукасан». В свое время группа «Дос-Мукасан» стала большим явлением. В 1973 году вы получили золотую медаль на Всемирном фестивале студентов в Берлине, затем стали лауреатами Ленинской премии комсомола Казахстана, поездка в Америку… как все это на вас повлияло? Сейчас певцы, ставшие известными благодаря одному празднику в области, чувствуют себя так, будто вода в море им по щиколотку…
– Возможно, нынешняя молодежь посмеется, если я скажу, что мы тогда не поддавались славе. Да, «Дос-Мукасан» стал известной группой не только в Казахстане, но и во всем Союзе.
Было бы не преувеличением сказать, что мы повлияли на жизнь целого поколения. В то время, даже будучи знаменитым певцом или артистом, вы не зарабатывали миллионы. Возможно, это тоже повлияло на то, что мы не теряли голову.
– Скажите честно, в те времена вы ставили творчество «Дос-Мукасан» выше своего образования?
– Нет. Для нас образование и освоение науки были на первом месте. Мы занимались творчеством «Дос-Мукасан» в свободное время.
Если бы мы поставили искусство на первое место, то из состава «Дос-Мукасан» не вышли бы 7 кандидатов наук, 5 докторов наук, 4 академика. Позже наши ребята занимали высокие должности, такие как министр, аким, и добились больших успехов.
Будучи студентами, мы с Мейрбеком стали обладателями Ленинской стипендии. Если бы мы пели целый день и, говоря современным языком, страдали от «звездной болезни», мы бы не достигли таких высот. Я не видел, чтобы кто-либо из наших ребят испытывал трудности с учебой. Для нас главным было образование.
В то время многие из наших ребят не знали казахского языка в совершенстве. Когда мы начали выступать в составе «Дос-Мукасан» и ездить по всему Союзу, я сказал своим товарищам: «Ребята, мы будем ездить по всей стране, встречаться со многими людьми. Будет стыдно, если мы не будем знать казахский язык. Давайте выучим казахский язык», – и никто, не высказав возражений, поддержал мою идею и выучил казахский язык. Таким образом, ребята посвящали два часа в день изучению казахского языка. Вот такими были наши ребята: скромными, высокими, как ковыль, низкими, как полынь.
– Улыкпан ага, спасибо за вашу увлекательную беседу. Поздравляю вас с юбилеем – 70-летием! Желаю вам сто лет жизни!
Корреспонденты
Нурлан ЖУМАХАН,
Думан БЫКАЙ
dalanews.kz