Белорусская писательница, лауреат Нобелевской премии Светлана Алексиевич сейчас временно проживает в Германии. В интервью белорусской службе Радио Свобода она рассказала о развитии протестного движения в Беларуси, о жизнеспособности революции.
– Недавно вы дали интервью немецкому журналу Der Spiegel. Многие издания обратили внимание на ваше сенсационное заявление в том интервью: «Координационный совет оппозиции уничтожен. Создан новый совет, но имена его членов засекречены, это необходимо для их защиты». Вы действительно считаете, что Координационный совет уничтожен? Что это за новый секретный совет?
– Возможно, я не совсем точно передала сложившуюся ситуацию. Это не вина журналиста. Трудно объяснить человеку из другой страны, другой культуры, что у нас происходит. Я говорила, что есть Координационный совет из 5 тысяч членов, у которого есть президиум из 7 человек. Сейчас большинство членов президиума совета либо в тюрьме, либо за границей. Они работают, находясь за границей. Кроме того, есть управляющий орган из 50 человек. Все они находятся в Беларуси. Когда немецкий журналист спросил, не опускаются ли руки у руководства совета, когда один в тюрьме, другой за границей, я сказала, что в Координационном совете появились новые люди, на которых не заведены уголовные дела, и они ведут работу совета, но их имена не называются.
– Есть ли у совета первое лицо, лидер? Некоторое время назад IT-предприниматель Максим Богрецов выразил желание возглавить Координационный совет или его представительство.
– Когда создавался совет, было принято решение, что у него не будет руководителя. Богрецов был одним из самых активных членов совета, но не его руководителем. Лилия Власова, член президиума совета, которая сейчас находится на свободе в Беларуси, тоже не является руководителем совета.
– Когда создавался Координационный совет, говорилось, что это не штаб революции и не альтернативное правительство, а лишь общественная структура, призванная вести переговоры с Лукашенко о передаче власти.
– Была мысль, что Лукашенко может пойти на такие переговоры сразу после выборов. Но сейчас очевидно, что он не будет вести никаких переговоров с представителями общества, в том числе с Координационным советом.
Если совет создавался для ведения переговоров с какой-либо стороной, а эта сторона отказывается вести переговоры, имеет ли он смысл?
Оппозиционным силам нужно ядро, которое сможет их сплотить. Лукашенко обвинил нас в попытке совершить переворот. Никто не собирался идти на такой шаг. Мы хотели добиться согласия в обществе и, договорившись с властью, перейти к свободным выборам, к максимально демократическому обществу.
– Актуальна ли эта цель до сих пор?
– Сейчас ряд стран признают, что Координационный совет является представителем белорусского общества и может вести переговоры. Возможно, мои коллеги придерживаются другого мнения, но, по-моему, сейчас мы являемся моральной опорой оппозиционных сил.
Акции протеста в одном из районов Минска. 22 ноября 2020 года.
– Каковы взаимоотношения Координационного совета, штаба Светланы Тихановской и недавно созданного Антикризисного национального управления под руководством Павла Латушко (бывшего посла Беларуси во Франции, бывшего министра культуры – ред.)?
– В одном из своих интервью Латушко говорил о необходимости подготовки общества к жизни после Лукашенко. Перед нами стоит много угроз. Одна из них – угроза со стороны Лукашенко. Есть также опасение, что наша небольшая страна не попадет под сильное геополитическое влияние большого государства. Что касается Тихановской, она занимается решением наших международных вопросов. По-моему, она отлично справляется. На наших глазах она превратилась в политика международного уровня. Она ведет переговоры на высоком уровне и привлекает в свою команду очень интересных людей. Например, в ее команде Франак Вячорка (белорусский журналист, организатор и участник акций протеста – ред.).
Эти организации дополняют друг друга. Они соответствуют общему характеру нашей нынешней жизни, когда нет явного лидера или руководителя. Власть не может понять, кто руководит протестами, кто поднялся, кто организует их извне. Организатора извне нет, все децентрализовано. Это связано не только с новыми технологиями, мы просто устали от авторитарного управления, от авторитарных лидеров. Люди на инстинктивном уровне ищут другой путь.
– Вы упомянули «геополитическое влияние большого государства». Руководители этого государства – Владимир Путин, Сергей Лавров, Сергей Шойгу – считают, что «ситуация в Беларуси инспирирована западными странами, Лукашенко предлагает хорошую конституционную реформу, и она должна быть реализована». Можно ли сказать, что Россия полностью на стороне Лукашенко и не отступит от этой позиции?
– Я не думаю, что Россия на стороне Лукашенко. Россия – на своей стороне. Народное движение стало для России неожиданностью, и они не были к этому готовы. [России] не нравятся и нынешние действия Лукашенко. Наши улицы словно превратились в поле военных действий. Россия ищет другой вариант. Было бы хорошо, если бы Бабарико (бывший глава Белгазпромбанка, участник президентских выборов этого года – ред.) вышел из тюрьмы. Они с Латушко – очень интересные личности. Я надеюсь, что мы сохраним