Указом Президента была создана Государственная комиссия по полной реабилитации жертв политических репрессий, которая поднимает вопрос о реабилитации наших соотечественников, воевавших в составе Туркестанского легиона. Об этом в интервью корреспонденту КазАқпарат сообщил председатель подкомиссии по поэтапной десекретизации закрытых архивных фондов, созданной при Республиканской комиссии, депутат Мажилиса Берик Абдыгалиулы.
— Берик Абдыгалиулы, Государственная комиссия по полной реабилитации жертв политических репрессий, членом которой Вы являетесь, сформировала специальную группу из 52 ученых. По каким критериям вы отбирали ученых?
— Если сердце бьется ради страны и земли, но человек не может исследовать архивы, от такого человека мало пользы в этой работе. Поиск документов – это своя сложность. Если не присматриваться тщательно, как иголку в стоге сена, трудно найти нужные сведения в огромном массиве документов. При отборе ученых мы обращали внимание и на это.
— Вы являетесь председателем подкомиссии. Десекретизация – красивое слово. Расскажите, пожалуйста, об алгоритме этого процесса. Какими методами, в каком порядке это будет осуществляться?
— Есть документы, гриф секретности с которых не снимался с 1928-1938 годов. Хотя учреждения, присвоившие гриф секретности, давно прекратили свое существование, гриф не снят. Комиссия занимается их рассекречиванием. Возможно, там есть документы, где одни оклеветали других. Если такие сведения могут вызвать раздор среди самих казахов, нужно ли их рассекречивать, или оставить как есть – это вопрос.
— Значит ли это, что возглавляемой Вами подкомиссии было дано указание: «Чтобы казахи не начали враждовать друг с другом после рассекречивания документов»?
— Нет, что касается указаний, мы сами разбираемся. Например, за годы моей работы с архивами я не встречал много документов, где казахи указывали бы друг на друга. Да, бывают случаи клеветы, говорят о том, что известные личности указывали друг на друга. Если такие вещи всплывут, возможно, их действительно не стоит распространять среди широкой общественности. У каждого времени была своя правда. Мы не можем давать ей оценку. Возможно, этим должна заниматься интеллигенция. Лично я таких документов пока не встречал.
Основная работа нашей комиссии – полная реабилитация жертв политических репрессий.
— Здесь возникает следующий вопрос. В 1993 году был принят закон о массовой реабилитации жертв политических репрессий. Как следует из названия, миллионы казахов, пострадавших от политических репрессий, были автоматически реабилитированы после вступления этого закона в силу. А в Указе, подписанном Президентом в этом году, говорится о необходимости полной реабилитации. Зачем понадобилась полная реабилитация людей, массово реабилитированных по закону, силой Указа? Разъясните, пожалуйста, разницу между этими двумя понятиями. Не повторяют ли закон и Указ друг друга?
— У нас была массовая реабилитация. Однако люди, репрессированные по некоторым статьям, остались вне действия этого закона. Например, есть те, кто был осужден по статье «бандитизм» и не был реабилитирован. На самом деле, они не были бандитами. Часть тех, кто не подчинился под лозунгами «не отдадим скот, сохраним народ» в 1928, 1931, 1933 годах, не была реабилитирована. Среди них были и те, кто убивал людей. Не были реабилитированы они. Они убивали красноармейцев. Я думал, что большинство участников восстаний не были реабилитированы. Когда мы подняли документы в этой комиссии, оказалось, что большинство было реабилитировано в 1989-1992 годах. Большинство нереабилитированных – это люди, в отношении которых было возбуждено уголовное дело по статье об убийстве.
По закону 1993 года массовая реабилитация охватывала лиц, расстрелянных или осужденных по решению суда и печально известной тройки. Мы расширяем список этих лиц. Мы намерены включить туда ссыльных, конфискованных, а также беженцев, которые, страдая от голода, переселились в Китай, Россию, Узбекистан, Кыргызстан. У них нет списков. Но есть сведения о том, что их ушли сотни и тысячи. Комиссия поднимает вопрос о включении их в список реабилитируемых. Наш старший юрист, председатель комиссии по методической работе Сабыр Касымов, приступил к разработке методики по расширению числа жертв.
Также рассматривается вопрос о реабилитации лиц, участвовавших в Туркестанском легионе. Многие из них попали в плен и были вынуждены воевать против. Высказываются доводы о том, что среди них есть те, кто не подлежит реабилитации. Вопрос таких спорных лиц должен рассматриваться индивидуально. Многие из них были приговорены к расстрелу. То есть, подверглись преследованиям. Есть те, кто был осужден на 20-25 лет. Например, уроженец Жамбылской области, который сформировал армию из всех пленных во Франции. Необходимо исследовать таких противоречивых личностей.
Сейчас в рамках этой комиссии я в основном занимаюсь исследованием вооруженных отрядов, названных «бандитами» в период с 1927 по 1933 годы. Составим точный список. Есть сведения о восстаниях Батпаккара, Созака, Адайском восстании в Мангыстау, Абыралинском восстании в исследованиях К. Алдажуманова, Т. Омарбекова и других ученых. Мы должны вернуть имена всех их народу. Были и сотни других отрядов. Если посмотреть их данные, они все были по-настоящему отважными. Если посмотреть на восстания Ыргыз, Каракум, Кызылкум, то мечети были отняты красноармейцами и превращены в конюшни. Ишаны, хазраты, видя это, приходили в отчаяние, как будто наступил конец света. Тогда народ выступил не потому, что умирал от голода, а против попирания религии, унижения духа. Во-вторых, было недовольство конфискацией скота.
Если посмотреть документы, можно понять, почему преследования начались с нападков на богатых. В стране господствовала власть байев, а не советская власть. Поэтому нужно было сломить дух байев. Изъятие имущества и ссылка начались с этой целью. У красноармейцев был список казахских байев. Богатых с востока ссылали на юг, богатых с севера – на запад, разрушая таким образом сплоченные аулы.
— На какой стадии находится работа возглавляемой Вами подкомиссии?
— У нас сейчас во всех регионах созданы местные комиссии. Все эти комиссии возглавляют заместители акимов областей.
— Почему вы поручили руководство заместителям акимов областей?
— Во-первых, административным путем в регионах будет легче и системнее организовать работу по подъему всех архивов. Создание условий для исследователей, выделение средств при необходимости, выплата гонораров, предоставление офиса для работы и встреч – все это возлагается на председателя местной комиссии.
— Предусматривает ли план работы комиссии доступ к архивам соседних стран?
— Такой план есть. Но мы договорились сначала привести в порядок наши собственные архивы. Потому что я видел по своему опыту. Многие, получив документы в России, потратив время, находят копии этих документов в центральных архивах Алматы. В России за копии документов приходится платить. Чтобы избежать двойной работы, нужно привести в порядок наши внутренние данные. Сейчас есть очень ценные с научной точки зрения сведения, которые не представляют никакой политической тайны. Их нужно рассекретить.
— На предыдущем брифинге по итогам заседаний комиссии Вы упомянули, что простые казахстанцы должны внимательно относиться к этому вопросу. Куда следует обращаться человеку, который хочет реабилитировать своих предков или имеет ценные сведения, чтобы внести вклад в работу комиссии?
— У большинства ранее реабилитированных жертв были потомки, которые их искали. У большинства нереабилитированных потомков нет. Таков был и прежний порядок. Вопрос реабилитации жертв политических репрессий рассматривается на основании конкретных заявлений и требований людей. Раньше родственники жертв писали заявления в прокуратуру. Сейчас они могут обратиться напрямую в нашу комиссию. Но сначала нужно убедиться, что их предки не были реабилитированы. В целом, много данных есть в интернете. На российских ресурсах таких документов очень много. Если правильно ввести имя и фамилию, они найдутся. Затем, в Министерстве внутренних дел у нас есть список реабилитированных. Если человек не был реабилитирован, нужно направить запрос, узнать причину. Тогда придет ответ. Если будет отказано в реабилитации, в ответе должно быть объяснение причины. Например, это может быть обвинение в «убийстве человека во время столкновений». Наши историки в комиссии в это время начинают искать ответ на вопрос, почему этот человек был убит. Убитый человек мог быть военным, пришедшим для уничтожения аула. По тогдашней политике, те, кто убивал красноармейцев, прибывших с такой целью, считались преступниками. С точки зрения сегодняшнего понимания, они защищали свой аул