Идея повести Рахымжана Отарбаева «Слезы Чингисхана»
Эта повесть, в которую как литературовед было непросто погрузиться и собрать жемчужины, родилась в период зрелости и полного расцвета писательского таланта Рахана.
Если бы не таинственная личность, которая, загнав всю человеческую злобу в ящик Пандоры, сдерживала ее силой своего изогнутого меча, истекающего кровью, разве осмелился бы он задуматься о сокрытии своей смерти от этого безжалостного мира?!
За легендой следовала легенда. Сведений в письменах мало. Тем не менее, написано о нем немало. В борьбе за жизнь, где слабые тела борются друг с другом, тюркский мир, имеющий общие корни, строит свою «Вавилонскую башню» относительно происхождения великого хана…
Почему такой писатель, как Рахан, не боялся, что его крылья обожжет пламя разгоревшихся вокруг споров, и так сильно заинтересовался образом Чингисхана?
Чтобы ответить на этот вопрос точно, кажется, прежде всего, нужно прочитать рассказы писателя «Горные мозаики», «Золотая рыбка», «Зеркало», «Незаконченная повесть», «Наследство от Нобеля», «Поезд Атырау-Алматы» и др. В упомянутых рассказах писатель, глубоко чувствуя трагические последствия вынужденной адаптации при переходе от одной системы к другой, через правдиво созданные образы наглядно показывает, что в этот переходный период, предшествующий исправлению в пути, больше печали, чем радости. Например, в описании жадности супругов, которые, несмотря на безупречное исполнение их желаний, не думали отпустить пойманную золотую рыбку обратно в море, или в описании действий «гордых» парней, которые, отправившись урегулировать девять девушек, находящихся в объятиях иностранцев, сами потерпели сокрушительное поражение, чувствуется горький яд сатиры. В рассказах Рахана есть смех и юмор. Из восклицаний, оживляющих любой диалог, доносится теплый аромат национального узора. Действия персонажей, которые не освоили и не пытаются освоить новый рыночный порядок, беззаботных или склонных к самообману, потерявших благородство, изображены без прикрас и правдиво. Если в богатый, нефтяной край нахлынули богатые приезжие – они не оказывают сопротивления, не предпринимают действий, так как у них нет ни рыночной грамотности, ни денег.
Однако писатель избегает того, чтобы читатель впадал в отчаяние. Смеша, он заставляет задуматься. В рассказе «Амазонки нашего села», превратив одного персонажа, лишенного достоинств, в волка, он удачно использует аллегорию, а в «оживлении» Матери-Земли, которая поглотила миллионы инвесторов, опьяненных деньгами, и вернула их ни с чем, есть гротеск.
«В какой момент мы потеряли великий дух кочевника? Куда приведет нас это время, которое слепо стремится к должности и богатству, а не к человечности и доброте?» – возможно, это и есть идея произведений, которые заставили сердце писателя кровоточить – «Слезы Рахана».
Создавая галерею персонажей, чьи намерения и действия соответствуют их времени, Рахымжан Отарбаев предвидит бедствия, которые глобализация, надвигающаяся как гроза, принесет казахам.
Неустанный поиск высокого духа кочевника, который сохранит казахов как нацию, похоже, привел обеспокоенного писателя к написанию «Слез Чингисхана».
Повесть – это особое произведение, скрывающее в себе множество загадок. Искусно использованные литературные приемы служат ключом к разгадке этих тайн. С самого начала заметно частое использование повторов.
Особенно неслучайно частое употребление слов «дракон», «пасть»: «Огромное войско, не находящее места для укрытия, хотело вырыть «пасть» (стр. 154); «Что, если, промчавшись, обойдя тебя, как одноглазый, перед тобой окажется «пасть», подобная драконьей?» (стр. 160); «Вот-вот проглотит. Открытая пасть – это оно!» (стр. 210) и т.д.
Эта ненасытная пасть цивилизации глобализации, стремящаяся поглотить не только твой язык и веру, но и священную землю, и независимость страны, и этот внезапно нависший враг-дракон – это одно и то же!
Чингисхан – прославленный полководец, занявший свое место в истории, выдающийся деятель, оказавший прямое влияние на обращение всего человечества к добру. К сожалению, до сих пор его кровавый, жестокий образ хана восхвалялся односторонне. По этой причине, возможно, наш мозг, привыкший к стереотипам, не сразу принял тему повести, и у многих из нас возникла мысль: «Разве Чингисхан тоже плакал?». Однако, как было сказано выше, груз идеи произведения тяжел, и на самом деле, если мы назовем тему «Слезы потерянного духа кочевника», мы не ошибемся.
Итак, чтобы наши слова были доказаны, автор в упомянутой повести, прежде всего, неустанно ищет глубокие корни нашей тюркской основы и находит их в образе скакуна, быстрого, как ветер:
«Говорят, тысяча скакунов с развевающимися хвостами и гривами уносились во все стороны, не давая себя остановить…»
Автор не случайно повторяет эту чудесную картину, где ясно видны не только свобода и красота, но и необузданность, не знающая преград, бескрайнее пространство и чистая свежесть, в начале восьми глав повести. Ведь главная функция метода повторения – привлечь внимание читателя к главной миссии образной детали.
Что удручает, так это то, что в ключевом разделе от этой красоты остается лишь призрак:
«Куда делись скакуны с развевающимися хвостами и гривами?! Что это за тысяча муравьев, ползущих к нему со всех сторон?! Прочь! Прочь от меня!»
Если объединить эти два фрагмента, идея поиска великого духа, который спасет от поглощения в водовороте глобализации в будущем, снова становится ясной.
Мы сказали, что повесть «Слезы Чингисхана» – самое весомое произведение среди произведений крупного писателя новой эпохи Рахымжана Отарбаева. Это многослойное произведение требует глубокого погружения в него по своей воле, как в бездну, а историческая оценка – как попытка разгрести угли голыми руками, пройти по лезвию острого, как бритва, клинка, когда душа разрывается на части. В период бурных споров вокруг личности Чингисхана, не каждый осмелится создать его образ по-новому, показать с другой стороны. Однако мир давно признал, что некоторые талантливые люди рождены для того, чтобы обнажить свой острый, как меч, талант и бросить его между огнем и водой.
Для такого мастера пера, как Рахан, наделенного магией священного черного слова, очаровать читателя магией слова не составляет труда, но цель автора в написании этой повести – гораздо выше пика, недостижимого для крыльев орла, глубже бездны, недосягаемой для эха.
Повесть состоит из двух нитей – исторической и литературной, и писатель сплетает их вместе, как смазывают сырым бараньим салом, досыта, туго. Точно так же, при использовании других исторических данных, касающихся Чингисхана, проявляется тщательность и высокая ответственность автора.
В произведении есть глубокий философский смысл, в некоторых местах проявляется мистический характер, а разнообразие художественных приемов – это отдельный разговор.
Однако я хочу намекнуть, что это будет предметом нашей следующей статьи о повести «Слезы Чингисхана».
Анар Кабылхак,
литературовед