Фото: Пресс-служба театра им. М. Ауэзова
С момента сотворения человека не прекращаются слова, сказанные об матери, и песни, спетые о ней. Во все времена высок статус матери для человечества. Хотя мать может быть без ребенка, ребенка без матери не бывает. Многие писатели посвятили свои труды матери, и тысячи художников создали шедевры, от которых невозможно отвести взгляд. Поэтому образ матерей, которые терпели муки, защищая своих детей голыми руками, в искусстве многогранен и разнообразен. Особенно в театре, одном из благородных видов искусства, ставилось множество спектаклей о матери и женщине. Тем не менее, в казахском театральном искусстве, история которого насчитывает почти век, особое место занимает постановка «Ай мен Айша» – произведение высокого уровня и статуса.
То, что спектакль «Ай мен Айша» Казахского государственного академического национального драматического театра имени Мухтара Ауэзова в этом году выдвинут на Государственную премию, несомненно, стало большой радостью для любителей театра. Режиссером спектакля, впервые представленного зрителю в 2015 году и с тех пор непрерывно идущего на сцене Академического театра, является Тунгышбай аль-Тарази. А сценическую версию, объединившую два произведения Шерхана Муртазы, а именно «Мылтықсыз майдан» и роман «Ай мен Айша», создал Еркин Жуасбек. Оба творца, несомненно, являются выдающимися личностями, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю национального театрального искусства. Драматург и режиссер проявили высочайшее мастерство в изображении духа борца и нерушимой надежды в образе Айши, ставшей символом казахской женщины, пережившей тяготы ради семьи в трудные времена. Создание драматической версии романа, уже известного народу, и его постановка – задача вдвойне тяжелая и ответственная. Тем не менее, «Ай мен Айша» можно назвать одной из лучших драм, поставленных на театральной сцене за последние годы. Доказательством этого служит и тот факт, что сам Шерхан Муртаза присутствовал на самой первой премьере и выразил удовлетворение уровнем постановки. То, что Айша, чьего мужа отправили в ссылку в юном возрасте, и Камка, потерявшая сына Орака на войне, стали друг другу близкими и доверенными лицами, словно передавало скорбь всех казахских матерей того времени. Две сюжетные линии, основанные на переживаниях этих двух семей, не разрываются до конца спектакля. Символическое значение изображения последствий советского империализма и Великой Отечественной войны через судьбу женщины всегда велико в литературе. В любом народе образ женщины отождествляется с образом Родины и переплетается с ним. Творческий коллектив мастерски воплотил на сцене, в идеальном сочетании живописи и слова, музыки и действия, судьбу всех казахских женщин, изображенную в этом произведении. Положение женщины, матери – равнозначно положению казахской степи того времени. В этой связи невольно вспоминаются слова Бексултана Нуржекеулы: «Писать о женщине – значит писать обо всем».
С момента открытия занавеса мы становимся свидетелями скромной жизни простого казахского аула, но буря времени никого не обошла стороной. Внезапно наступившая темнота и мрачные тона сцены – сюжет спектакля кардинально меняется и сообщает о судьбе персонажа, пережившего невзгоды. Именно здесь начинается вся борьба, весь драматургический конфликт. Муртазу, который безмятежно играет на домбре в кругу семьи в своем родном доме, хватают и уводят чиновники правительства. Единственная фраза Муртазы, которого уводят в ссылку: «Айша, позаботься о детях! Не гаси мой очаг!» – является стержнем всего спектакля. Именно с этого момента начинается борьба между Айшой и судьбой, между человеком и временем. Айша – собирательный образ благородных матерей, которые, несмотря на все попытки подавить и уничтожить их дух, боролись за свое будущее и детей. С момента, когда ее спутника жизни уводят в ссылку, состояние растерянной матери, ошеломленной тяжелым ударом, ставит в тупик и зрителя. Лауреат Нобелевской премии Светлана Алексиевич в одном из интервью сказала: «Многие герои моей книги «У войны не женское лицо» – это женщины и матери. Кто-то знает, кто-то нет, что