Поэт, ушедший без следа. Стихи, оставшиеся без внимания. «Самое страшное наказание для поэтов – если их стихи останутся без скорби», – говорил мой друг Шерхан. Стихи поэта Толегена Мукаева, который вместил в себя песню Баянаула, влил в свое сердце печаль алматинского неба, донес свою мечту до мира, поведал тайны души звездам, подобны самой жизни, подобны чистейшему чувству…
ИСТОЧНИК МОЕЙ ДУШИ ДОЙДЕТ ДО ТЕБЯ, КАК НАПИТОК…
Первая «встреча» с поэтом
Мы услышали имя Толегена Мукаева, когда пришли работать в районную газету «Баянтау». Наше первое знакомство с прессой совпало с 85-летием районного издания. В преддверии юбилея на страницах газеты публиковались материалы о литературных сотрудниках, работавших там. Один из таких воспоминаний-статей был о поэте Толегене Мукаеве. Автор – поэт Сулеймен Баязитов.
Толеген по приглашению редактора Шакирата Шалбаева приехал в Баянаульскую районную газету «Жеңіс» на должность заместителя редактора. Имя молодого поэта уже было достаточно известно читателям. В воспоминании-статье рассказывается об участии автора вместе с Толегеном в республиканском, региональном слете молодых поэтов и писателей, проходившем в 1975 году в городе Павлодар. «…Прибывшие на семинар разделились на группы. Мы с Толегеном были в группе, которую возглавляли известные поэты Калижан Бекхожин и Куандык Шангытбаев. Я впервые видел Калыжан-ага. Он показался мне очень строгим человеком, который говорил то, что думает, не стесняясь никого. Когда пришла очередь, Толеген прочитал стихотворение и был удостоен теплой похвалы от Калекена: «Вот такими должны быть стихи»…
…В 1976 году в Алматы было основано издательство «Жалын», главным редактором которого был назначен поэт Кабдыкарим Идырисов. Я знал, что Толеген был одним из любимых младших братьев Кабана. Однажды он сказал: «Я отправил свои стихи Кабдыкариму-ага, жду ответа». Вскоре в газете «Лениншіл жас» с предисловием Кабдыкарима Идырисова был опубликован цикл стихов Толегена. Позже Кабан пригласил Толегена на работу в Алматы, в издательство «Жалын». Толеген начал работать в этом издательстве». Так говорится в воспоминаниях.
Прочитав дальше, мы поняли, что Толеген был не только хорошим поэтом, но и чутким человеком. В 1977 году он специально приехал к своему другу Сулеймену в село и, не отступая, забрал его рукопись, чтобы отдать в печать. Сулеймен-ага говорит: «Однажды я получил от Толегена толстое письмо. Я подумал: «Эх, не смогли напечатать, вернули мою рукопись». Когда я открыл конверт, оттуда выпало несколько моих брошюр под названием «Бастау» и одностраничное письмо от Толегена. В письме было написано: «Ну что же, Сулаға, наше долгожданное дитя родилось вот в таком виде. Еще раз поздравляю вас с искренней дружбой и добрыми пожеланиями (23.XI. 1979 г.)». Мы начали искать, думая: «Вот такой поэт был в Баянауле, почему мы не знаем о нем?». Первым, что мы прочитали, было стихотворение Толегена Мукаева «Шілдеде» (В июле):
Сколько цветов жаждут влаги, сколько садов,
Губы холмов высохли,
Дитя – степь невольно восхищается.
Пронизанное солнцем, прожженным с небес,
Жаркое лето, войдя в лоно густого леса,
Остановилось, высасывая соки.
Неужели и ветер не выдержал этой муки:
Заметая, горстями развеивает
Собственную пыль степи по ее лицу.
Младенец – степь, смотрящая на небо,
Словно говоря: «Не заставляй меня ждать»,
Озера, словно глаза, смотрят вдаль.
Тогда небо ударило в колокол,
Молния, сверкнув как кинжал,
Рассекла грудь:
Небо-мать, выпустив облака-соски,
Струями изливая белое молоко,
Кормила грудью свое дитя, желающее питания…
В 1986 году в коллективный сборник «Айдын шалқар», изданный издательством «Жазушы», вошла подборка стихов Толегена Мукаева под названием «Тулайды жүрек» (Сердце бушует). В ходе поисков мы «встретились» с новыми, неизвестными нам стихами из этой подборки:
Жизнь сама по себе сурова, если бродишь и испытываешь жажду,
Источник моей души дойдет до тебя как напиток.
Если суетная жизнь нарушит мелодию в твоем сердце, не сдавайся,
Если ты опечалишься лишь однажды – я бы печалился сколько раз.
Пусть даже день нарушит мое спокойствие, пусть ничего нет в руках,
Я построил для тебя дворец счастья силой своего воображения,
Радость обязательно придет в наш дом, войдет с улыбкой,
Я переживал все это вместе с тобой, с терпением.
Твой хмурый взгляд, словно рассвет, невольно наступил,
И вот, время пришло, следуя за мной, пусть и неохотно…
Сегодня, радуясь этому счастью, душа моя, родная мать,
Твоя единственная улыбка – счастье, равное моей жизни…
***
Я утолял жажду твоими стихами,
Насыщался твоими тайнами;
Мой кипарис на вершине, мое яркое солнце в небе!
Почитать так – это свойство, впитавшееся в мою кровь:
Я ведь потомок народа, который почитает поэта как Бога!
Общаясь с тобой, я понял смысл своей жизни.
Изучая тебя, я познал себя.
Вот так размышлять – это свойство, впитавшееся в мой разум:
Я ведь потомок народа, который почитает старших как пример.
Быть примером – это честь, и брать пример тоже важно:
Словно пчела, собирающая мед,
Следуя по твоим стопам, каждый благородный,
Я всегда шел так, часто глядя на твое лицо,
Словно люди не могут жить, не глядя на часы.
Глядя на твою личность, я много раз
Испытывал волны чувств.
Я общался с тобой и оживал,
Печальная тоска покидала душу.
Ты, мой садовник, с щедрым сердцем,
Был цветком для моей души,
Почему ты так рано вырос – я спешил стать таким, как ты.
Ты возлагал на меня большие надежды, говоря: «Пусть мой брат станет таким, как я».
Ты обнимал меня, как отец, говоря: «Мой сын».
Я тоже думал, пылая, стать таким, как ты.
…Но я не думал, что стану таким, как твои глаза!…
Я ТОЖЕ ВЫСОК, КАК ГОРЫ, ВЫСОК…
В 2012 году в Союзе писателей состоялся вечер, посвященный презентации сборника стихов поэта Адиля Боптанова «Өмірзая». Вечер вел его современник, поэт Бауыржан Бабажанулы. Бауыржан-ага писал о своем друге-поэте: «Словно вода, впитавшаяся в землю, окутанный в ночь с лунным серпом, ты сверкнул лишь как звезда, и вдруг исчез в один день». Адиль, самый младший князь в «царстве Жуматая», исчез без следа. До сих пор нет никаких известий. Бауыржан Бабажанулы сказал: «Кажется, что Адиль сейчас войдет в этот зал и, как всегда, громогласно начнет читать стихи. А потом снова, как обычно, махнет рукой и скажет: «Ваши стихи – «Ерунда!»». В этот момент никто в зале не мог сдержать слез. Особенно трогательным было выступление его жены и детей, которые наизусть читали стихи отца. После вечера поэта, заблудившегося среди чистых душ и добрых сердец в поисках милосердия на земле, небо Алматы долго оставалось пасмурным.
В истории было немало поэтов с такой же судьбой, как у Адиля. Наш Толеген тоже принадлежал к такому тяжелому жизненному пути. О создателе стихов, тронувших наши души, сохранилось мало сведений. Его краткая биография, собранная «из уст народа», такова:
Толеген Турсынбаевич Мукаев родился 3 марта 1949 года в нынешнем селе Ж.Аймаутова. В младенчестве родители переехали в село С.Торайгырова, где он вырос и пошел в школу. В 1967 году окончил школу Торайгырова с «золотой медалью». В 1972 году окончил факультет журналистики Казахского национального университета в Алматы. В 1973-75 годах работал в районной газете «Жеңіс» (ныне «Баянтау»). В мемуарной статье «На родной земле известного поэта» из книги Калижана Бекхожина «Жизненные этапы», вышедшей в 1986 году, по словам директора совхоза Кабидена Аубакирова, приводится следующий факт: «…Говорят, что известный Сакен Сейфуллин, преследуемый колчаковцами в годы революции, искал здесь своего дядю Мукая… Внук этого Мукая, дяди Сакена, Толеген Мукаев окончил филологический факультет КазГУ, пишет стихи, молодой поэт, сейчас работает в районной газете Баянаула…»
Поэт, проработавший недолгое время в Баянауле, в 1975 году переехал в Алматы, где было основано издательство «Жалын», и по приглашению его первого редактора К.Идырисова начал там работать. В 1977 году в издательстве «Жалын» под редакцией Жусупа Кыдырова вышла его «Первая книга». А в 1986 году в коллективный сборник «Айдын шалқар», изданный издательством «Жазушы», вошла подборка стихов «Тулайды жүрек».
Около шести месяцев в 1992 году он проживал в городе Караганда. Последний раз поэт общался с родными в 1992-93 годах и с того года исчез без следа.
Он собрал все свои рукописи и запланированную книгу у своей сестры, живущей в Алматы. «Я сам приду и заберу», – говорит она. Этот дом находился на пересечении нынешних улиц Райымбека батыра и С.Сейфуллина. Когда сестра, уехавшая на некоторое время в гости, вернулась домой, оказалось, что в дом забрались воры. В перевернутом доме исчез ящик, который собрал Толеген.
Похожие судьбы. Жизнь Мукатая Жылкыйдарова, современника Мукагали, оборвалась на дороге. У него дома хранился черный чемодан с рукописями. После смерти поэта исчез и черный чемодан вместе с сокровищами внутри. Кому понадобилось поэтическое богатство поэта?!
ЗАЧЕМ МЫ ГОРЮЕМ О СУДЬБЕ…
(Несколько слов об «Ардаке» поэта)
Мы начали искать стихи Толегена. Нам попался сборник стихов «Ардақ», изданный в 1989 году издательством «Жалын». Первая часть книги, разделенная на три раздела, под названием «Заңғарынан заманның» (С вершин эпохи) содержала, в соответствии с тогдашними тенденциями, «красные стихи» поэта… Вспомнилось следующее высказывание Есенгали Раушанова: Книга Аманхана Алим, в которой не было «красных стихов», не была отправлена в печать. Стихи, написанные друзьями-соратниками, стоимостью «одна бутылка», помогли выходу книги. Позже, подписывая книгу читателям, Аманхан-ага вырывал первую страницу. Вспомнив этот случай, мы отнеслись к автору с «прощением». А во второй части, под названием «Тағдыр» (Судьба), поэт Толеген по-настоящему написал о своей судьбе. Он изобразил печаль своей души и тайны своего сердца. В последнюю часть «Бейбіт күн аспаны» (Небо мирного дня) вошли его размышления, баллады и перевод Х.Хаматова. Мы попытались узнать поэта по его стихам из этого сборника. Первым, что привлекло наше внимание, было стихотворение «Сағат» (Часы):
…Всегда, когда моя сила подвергается испытанию,
Когда мой искренний голос звучит без утайки,
Я прислушиваюсь к тебе,
Чтобы услышать мелодию жизни.
Словно у меня нет права замедляться ни на мгновение,
Оглядываться назад и вперед, колебаться,
Слушая тебя, я прихожу в восторг,
Чувствуя силу твоего тиканья.
В дни, когда я не стремился, не старался,
Ты, возможно, обижаешься на меня?!
Я смотрю на тебя, сердясь,
И безжалостно терзаю себя.
Какое мне дело до других забот, до другой печали,
Если я не радую свой народ – свою вершину.
Твой строгий голос, спрашивающий «Что ты сделал?»,
Не упускает ни одного моего мгновения…
Толеген Айбергенов в своем дневнике писал: «Я очень боюсь тиканья часов. Иногда мне кажется, что они говорят: «Поскорее пройди свой путь, пока ничего не сделал, и избавь меня от этого». Я уже говорил об этом в некоторых своих стихах. Опережать время, обманывать его – свидетельство величия человека». Мало кто не считается со временем. «У нас нет свободного времени, но много времени проходит впустую», – слышали мы от Токтарали Танжарыка. Печаль человечества – ценность времени. Для поэта время, вероятно, измерялось стихами.
Приговор времени – суров. Время – властно. Время считает наши приходы и уходы. Оно анализирует. Оправдай доверие, Помни: Когда ты родился с криком, Ты написал заявление мечте, Ты взял жизнь в долг… Ты будешь думать, будешь грустить! Ты устанешь, будешь терпеть… Дни ушли далеко, Совершенно не достигнув цели, С сожалением о прошлом, Ты укроешься черной землей. Крепкое плечо судьбы Подчиняет своей воле. А ты все еще идешь, Сгибаясь, как ивовый прут, Не понимая смысла жизни. …Пусть даже день будет обманчивым, Кто думает о завтрашнем дне! Ты поднялся на такие высоты, Которые не сдвинуть. Но не забывай: Что взятое в долг Нужно вернуть. Как сказано выше, и в этом стихотворении говорится о ценности времени. Сожалеть о прошлом и укрываться черной землей, не понимать смысла жизни – это страшно и трагично для человека. Если есть жизнь, то есть и смерть – это истина. Жизнь, взятую кем-то «в долг», кем-то «напрокат», кем-то «в кредит», в конце концов придется вернуть. Это известно всем нам. Вопрос в том, как вернуть. Как проживешь, так и вернешь. Поэт не хочет идти легким путем. Он хочет мчаться вскачь в состязании лучших скакунов. В стихотворении «Талпыныс таңдары» (Утренние порывы) мы находим подтверждение этой мысли. Оно словно подтверждает:
Я не говорю, что уеду далеко,
Как мне не отстать от людей!
Если посмотреть на эту жизнь,
Она похожа на состязание многих скакунов.
Пыль, оставшаяся от скачущих всадников,
Больно ранила мою душу.
Чтобы и я оставил пыль,
Мои утра наступили с порывами.
С каждым наступающим утром, с порывами,
Я вижу новое сияние в своем стихе.
Говорят, у настоящих скакунов нет
Такого, чтобы они задыхались, не достигнув финиша.
Мукаев прожил жизнь, короткую, как рукоять кнута, но не позволяя себя бить, словно конь, трепещущий при звуке труб. Он не уклонялся от борьбы, не задыхался в состязании. Его нежелание уклоняться – это уважение ко времени, его не задыхание – это взвешивание счастья. Время, вероятно, подчиняется тому, кто стремится опередить время, а не тому, кто сетует: «Эх, моя жизнь проходит впустую». А счастье в жизни дается тому, кто умеет его ценить. Оно остается с тем, кто умеет его беречь. Счастье – среди людей. В чистом сердце человека, в его теплом лице, в его искренних намерениях. Стихотворение «Ақ пейілі адамның» (Доброжелательность человека) раскрывает свет милосердия поэта:
В этом, возможно, и есть смысл жизни,
Когда я вижу милосердие, моя честь растет.
Каждый приходит ко мне свободно,
Для меня нет чужих дверей.
Как может моя кровь течь спокойно, не бушуя,
Я знаю, что во мне есть сила.
Разделяя мечи зла,
Я посвящаю все свое добро честности.
Я оправдаю все хорошее в себе,
Мой пот, словно жемчуг, капает по-настоящему.
Все это – для человека, чье солнце в моем небе,
Чье тепло обильно, чье лицо сияет.
Пусть я не посадил птицу счастья на ветку,
Но мой след добра останется прочным.
Ведь и я зажег огонь жизни,
Сделав доброжелательность человека своим убежищем.
Неважно, кто младший, кто старший,
Дай чистую воду своей искренности.
Если жизнь – это источник,
Земля полна живых источников.
Пока они есть, я буду твердо идти вперед,
Разве есть для меня неприступная крепость!
Я не печалюсь о закате солнца,
Пока рядом со мной есть человек, чья душа полна света.
Люби всех людей как братьев! Это изречение мудрого Абая. Оно должно стать пищей для нашей жизни. Любовь к человеку – это любовь к себе. Машхур Жусуп говорит: «Например, люди подобны деревьям, сухое дерево без плодов непривлекательно… Добро, милосердие, благотворительность – вот что ценится в человеке, его дела, они бесценны, как лекарство для глаз, человек, совершающий добрые дела». «Хороший человек подобен луне и солнцу, одинаково для всего мира». Есть и стихотворение Толегена Айбергенова: «…Что бы ни встретилось, я увижу это с вами, простыми тружениками, я бы отдал вам все, если бы земля и небо дали мне свою любовь». Стремление к добру – это основа жизни поэта. Суть его стихов. Мукаев, когда грустит, ищет доброту, жаждет милосердия, желает добра. Он спешит к своим старшим, чтобы утолить бурю печали и тоски в своем сердце, а не потому, что подчиняется своим желаниям или, как некоторые, меняется тысячу раз.
Давайте прочитаем стихотворение «Сендерге барам, ағалар» (Я иду к вам, братья):
Братья, мелькающие как молния, братья, высокие как мечты!
Я всегда иду к вам:
Чтобы развеять тяжелые мысли,
Когда я хочу пробудиться.
Чтобы протянуть руку к вершине воображения,
Чтобы окунуться в свет благородной души.
Я всегда иду к вам,
Когда не могу вынести несправедливые слова.
Когда хочется плакать, но не можешь плакать.
Когда иногда, опечалившись,
«Бог не взял»…
…Я иду к вам, братья!
Когда я хочу излить бушующие волны своей тайны.
Когда хочу оправдаться перед справедливыми сердцами,
Подчинив честь горлу…
…Я всегда иду к вам:
…Когда я хочу почувствовать
Великодушие человека,
Я снова иду к вам,
Ваше достойное братство –
И мое достойное братство!
«…Кто не смог стать сознательным младшим братом, тот не сможет стать и защищающим старшим братом», – говорил Толеген Айбергенов своему младшему брату Мухтару (Шаханову). Он также помнил, как говорил: «Принимая тебя как младшего брата, я воспитываю себя в братстве».
Сколько перекочевало перед моими глазами,
Если видит младшего брата – его радость растет.
Он делает свою жизнь, выросшую в братстве,
Более плодотворной с младшими братьями.
Я тоже возьму свое от жизни,
Разделю все свое богатство с младшими братьями…
Видя пример, который бросается в глаза,
Моя грудь открылась.
Будучи веселым и с сияющим лицом,
Каждый свободно говорит о своей тайне.
Быть человеком, поэтом, уважаемым –
Вот, возможно, пример жизни!
Толеген-поэт жаждет старшего брата. Возможно, это потому, что он рано потерял отца. Отец поэта был воином, «вошедшим в огонь в восемнадцать лет». Он оставил одну ногу на поле боя. В балладе «Аңсатқан адымдар» (Шаги, которые заставили тосковать) он пишет о нем: «Свет отразился в глазах моего отца, его чувства переполнялись от радости, то, что он потерял вчера на кровавом поле, сегодня, вот, нашлось в сыне»… Он переживал, что не мог ответить детям, дразнившим его: «Твой отец хромой», – «Если бы мой отец не оставил одну ногу в Берлине, разве эта жизнь, это место стояли бы прямо?!». Его «живая нога» выросла, чтобы продолжить путь отца, ушедшего из жизни в тридцать семь лет. Он ступал широко. Он понял душу солдата. Он не только понял, но и услышал приказ Истины в «Монологах солдата»: Когда твой друг падет на землю внезапно, Встань на его место в строю и, Крепко сжимая кулаки, бросайся на врага! Если твоя истинная судьба будет испытана в бою, Твоя честь не будет подвергнута мучениям каждый день… Это стихотворение напомнило мне дни службы в армии. Наш командир говорил: «Наши предки не боялись войны. Как тяжело на тренировке, так легко на бою». На тренировках мы переживали то же, что и на войне. Тогда доверие и чувства к товарищам, стоявшим рядом в строю, выводили нас из любого тупика. Когда наш друг просил помощи, мы вставали на его место в строю и «крепко сжимали кулаки» перед «врагом», наша честь была выше смерти. Мы чувствовали себя мужчинами и ощущали в себе силу, способную раздавить трусов… Пусть будет путь нашей храбрости в мирное время, но скажите о нашем мужестве в огне и пулях. Они смотрели смерти в глаза и не дрогнули, эти храбрые мужчины! Наши предки отдали свои жизни ради потомков. Они не боялись…
Смерть. Смерть – не страшна. Страшно умереть, ничего не успев сделать, никому не будучи нужным. Мы слышали, как один друг пожелал своему сверстнику «красивой смерти». Мы поняли, что это значит – уйти, не потеряв своего имени. Как говорил Айбергенов: «Я умру на своей вершине», так и Кадыр Мырзалиев говорил: «Какое счастье жить как орел, какое счастье умереть как орел». Мукаев тоже полностью понял, почувствовал это:
Я видел однажды… Жестокая пуля ранила орла.
Он кружился в глазах, облетая все пространство:
Собрав последние силы,
Оглядев взглядом, полным огня, землю и небо,
С высоты он ринулся вниз,
И навсегда потерял свой взгляд.
В момент смерти, воспевая песнь гордости,
Он ускорил свою кончину – Чтобы не увидеть на земле
Мук жалости…
В это жестокосердное время
Мне не нужна жалость!
Солнце зашло в моем стихе, словно огонь,
С моим стихом наступило утро, полное вдохновения.
Пока есть стихи, в жизни
Мое сердце тоже имеет крылья, как у орла.
Это сердце, как двукрылый орел,
Не сумев еще закончить на высоте,
Если расстанется с жизнью – у меня нет слов!
Я упаду на черную землю, как орел:
Чтобы моя кончина не была жалостной,
Чтобы не увидеть мук жалости!
Так он пел. Он говорил прямо. Действительно, поэт не говорил: «Обратите внимание на мои стихи, помяните мое имя, взгляните на то, что я написал». Он не просил похвалы, наград. И не ждал их. Он писал стихи, чтобы жить. Он стремился только к высоким идеалам и великим мечтам. Если он страдал, то страдал из-за стихов. Если сожалел, то сожалел о том, что не смог достичь вершины стиха, не смог погрузиться в его глубины. Если обратить внимание на его слова в стихотворении «Көгілдір таулар» (Голубые горы): «…Глядя на вас, я каждый день страдаю, думая о том, что не смог стать таким же высоким, как вы», – мы поймем, что его преследуемая мечта осталась недостижимой, а оборванная надежда – несбывшейся. Теперь давайте обратим внимание на «Элегию моего деда»:
Кому жизнь всегда дарит рассвет,
Чьи сердца она смогла понять!
Много надежд оборвалось,
Много мечтаний не сбылось.
Многие двери не открылись для нас,
(Если ты силен с судьбой – попробуй поспорить).
То, что мы обняли как цветок – оказалось травой,
То, на что мы взобрались как на гору – оказалось холмом.
Трудности ясно показали себя нам,
Но мы не иссякли в терпении,
Сладкие дни, войдя в объятия с улыбкой,
Словно сняв ярмо с нашей шеи.
Почему нашего удела так мало,
Зачем мы горюем о судьбе,
Если к одному мы пришли раньше,
То от другого – опоздали…
Кому жизнь всегда дарит рассвет,
Чьи сердца она смогла понять.
Недавно сгорело много надежд,
…Сегодня устарели многие мечты!
Что означает то, что, несмотря на множество трудностей, сладкие дни вошли в объятия с улыбкой, словно сняв ярмо с нашей шеи, и терпение не иссякло? Что хотел сказать поэт? Что это за ярмо? Какое ярмо? Может быть, это узость судьбы? Как сказал Турсын: «Я бил головой о горы и камни, не найдя опоры в жизни, Боже, кати мой камень вверх, не дай мне совершить ошибку». Может быть, это бытовая нужда? Как Касым: «Если не дашь, не давай своего жилья, но я не оставлю свой очаг, согрею себя, свою жену, своего маленького ребенка огнем стихов». Или нам следует искать политический подтекст? Как пророчество поэта Дауиталы в 1972 году: «…Если вдруг это Советское правительство падет…». Кто знает, но он верил в какую-то надежду.
Баянаульский краевед Алтынбек Курманов рассказал такой случай: «Когда мы были маленькими и босыми, Толеген-ага брал нас на плечи и относил к озеру Торайгыр, к месту, где оно доходило до самого берега, и бросал нас в воду. Мы, еле-еле, с трудом, добирались до берега и чуть не плакали. На вопрос «Почему вы так делаете?», он отвечал: «Жизнь похожа на это, если ваш корабль разобьется в море жизни, никто вас не спасет из воды, вы должны добраться до берега своими силами». Таким стойким человеком он был», – говорит Алтынбек-ага. Есенин в своих автобиографических записях писал, что его братья бросали его в озеро и учили плавать. Он тоже сравнивал жизнь с этой борьбой в озере.
Вы, конечно, не понимаете человеческую душу. Понять душу поэта еще сложнее:
Я не говорю, что я сильный человек.
Но я никогда не уступал никому,
И никогда никого не обижал без причины.
Я провожу свои дни среди многих:
Не понимая души того, кто стал моим джинном,
Не хмуря брови того, кто стал моим рабом…
…Я провожу свои дни с пожеланием, чтобы счастливые шаги множились.
Среди многих есть те, кто не понимает мою душу,
Те, кто не понимает, – это те, кто не поднялся на ту высоту, на которую поднялся я сам…
Поэт всегда возвышен. Поэт всегда высок. Мы не создаем из него святого. У него есть свои человеческие слабости, грехи, которых достаточно на его долю. Поэт – поэт своим стихом, поэт своей честью. Мукагали оставил нам свидетельство того, что «поэтичность поэта не в славе, поэтичность поэта только в чести».
Я не боюсь трудностей,
Не бегу от страданий.
Я не боюсь смерти,
Размышляя о своей судьбе.
Нет страха, который бы меня тревожил,
Думая, что я не достигну своей глубины.
Я боюсь только, пока жив,
Смерти, угрожающей чести.
«Фобия» Мукаева – смерть, угрожающая чести. Поэт, не желающий видеть мук жалости, всегда ставит свою честь превыше всего. Это его казахское «Душа моя – жертва моей чести». Его честь – это его стихи. В наше время, когда ценность чести не ценится выше цены пирожка, мы часто становимся свидетелями того, как человечность, честность, доверие и чувства попираются ногами. Поэт считает даже любовь высшей ценностью. В его лирических стихах мы видим чистоту, щепетильность поэта. Преобладает не страсть, а решимость.
«Что я могу поделать, обвиняя тебя, возможно, твои часы обманули тебя…». Подобно этой песне Мухтара и Шамши, которая точно передает душевные переживания влюбленного, сочетающего чувство к любимой с доверием, давайте прочитаем одно из его стихотворений:
Я пришел на землю вчера,
Сердце мое веет, как ветерок, ради тебя.
Волшебное чувство… Грудь полна радости,
Душа – смех, облака души очень далеки.
Воображение – вершина, душа – лето, лицо – цветок,
Солнце смеется, и я смеюсь вместе с ним.
Иногда я сам уподобляюсь этим цветам,
Стою, обнимая бесчисленные цветы счастья.
Но вдруг цветы начинают увядать,
Я не смог продлить свой смех надолго,
Ты не пришла…
Все сомнения собрались,
Надежда почти угасла.
…Погрузившись в мысли и мечты о тебе,
Ждать тебя так – это само по себе счастье.
Или, может быть, это стихотворение, подобно «доброму» проклятию Алишера Навои, узбекского поэта, в котором он говорит: «Пусть мои вздохи бьют в грудь, пусть мои ухы бьют в грудь»: Прошло столько дней: (Надежда не поселилась), Она стремилась к тебе, Ты пренебрегал ею… …У нее есть своя судьба, Свои выводы, Своя доля, Своя высота. …Если не покоришься – не покоряйся! Не цени меня, если хочешь. Пламя любви не погаснет и без тебя. Придет однажды день, Когда в твою голову придет глубокая мысль… Ты тоже обязательно кого-нибудь полюбишь… …Такое трудное испытание стоит перед тобой, В тот день ты поймешь муки любви. Не будем быть равнодушными к любви. Наше благополучие невелико. Давайте помолчим, пусть само стихотворение говорит: День приходит, ища ночь, Ночь приходит, запыхавшись, вслед за днем. Так вращается колесо времени, преследуя друг друга. Для нас тоже пролетели многие годы, Каждый год несет свою ношу вперед. Так, словно бабочка, кружась, Ты тоже гоняешь меня. * * * Ты в моих объятиях… В моих объятиях: Я чувствую тебя как бесценное сокровище. Я чувствую, что склонил голову перед счастьем буйного сердца. Я чувствую, что ликую от своего малого и большого счастья. Я чувствую, что моя спешка утихла. Ты в моих объятиях… В моих объятиях: Я чувствую, что в тебе есть слезы, которые могут внезапно пролиться. Если ты заплачешь, словно слеза, Твое душевное небо прояснится, Я чувствую, что из твоей души полетят жемчуга. Я чувствую, что я не могу вырваться из твоей власти, Словно Земля, вращающаяся вокруг Солнца. Я чувствую, что не смогу понять твою тайну всю жизнь… Пусть даже из твоих слов звучит властный мотив, Не находя смелости ответить, Я страдаю от себя, будучи собой… Так я всегда просыпаюсь, Так, засыпая, я много раз погружался в сон. Сильная воля, Железное терпение, Ты ли это, называемое любовью? …Продолжая так, я научусь смотреть На жизнь твоими глазами. * * * Пусть прошлое жжет мое сердце, Я не буду обвинять и упрекать тебя. Это сердце, умеющее чувствовать, что любит, Поняло, что есть день прощания. В любом случае, все твои поступки драгоценны для меня, Счастье моей судьбы еще не открылось. В стране любви мы вдвоем – Два потока, текущие рядом и не сливающиеся. Я думаю, что облако печали рассеялось, Чувство к тебе утихло. В любом случае, словно потеряв что-то ценное, Влюбленное сердце привязалось к тебе. * * * Когда туман печали Не рассеивается, Ты появляешься как луч, моя прекрасная возлюбленная. Ты вернул мою далекую мечту. Радость хлынула из моей груди. Мое сердце, полное стихов, наполнилось мелодией. Тайное чувство Разбудило меня ото сна. Моя воля, мой веселый, игривый друг. Я забыл дни, когда мое чувство было разрушено. Твой сияющий взгляд рассеял мою ночь. Мое сердце растаяло, скучая по твоему голосу. Пусть мое поэтическое стремление будет безмятежным, люби меня беззаботно, мой дорогой. Подарок, полученный от судьбы. * * * Не привязывай, любимая, свою судьбу, Если ты действительно жаждешь. Если ты подвергнешь мою душу мучениям, Ты тоже будешь страдать. Как я могу спокойно спать, Моя песня любви, моя страсть?! Если ты хочешь, чтобы твой сокол взлетел, Разорвав грудь облаков, Пусть он летит. Если ты хочешь, чтобы бурный поток не останавливался, Если хочешь, чтобы огонь души не погас, Если хочешь, чтобы молодой орел, парящий в небе, Не уставал, Дай мне силу, мой светлый рассвет, сияй! Стремящееся сердце должно обнять Свою мечту, как бы то ни было. *** У меня есть стихи, напитанные тысячами источников, У меня есть тайны, которые послужат свидетельством моей правды. Есть звезды, мерцающие в моей душе, В моих объятиях – тепло лета. Я поставил цель прожить жизнь, объятую пламенем, В моем сердце есть искры, сверкающие ярким огнем. Пока не иссякнет мой последний вздох, Если я поцелую, то поцелую страстно. Честность заставляет меня говорить властно с врагом, Моя мечта, моя вершина, мое справедливое слово. …Ты только познай мой внутренний мир, Я отдам тебе все это. Нет лишних слов. Есть чувство и я сам. И больше ничего. Это очаровывает вашу душу. Это привлекает ваше внимание. Вы чувствуете себя так, словно сами влюблены. Если прочитать это тому, кого вы любите, он растает, как воск. Ардак и мечта поэта – это стихи. Это дар и проклятие, полученные от Бога – это стихи. …Он тоже жил, стараясь, как и ты, Ты думаешь, кто родился с комфортом. Если с тобой случится счастливый день, Ты не вспомнишь другие дни, будешь волноваться… Твоя жизнь, твоя смерть – все это правда, Никто не может обойти правду. Толеген тоже не смог обойти. Он поставил цель прожить жизнь, объятую пламенем. Он поставил цель и прошел сквозь ужас, сохранил правду. Его тайны служат свидетельством его правды. Его жизнь служит свидетельством. Еламаном КАБДИЛАШЫМ ЖАЛЫН ҚҰШЫП ӨТУГЕ БӘС ТІККЕНМІН… Поэт, ушедший без следа. Стихи, оставшиеся без внимания. «Самое страшное наказание для поэтов – если их стихи останутся без скорби», – говорил мой друг Шерхан. Стихи поэта Толегена Мукаева, который вместил в себя песню Баянаула, влил в свое сердце печаль алматинского неба, донес свою мечту до мира, поведал тайны души звездам, подобны самой жизни, подобны чистейшему чувству… ИСТОЧНИК МОЕЙ ДУШИ ДОЙДЕТ ДО ТЕБЯ, КАК НАПИТОК… Первая «встреча» с поэтом Мы услышали имя Толегена Мукаева, когда пришли работать в районную газету «Баянтау». Наше первое знакомство с прессой совпало с 85-летием районного издания. В преддверии юбилея на страницах газеты публиковались материалы о литературных сотрудниках, работавших там. Один из таких воспоминаний-статей был о поэте Толегене Мукаеве. Автор – поэт Сулеймен Баязитов. Толеген по приглашению редактора Шакирата Шалбаева приехал в Баянаульскую районную газету «Жеңіс» на должность заместителя редактора. Имя молодого поэта уже было достаточно известно читателям. В воспоминании-статье рассказывается об участии автора вместе с Толегеном в республиканском, региональном слете молодых поэтов и писателей, проходившем в 1975 году в городе Павлодар. «…Прибывшие на семинар разделились на группы. Мы с Толегеном были в группе, которую возглавляли известные поэты Калижан Бекхожин и Куандык Шангытбаев. Я впервые видел Калыжан-ага. Он показался мне очень строгим человеком, который говорил то, что думает, не стесняясь никого. Когда пришла очередь, Толеген прочитал стихотворение и был удостоен теплой похвалы от Калекена: «Вот такими должны быть стихи»… …В 1976 году в Алматы было основано издательство «Жалын», главным редактором которого был назначен поэт Кабдыкарим Идырисов. Я знал, что Толеген был одним из любимых младших братьев Кабана. Однажды он сказал: «Я отправил свои стихи Кабдыкариму-ага, жду ответа». Вскоре в газете «Лениншіл жас» с предисловием Кабдыкарима Идырисова был опубликован цикл стихов Толегена. Позже Кабан пригласил Толегена на работу в Алматы, в издательство «Жалын». Толеген начал работать в этом издательстве». Так говорится в воспоминаниях. Прочитав дальше, мы поняли, что Толеген был не только хорошим поэтом, но и чутким человеком. В 1977 году он специально приехал к своему другу Сулеймену в село и, не отступая, забрал его рукопись, чтобы отдать в печать. Сулеймен-ага говорит: «Однажды я получил от Толегена толстое письмо. Я подумал: «Эх, не смогли напечатать, вернули мою рукопись». Когда я открыл конверт, оттуда выпало несколько моих брошюр под названием «Бастау» и одностраничное письмо от Толегена. В письме было написано: «Ну что же, Сулаға, наше долгожданное дитя родилось вот в таком виде. Еще раз поздравляю вас с искренней дружбой и добрыми пожеланиями (23.XI. 1979 г.)». Мы начали искать, думая: «Вот такой поэт был в Баянауле, почему мы не знаем о нем?». Первым, что мы прочитали, было стихотворение Толегена Мукаева «Шілдеде» (В июле): Сколько цветов жаждут влаги, сколько садов, Губы холмов высохли, Дитя – степь невольно восхищается. Пронизанное солнцем, прожженным с небес, Жаркое лето, войдя в лоно густого леса, Остановилось, высасывая соки. Неужели и ветер не выдержал этой муки: Заметая, горстями развеивает Собственную пыль степи по ее лицу. Младенец – степь, смотрящая на небо, Словно говоря: «Не заставляй меня ждать», Озера, словно глаза, смотрят вдаль. Тогда небо ударило в колокол, Молния, сверкнув как кинжал, Рассекла грудь: Небо-мать, выпустив облака-соски, Струями изливая белое молоко, Кормила грудью свое дитя, желающее питания… В 1986 году в коллективный сборник «Айдын шалқар», изданный издательством «Жазушы», вошла подборка стихов Толегена Мукаева под названием «Тулайды жүрек» (Сердце бушует). В ходе поисков мы «встретились» с новыми, неизвестными нам стихами из этой подборки: Жизнь сама по себе сурова, если бродишь и испытываешь жажду, Источник моей души дойдет до тебя как напиток. Если суетная жизнь нарушит мелодию в твоем сердце, не сдавайся, Если ты опечалишься лишь однажды – я бы печалился сколько раз. Пусть даже день нарушит мое спокойствие, пусть ничего нет в руках, Я построил для тебя дворец счастья силой своего воображения, Радость обязательно придет в наш дом, войдет с улыбкой, Я переживал все это вместе с тобой, с терпением. Твой хмурый взгляд, словно рассвет, невольно наступил, И вот, время пришло, следуя за мной, пусть и неохотно… Сегодня, радуясь этому счастью, душа моя, родная мать, Твоя единственная улыбка – счастье, равное моей жизни… *** Я утолял жажду твоими стихами, Насыщался твоими тайнами; Мой кипарис на вершине, мое яркое солнце в небе! Почитать так – это свойство, впитавшееся в мою кровь: Я ведь потомок народа, который почитает поэта как Бога! Общаясь с тобой, я понял смысл своей жизни. Изучая тебя, я познал себя. Вот так размышлять – это свойство, впитавшееся в мой разум: Я ведь потомок народа, который почитает старших как пример. Быть примером – это честь, и брать пример тоже важно: Словно пчела, собирающая мед, Следуя по твоим стопам, каждый благородный, Я всегда шел так, часто глядя на твое лицо, Словно люди не могут жить, не глядя на часы. Глядя на твою личность, я много раз Испытывал волны чувств. Я общался с тобой и оживал, Печальная тоска покидала душу. Ты, мой садовник, с щедрым сердцем, Был цветком для моей души, Почему ты так рано вырос – я спешил стать таким, как ты. Ты возлагал на меня большие надежды, говоря: «Пусть мой брат станет таким, как я». Ты обнимал меня, как отец, говоря: «Мой сын». Я тоже думал, пылая, стать таким, как ты. …Но я не думал, что стану таким, как твои глаза!… Я ТОЖЕ ВЫСОК, КАК ГОРЫ, ВЫСОК… В 2012 году в Союзе писателей состоялся вечер, посвященный презентации сборника стихов поэта Адиля Боптанова «Өмірзая». Вечер вел его современник, поэт Бауыржан Бабажанулы. Бауыржан-ага писал о своем друге-поэте: «Словно вода, впитавшаяся в землю, окутанный в ночь с лунным серпом, ты сверкнул лишь как звезда, и вдруг исчез в один день». Адиль, самый младший князь в «царстве Жуматая», исчез без следа. До сих пор нет никаких известий. Бауыржан Бабажанулы сказал: «Кажется, что Адиль сейчас войдет в этот зал и, как всегда, громогласно начнет читать стихи. А потом снова, как обычно, махнет рукой и скажет: «Ваши стихи – «Ерунда!»». В этот момент никто в зале не мог сдержать слез. Особенно трогательным было выступление его жены и детей, которые наизусть читали стихи отца. После вечера поэта, заблудившегося среди чистых душ и добрых сердец в поисках милосердия на земле, небо Алматы долго оставалось пасмурным. В истории было немало поэтов с такой же судьбой, как у Адиля. Наш Толеген тоже принадлежал к такому тяжелому жизненному пути. О создателе стихов, тронувших наши души, сохранилось мало сведений. Его краткая биография, собранная «из уст народа», такова: Толеген Турсынбаевич Мукаев родился 3 марта 1949 года в нынешнем селе Ж.Аймаутова. В младенчестве родители переехали в село С.Торайгырова, где он вырос и пошел в школу. В 1967 году окончил школу Торайгырова с «золотой медалью». В 1972 году окончил факультет журналистики Казахского национального университета в Алматы. В 1973-75 годах работал в районной газете «Жеңіс» (ныне «Баянтау»). В мемуарной статье «На родной земле известного поэта» из книги Калижана Бекхожина «Жизненные этапы», вышедшей в 1986 году, по словам директора совхоза Кабидена Аубакирова, приводится следующий факт: «…Говорят, что известный Сакен Сейфуллин, преследуемый колчаковцами в годы революции, искал здесь своего дядю Мукая… Внук этого Мукая, дяди Сакена, Толеген Мукаев окончил филологический факультет КазГУ, пишет стихи, молодой поэт, сейчас работает в районной газете Баянаула…» Поэт, проработавший недолгое время в Баянауле, в 1975 году переехал в Алматы, где было основано издательство «Жалын», и по приглашению его первого редактора К.Идырисова начал там работать. В 1977 году в издательстве «Жалын» под редакцией Жусупа Кыдырова вышла его «Первая книга». А в 1986 году в коллективный сборник «Айдын шалқар», изданный издательством «Жазушы», вошла подборка стихов «Тулайды жүрек». Около шести месяцев в 1992 году он проживал в городе Караганда. Последний раз поэт общался с родными в 1992-93 годах и с того года исчез без следа. Он собрал все свои рукописи и запланированную книгу у своей сестры, живущей в Алматы. «Я сам приду и заберу», – говорит она. Этот дом находился на пересечении нынешних улиц Райымбека батыра и С.Сейфуллина. Когда сестра, уехавшая на некоторое время в гости, вернулась домой, оказалось, что в дом забрались воры. В перевернутом доме исчез ящик, который собрал Толеген. Похожие судьбы. Жизнь Мукатая Жылкыйдарова, современника Мукагали, оборвалась на дороге. У него дома хранился черный чемодан с рукописями. После смерти поэта исчез и черный чемодан вместе с сокровищами внутри. Кому понадобилось поэтическое богатство поэта?! ЗАЧЕМ МЫ ГОРЮЕМ О СУДЬБЕ… (Несколько слов об «Ардаке» поэта) Мы начали искать стихи Толегена. Нам попался сборник стихов «Ардақ», изданный в 1989 году издательством «Жалын». Первая часть книги, разделенная на три раздела, под названием «Заңғарынан заманның» (С вершин эпохи) содержала, в соответствии с тогдашними тенденциями, «красные стихи» поэта… Вспомнилось следующее высказывание Есенгали Раушанова: Книга Аманхана Алим, в которой не было «красных стихов», не была отправлена в печать. Стихи, написанные друзьями-соратниками, стоимостью «одна бутылка», помогли выходу книги. Позже, подписывая книгу читателям, Аманхан-ага вырывал первую страницу. Вспомнив этот случай, мы отнеслись к автору с «прощением». А во второй части, под названием «Тағдыр» (Судьба), поэт Толеген по-настоящему написал о своей судьбе. Он изобразил печаль своей души и тай
Я знаю, что во мне есть сила.
Разделив мечи злобы пополам,
Я посвящу всего себя честности.
Я оправдаю все благородное, что есть во мне,
Мой пот будет капать, как жемчуг, истинно.
Все это – как мое солнце в небе,
Теплое, светлое для человека.
Даже если я не смогу посадить птицу счастья,
Мой след останется прочным следом добра.
Ведь и я зажег огонь жизни,
Сделав доброту человека своим прибежищем.
Неважно, кто мал, кто велик,
Отдавай чистоту своей воды честным.
Если жизнь – это источник,
Земля полна живых солнц.
Пока они есть, я буду твердо идти вперед,
Есть ли для меня неприступная крепость!
Я не буду огорчаться закатом солнца,
Пока рядом со мной есть Человек, полный света.
Любите всех людей как братьев! Это слова мудреца Абая. Они должны стать пищей для нашей жизни. Любовь к человеку – это любовь к себе. Машхур Жусуп говорит: «Например, люди подобны деревьям, сухое дерево без плодов неприглядно… Добро, милость, благодеяние – вот ценность человека, его работа, как драгоценное лекарство для глаз, которое нельзя найти, если человек способен на всякое добро». «Хороший человек подобен месяцу и солнцу, одинаково для всего мира». У Толегена Айбергенова тоже есть стихотворение: «…Все, что встретится, я увижу с вами, простыми тружениками, я бы отдал вам все, если бы небо и земля дали мне свою любовь». Стремление к добру – основа жизни поэта. Суть его стихов. Мукаев, когда грустит, ищет добро, жаждет милосердия, желает добра. Не подчиняясь своим желаниям или, как некоторые, меняясь тысячу раз, он спешит к своим старшим, желая успокоить смятение и боль в своем сердце.
Давайте прочитаем его стихотворение «Я иду к вам, братья»:
Вспыхивают и гаснут ваши годы, братья,
Высокие, как мечта, благородные братья!
Я всегда иду к вам:
Чтобы развеять тяжелые мысли,
Когда хочу пробудиться.
Протянув руку к вершине мечты,
К свету благородного сердца
Когда хочу окунуться.
Я всегда иду к вам,
К несправедливым словам,
Когда не могу терпеть.
Когда хочется плакать, но
Не можешь заплакать.
Когда иногда огорчаешься,
Когда «Бог не забирает»…
…Я иду к вам, братья!
Когда хочу излить свою бурлящую волну чувств.
Когда, охваченный честью и совестью,
Перед справедливыми сердцами
Хочу оправдаться…
…Я всегда иду к вам:
…Когда хочу почувствовать
Величие человека,
Я снова иду к вам,
Ваше достойное братство и
Мое достойное младшинство – вот оно!
«Тот, кто не смог стать сознательным младшим братом, не сможет стать и защищающим старшим братом», – говорит Толеген Айбергенов своему младшему брату Мухтару (Шаханову). Он также помнит, как говорил: «Воспитывая тебя как младшего брата, я воспитываю себя в старшем братстве».
Сколько бы кочевок ни прошло перед моими глазами,
Увидев младшего брата – его радость растет.
Свою жизнь, прожитую в младшем братстве,
Он делает плодотворной с младшими братьями.
Я тоже возьму от жизни свое,
Разделю все свое богатство с младшими братьями…
Видя пример, бросающийся в глаза,
Так открылись глаза моей груди.
Поскольку сердце открыто, а лицо сияет,
Каждый свободно приходит и рассказывает свою историю.
Стать гражданином, поэтом, уважаемым человеком,
Это, возможно, и есть образец жизни!
Толеген-акын тоскует по старшему брату. Возможно, это потому, что он рано потерял отца. Отец поэта был воином, «вошедшим в огонь в восемнадцать лет». Он оставил одну ногу на поле боя. Он пишет об этом в балладе «Шаги, которые заставили тосковать»: «Свет отразился в глазах моего отца, его чувство переполнялось от радости, то, что он потерял вчера на кровавом поле, сегодня, вот, нашлось в сыне»… Он сожалел, что не мог ответить детям, дразнившим его: «Твой отец – хромой», словами: «Если бы мой отец не оставил одну ногу в Берлине, разве он смог бы прямо идти по жизни, в этом месте?!». Его «живая нога», которая продолжила путь его отца, ушедшего из жизни в тридцать семь лет, развивалась. Он шел уверенно. Он понял душу солдата. Он не просто понял, а в «Монологах солдата» сказал:
Слушай приказ истины:
Когда твой друг пал на поле боя,
Встань на его место в строю и
Крепко атакуй врага!
Если твоя истинная судьба будет испытана в бою,
Твоя совесть не будет мучить тебя каждый день…
Этот стих поэта напомнил мне о наших днях в армии. Наш командир говорил: «Наши предки не боялись войны. Как тяжело на тренировке, так легко на бою». На тренировках мы переживали то же, что и на войне. Тогда вера и чувство к товарищам, стоявшим рядом в строю, выводили нас из любого тупика. Когда наш друг просил о помощи, вставая на его место в строю и «крепко атакуя врага», наша гордость была выше страха смерти. Мы чувствовали себя мужчинами и ощущали в себе силу, способную сокрушить трусов… Пусть будет наша смелость в мирное время, но скажите о храбрости в огне и пулях. Как же храбры были те мужчины, которые, глядя смерти в глаза, не дрогнули! Наши предки сложили головы перед смертью ради потомков. Они не дрогнули…
…Смерть. Смерть – не страшна. Страшно умереть, не успев ничего сделать, никому не будучи нужным. Мы слышали, как один друг пожелал своему товарищу «красивой смерти». Мы поняли, что он имел в виду уйти, не потеряв своего имени. Как Айбергенов говорит: «Я умру на своей высоте», так и Кадыр Мырзалиев говорит: «Какое счастье жить как орел, какое счастье уметь умереть как орел». Мукаев тоже полностью понял, почувствовал это:
Я видел однажды…
Жестокая пуля ранила
Орла.
Перед глазами кружился весь мир:
Собрав последние силы,
Оглядев взглядом, полным огня, небо и землю,
С высоты он хлынул вниз,
Навсегда потеряв свой взгляд.
В момент смерти, пропев песнь гордости,
Он ускорил свою кончину –
Чтобы не увидеть на земле
Мучений жалости…
В это каменное сердце
Мне тоже не нужна жалость!
Мое стихотворение зажгло день, как огонь,
Мое стихотворение вдохновило рассвет.
Пока есть стихи, в жизни
Мое сердце тоже обрело крылья, как орел.
Это сердце, как двукрылый орел,
Еще не достигнув своей высоты,
Если попрощается с жизнью – у меня нет слов!
Как орел, я сам упаду на черную землю:
Чтобы моя смерть не была жалостной,
Чтобы не увидеть мучений жалости!
Так он сказал. Решительно. Действительно, поэт не говорил: «Обратите внимание на мои стихи, вспоминайте мое имя, взгляните на то, что я написал». Он не просил похвалы, наград. И не ждал их. Он писал стихи, чтобы жить. Он только тянулся к высоким идеалам и грандиозным мечтам. Если он огорчался, то из-за стихов. Если сожалел, то из-за того, что не смог достичь вершины своих стихов, не смог погрузиться в их глубину. Если обратить внимание на его слова из стихотворения «Голубые горы»: «…Глядя на вас, я каждый день огорчаюсь, думая о том, что не смог стать выше, хотя горы становились выше», – мы поймем, что его преследуемая мечта ускользала, а оборванная надежда не сбывалась.
Теперь давайте обратим внимание на «Элегию моему дедушке»:
Кому жизнь всегда дарит рассвет впереди,
Чьи сердца она смогла понять!
Много надежд оборвалось,
Много мечтаний не сбылось.
Многие двери не открылись для нас,
(Если ты силен с судьбой – попробуй поспорить).
То, что мы обняли как цветок – оказалось просто травой,
То, на что мы взобрались как на гору – оказалось холмами.
Трудности ясно показали себя нам,
Но мы не иссякли в терпении,
Встречая сладкие дни с улыбкой,
Думая, что они снимут с нашей шеи ярмо.
Почему нашего удела так мало,
Почему мы огорчаемся судьбой,
Если мы раньше других добрались до места назначения,
То взамен – опаздываем от других…
Кому жизнь всегда дарит рассвет впереди,
Чьи сердца она смогла понять.
Много надежд сгорело вчера,
…Много мечтаний устарело сегодня!
Что означает то, что, несмотря на множество трудностей, они встречали сладкие дни с улыбкой, не иссякая в терпении, думая, что они снимут ярмо с их шеи?! Что хотел сказать поэт? Что такое ярмо? Какое ярмо? Может быть, это стесненность судьбы? Как сказал Турсын: «Я бил головой о горы и камни, не найдя опоры в жизни, Боже, кати мой камень вверх, не дай мне совершить несправедливость». Может быть, это бытовая нужда? Как сказал Касым: «Если не дашь – не давай своего жилища, но я не откажусь от своей ставки, я согрею себя, свою жену, своего маленького ребенка огнем поэзии». Или нам следует искать политический подтекст? Как пророчество поэта Дауиталы в 1972 году: «…Если вдруг эта Советская власть рухнет…». Кто знает, но он верил в какую-то надежду.
Местный краевед из Баянаула Алтынбек Курманов рассказал такой случай: «Когда мы были босоногими детьми, Толеген-ага брал нас на шею и относил к самому краю озера Торайгыр и бросал в воду. Мы, с трудом барахтаясь, едва добирались до берега, готовые заплакать. Когда мы спрашивали: «Почему вы так делаете?», он отвечал: «Сама жизнь такова, если твой корабль разобьется в море жизни, никто тебя не спасет из воды, ты должен добраться до берега своими силами». Он был таким стойким человеком», – говорит Алтынбек-ага. Разве Есенин не писал в своих автобиографических записях, что его братья бросали его в озеро и учили плавать? Он тоже сравнивал жизнь с этой борьбой в озере.
Вы, очевидно, не понимаете человеческую душу. Понять душу поэта еще труднее:
Я не говорю, что я сильный человек.
Но я ни от кого не зависел,
И я никого не обидел несправедливо.
Я живу свой день среди многих:
Будучи джинном для тех, кто не понимает мою душу,
Будучи рабом для тех, кто хмурится…
…Желая, чтобы счастливые шаги множились,
Так я живу свой день.
Среди многих есть те, кто не понимает мою душу,
Те, кто не понимает, – это в основном те,
Кто не достиг той высоты, на которую поднялся я сам…
Поэт всегда возвышен. Поэт всегда высок. Мы не создаем из него святого. У него тоже есть свои человеческие слабости, свои ошибки и грехи, которых достаточно на его долю. Поэт – поэт своим стихом, поэт своей совестью. Мукагали доказал, что «поэтичность поэта не в славе, а только в его чести».
Я не боюсь трудностей,
Не склоняюсь перед страданиями.
Я не боюсь смерти,
Заглядывая в свою собственную суть.
Думая, что достиг своего дна,
Страх не тревожит меня.
Я боюсь только смерти, угрожающей чести,
Пока я жив.
«Фобия» Мукаева – смерть, угрожающая чести. Поэт, не желающий видеть мучений жалости, всегда ставит свою честь превыше всего. Это его казахское «Моя душа – жертва моей чести». Его честь – это его стихи. В наше время, когда честь ценится не выше цены пирожка, мы являемся свидетелями того, как человечность, честность, вера и чувства попираются ногами. Поэт считает любовь возвышенной. В его лирических стихах мы видим чистоту, щепетильность поэта. Им владеет не страсть, а решимость.
«Что я могу поделать, обвиняя тебя в этом, возможно, твои часы обманули тебя…». Как в этой песне Мухтара и Шамши, точно передающей душевные переживания влюбленного, который соединил свои чувства к любимой с верой, давайте прочитаем одно из его стихотворений, которое заставляет переживать подобные чувства:
Я пришел на землю, как было условлено вчера,
Мое сердце, думая о тебе, веет, как ветерок.
Волшебное чувство…
Грудь полна радости,
Сердце – смех, облака сердца очень далеки.
Моя мечта – вершина, моя душа – лето, мой облик – цветок,
Солнце смеется, я смеюсь вместе с ним.
Иногда я сам уподобляюсь этим цветам,
Стою, обнимая бесчисленные цветы счастья.
Но вдруг цветы начинают увядать,
Я не смог продлить свой смех надолго,
Ты не пришла…
Собрав все сомнения,
Надежда чуть не оборвалась.
…Погрузившись в мысли о тебе,
Ждать тебя так – это тоже счастье.
Или, может быть, это стихотворение, похожее на «проклятие милосердия» из слов узбекского поэта Алишера Навои «Пусть мои вздохи бьют в грудь, пусть мои ухы бьют в грудь»:
Прошло много дней:
(Надежда не поселилась),
Ты жаждала его,
Ты пренебрегала им…
…У него есть своя судьба,
Своя суть,
Своя доля,
Своя высота.
…Если не покоришься – пусть!
Не цени меня, даже если так.
Пламя любви
Не погаснет и без тебя.
Придет однажды день,
Когда мудрая мысль придет тебе в голову…
Ты тоже обязательно кого-нибудь
Полюбишь…
…Вот такое трудное
Испытание стоит перед тобой,
В тот день ты поймешь
Муки любви…
Не будем равнодушны к любви. Нам нечем хвастаться. Давайте помолчим, пусть само стихотворение говорит:
Солнце приходит, ища ночь, чтобы найти ее,
Ночь приходит за Солнцем, запыхавшись.
Преследуя друг друга так,
Вращается колесо времени.
Для нас тоже вращались годы,
Каждый год несет свой груз вперед.
Кружась так, как волчок,
Ты тоже гоняешь меня.
* * *
Ты в моих объятиях…
В моих объятиях:
Я чувствую, что держу бесценное сокровище.
Я чувствую, что склонил голову перед счастьем
Необузданного сердца.
Я чувствую, что ликую от
Своего небольшого счастья.
Я чувствую, что моя
Внезапная спешка утихла.
Ты в моих объятиях…
В моих объятиях:
Я чувствую, что в тебе есть
Внезапная молния, которая может вспыхнуть.
Если ты вспыхнешь молнией,
Я чувствую, что твое небесное сердце прояснится,
Я чувствую, что жемчуг
Рассыплется из твоей груди.
Я чувствую, что не могу вырваться из твоей власти,
Как Земля, вращающаяся вокруг Солнца.
Я чувствую, что не смогу понять
Твою тайну всю жизнь…
Даже если из твоих слов звучит властный мотив,
Не находя смелости ответить,
Я мучаюсь сам собой…
Так я всегда просыпаюсь,
Так я много раз засыпал.
Сильная воля,
Железное терпение,
Ты ли это, называемое любовью,
Эта истинная сила?!
…Так, живя, я научусь смотреть
На жизнь твоими глазами.
* * *
Даже если прошедший день жжет мою грудь,
Я не буду винить тебя.
Это сердце, способное чувствовать, что оно любит,
Поняло, что есть день прощания.
Все равно все твои поступки драгоценны для меня,
Счастье моей судьбы еще не открылось.
Мы в стране любви –
Две реки, текущие рядом, но не сливающиеся.
Я думаю, что облака моего сердца прояснились,
Что волна чувств к тебе утихла.
Все равно, как будто потеряв что-то драгоценное,
Любящее сердце привязалось к тебе.
* * *
Когда туман не рассеивается
Из моего сердца,
Ты появляешься как луч,
Моя прекрасная возлюбленная!
Моя далекая мечта вернулась к тебе.
Радость хлынула из моей груди.
Поток стихов наполнил мою душу.
Тайное чувство
Разбудило меня ото сна.
Моя любимая, повелевающая моей волей, игривая.
Я забыл дни, когда мое чувство было разрушено.
Свет твоих глаз рассеял мою ночь,
Скучая по твоему голосу,
Мое сердце растаяло.
Пусть поток стихов льется,
Люби меня беззаботно, мое солнце.
Мой чудесный дар,
Полученный от судьбы.
* * *
Не привязывай, душа моя, свою судьбу,
Если ты действительно жаждешь.
Если ты причинишь боль моей душе,
Ты тоже будешь страдать.
Как я могу спокойно спать,
Моя песня любви, моя страсть?!
Если хочешь, чтобы твой сокол взлетел,
Прорезая облака.
Если хочешь, чтобы бурный поток песен не утихал,
Если хочешь, чтобы огонь души не погас,
Если хочешь, чтобы крылья молодого орла,
Летающего в небе, не уставали,
Дай мне силу, мой светлый рассвет,
Изливая свет, сияй!
Желанное сердце должно
Обнять свою мечту любой ценой.
***
Мои стихи напоены тысячами родников,
Мои тайны станут свидетелями моей истины.
В моем сердце мерцает звезда,
В моих объятия