Фото: открытый источник
Хотя весна на Севере наступила рано, погода холодная, пронизывающий ветер раздражает тело и создает неудобства для свободного передвижения по улице. Как только я вовремя пришел на работу и сел на свое место, зазвонил телефон.
– Бейсенгазы, тебя зовет Утков, – сказала девушка-секретарь с другого конца провода.
Заместитель акима района Александр Иванович Утков, находившийся на втором этаже, сразу же, как только я показался в дверях, сказал:
– Бейсенгазы, у тебя особое поручение. Я еду по делам в соседний район. Завтра день, когда осужденных, отбывших срок, будут освобождать по решению комиссии. Будь в составе этой комиссии и съезди вместо меня. Поедут люди из районной прокуратуры и суда, поедешь вместе с ними.
Мы поехали в колонию для отбывающих срок осужденных, расположенную прямо у города Красногорск, примерно в 35 километрах от города Есиль.
Красногорск в то время был закрытым городом, специализировавшимся на добыче урана, и напрямую подчинялся Москве. На рудниках в основном трудились осужденные. Я никогда здесь не бывал, разве что слышал раньше. Увидев серые бараки, построенные в ряд на огромной территории, окруженной колючей проволокой и сторожевыми вышками на каждом углу, сердце человека действительно сжимается. Я подумал про себя, как ужасно провести половину жизни в таком месте за совершенное преступление.
Несколько военных, встретивших нас, отвели нашу группу в столовую, дали легкий чай и снова привели в канцелярию. Перед канцелярией собралось уже немало людей. Я предположил, что это, вероятно, родители и родственники тех, кого сегодня освобождают.
Пять-шесть человек из районного центра расположились в зале. Начальник лагеря и еще пара офицеров сели рядом с нами. Осужденные по одному входили, отвечали на вопросы членов комиссии, клялись больше не совершать преступлений, забирали свои документы и уходили.
После того как нескольких человек отправили на свободу, члены комиссии решили пообедать. После этого несколько парней вышли покурить на улицу. Я вышел вместе с ними. Стоявший рядом военный, служивший здесь, сказал:
– Вчера в лагере была драка, у одного вывихнули плечо и забили гвоздь под лопатку. Мы ему вправили плечо, сделали операцию на рану и положили в медицинскую часть. Пойду проведаю его. – Говоря это, он направился туда. – Он сам не очень хорошо говорит по-русски, – добавил он.
Мой слух насторожился, и я сказал своим спутникам: «Я тоже пойду». Они посмотрели неодобрительно, но как бы сказали: «Как знаешь».
Мы вошли в здание, где располагалась небольшая медицинская часть. Открыв дверь отдельной комнаты в глубине, мы подошли к крупному мужчине среднего роста, лежавшему на койке.
– Как себя чувствуешь? – спросил человек, пришедший раньше меня.
– Хорошо, Григорий, – тихо ответил тот. Затем он посмотрел на меня, как бы спрашивая, кто это. – Член комиссии, хорошо, Абди, выздоравливай, – сказал мой спутник и вышел.
Из журналистского любопытства, желая узнать подробности произошедшего, я сел на стул рядом с кроватью и спросил:
– Как тебя зовут?
Тот посмотрел на меня, как бы спрашивая, зачем это нужно, и ответил:
– Абдимамет.
– Откуда ты? – снова задал я несколько неуместный вопрос.
– С юга. – Он немного помолчал.
– По какой статье попал?
– Брат, зачем тебе все это спрашивать, тебе что, интересно? – Абдимамет выразил недовольство. После некоторой паузы он спросил:
– А ты сам где работаешь? – спросил он меня прямо.
– В районной администрации. – Осужденный посмотрел на меня с надеждой.
– Поможешь ты или нет, я не буду спрашивать, но если хочешь знать, я расскажу. Возможно, правильно будет, чтобы хотя бы один человек в мире знал о том, что я оказался в таком положении. Расскажу вкратце, чтобы ты не отстал от работы, – сказал он низким голосом.
– Как я был осужден? Я попал в эту ситуацию из-за своей наивности, из-за того, что жалел всех и вся. Иначе мысль о совершении преступления или о том, что это деяние может считаться преступлением, никогда не приходила мне в голову. Все произошло из-за жены моего младшего брата, у которой не было детей. В моей семье трое сыновей и одна дочь. Моя жена всю жизнь проработала медсестрой. У нее был сдержанный, добрый характер. Мы жили хорошо, – Абдимамет немного вздохнул. Наверное, вспомнил семью, помолчал некоторое время. – Младший брат и его жена обошли всех врачей, которых только можно было пройти. Они ежегодно ездили на обследование в Алматы. Моя жена тоже водила их с собой. Но в семье моего брата так и не появился ребенок. Они были женаты шесть-семь лет. Поскольку он был моим единственным младшим братом, я решил женить его на другой. Но он не согласился. Говорил: «Я люблю Кенжегуль». Что тут поделаешь, так и жили. Мы с ним от одних родителей, у меня есть дети, слава богу, я всегда думал, почему у него нет продолжения рода. Я думал, было бы хорошо, если бы потомство следовало за ним.
Кенжегуль постоянно приходила к нам в дом. Помогала моей жене, прибиралась по дому, иногда белила комнаты. Я не раз замечал, как они пили чай и разговаривали в уединении. Когда она видела меня, вела себя вежливо и здоровалась. Иногда она тепло улыбалась мне, глядя искоса. Она была полной, статной женщиной. Мой брат был водителем, водил «КАМАЗ». Однажды мне в голову пришла греховная мысль. «В конце концов, мой брат не хочет жениться ни на ком другом. Неужели они так и проживут всю жизнь?! Что, если я сам попробую приблизиться к ней?! Ведь мы родные по крови! Даже если родится ребенок, он будет похож на моего брата», – думал я. Я думал, что если у них появятся дети в будущем, они не остынут