Деятельность международных экстремистских и террористических организаций сегодня не ограничивается предъявлением требований государству и обществу, но и направлена на посев страха, ужаса и недоверия в общественном мнении. Иногда в информации, распространяемой средствами массовой информации, и материалах на эту тему используются грубые ошибки и противоречивые термины. В результате, особенно в информационную эпоху, когда рейтинг имеет большое значение, некоторые СМИ становятся распространителями экстремистских идей, не задумываясь о последствиях своих публикаций и опасности для широкой аудитории.
В большинстве случаев при освещении событий террористического характера используются общепринятые или широко распространенные термины и понятия. Однако многие термины и понятия не соответствуют своему значению и содержанию по смыслу. В связи с этим при публикации подобных материалов в обществе распространяются ошибочные мнения и представления. При передаче информации нельзя поддаваться влиянию пропагандистов и идеологов террористических актов, используя термины, которые террористы стремятся укоренить в общественном сознании.
В частности, одной из распространенных методических ошибок является отождествление двух совершенно разных по своей природе явлений – ислама и экстремизма, или ислама и терроризма. Понятие «исламский экстремизм» ошибочно. В данном случае религия используется для сокрытия конкретных политических целей. При составлении информационных заявлений следует отказаться от слов «исламист», «радикальный исламист» и заменить их терминами «террорист», «экстремист». В «Useful english dictionary» или словарях Принстонского университета исламистом называется ученый, признанный в исламской науке, или набожный мусульманин. То есть, с точки зрения значения, исламист – это человек, много знающий об исламе и твердо придерживающийся его принципов. В документах американских дипломатов из Национального контртеррористического центра запрещено использовать термины «исламский» или «мусульманский» по отношению к группам, связанным с «Аль-Каидой»: это преступные группы, а не исламские или мусульманские. Вместо того чтобы называть террористов джихадистами, шахидами или моджахедами, их следует называть «террористами» по их имени.
Простой пример: показ видеоролика, пропагандирующего выезд отдельных казахстанцев в Сирию, по республиканским телеканалам, а не через интернет, стал самой неудачной попыткой.
В частности, нельзя связывать терроризм с определенной религией, расой и нацией, нельзя показывать взгляды и действия, выражающие намерения террористов. Также не следует использовать такие определения по отношению к террористам, как «повстанцы», «борцы за веру», «исламисты», «представители оппозиции», «джихадисты», «шахиды», «исламские радикалы», «исламские террористы».
Учитывая, что использование возможностей СМИ для выражения своей позиции во многих случаях является одной из главных целей террористов, следует избегать следующих ошибок:
– не анализировать требования террористов, не высказывать мнения без получения профессиональной консультации;
– не пытаться получить секретную информацию от спецслужб;
– не использовать непроверенные источники информации, не согласованные с компетентными органами;
– личную информацию о жертвах;
– распространять вещественные доказательства и фотографии мест происшествий, относящиеся к незавершенному расследованию, не вызывать страх у общественности при информировании, строго проверять содержание и форму изложения, а также стиль повествования;
– не забывать, что данные СМИ доступны широкой аудитории, в том числе и тем, кто намеренно организует сложные ситуации;
– понимать, что в содержании информационных новостей не должно быть сведений, способствующих усилению позиций террористов и экстремистов.
Вот, учитывая эти обстоятельства, мы работаем с правильной идеологией. Недопущение государством религиозного давления само по себе является основной функцией его демократической и светской позиции. Мы понимаем это как «свободу совести», «свободу вероисповедания» в нашем законодательстве. Уже сейчас в обществе проявляются психологическое, религиозное, познавательное давление, такое как «Ты должен верить так же, как я, это ширк, это бидгат, в результате ты кафир». Только государство, основанное на принципе светскости, может остановить такое правовое и психологическое давление. А демократический, либеральный, светский характер государства не противоречит никаким убеждениям, религиозным принципам, религии.
Как мы уже говорили выше, светскость – это позиция, не имеющая отношения к убеждениям, религии, идеологиям. Поэтому Казахстан – светское государство, его создатель – казахская культура, в которой ислам является основной определяющей религией.
Ляззат Кожамурат