В условиях пандемии, объявленной впервые за последнее столетие, когда наша планета страдает от новой формы коронавируса COVID-19 (точный возбудитель — SARS-CoV-2), наше общение с моим старшим братом Галымом Доскеном стало еще более частым. В начале года, когда большинство людей в Казахстане даже не подозревало о существовании такого вируса, он начал расспрашивать меня о ситуации в странах Северной Америки и Западной Европы. Я сообщал, что в США, где я живу, некоторые губернаторы штатов, не дожидаясь указаний центрального правительства, начали принимать превентивные меры еще с января. Галыке, как всегда любознательный и новаторский, используя свой английский, который он немного усовершенствовал в последние годы, внимательно следил за международными источниками информации. До середины марта, пока в Казахстане не было объявлено чрезвычайное положение, он объяснял своей семье, друзьям и коллегам, какая угроза надвигается. Он неустанно предупреждал окружающих, что такой кризис приведет к огромным потерям в странах, где процветают конспирация, безразличие, халатность и коррупция. Он с горечью отмечал, как усложнится ситуация для всего мира, если очаг чрезвычайно заразного вируса возникнет в «закрытой» стране, где нет свободы человека и слова. Он переживал за заболевших среди своих родных и знакомых, скорбел об умерших и радовался выздоровевшим. Галыке, который последние десять лет занимается творчеством, дистанцировавшись от бесконечных и бессмысленных распрей политических кланов, и уделяя больше внимания своему здоровью, не изменил своим принципам здравомыслия и критического взгляда как страстная, компетентная и патриотичная личность.
Когда я упомянул, что 19 июля ему исполнится 60 лет, он, как обычно, выразил нежелание отмечать день рождения и категорично заявил: «Даже в мирное время я бы даже не рассматривал вопрос празднования юбилея, не говоря уже о пандемии». Его друзья, коллеги и сторонники, знающие о его месте в казахской культуре, выступили с инициативой: «Давайте выразим свои пожелания, насколько это в наших силах, и отметим его труд хотя бы на страницах прессы». Присоединяясь к этим гражданам, в этой статье я хочу описать главное качество Галыке, которое произвело на меня сильное впечатление за годы совместной работы – его меритократическое кризисное управление.
Осенью 2001 года, в расцвете сил, едва перешагнув 40-летний рубеж, Галым Доскен был назначен кризис-менеджером государственного телевидения и радио (сначала заместителем председателя правления, а вскоре и председателем). Менее чем за пять лет он сумел обновить содержание и структуру Национального телеканала «Казахстан», «Казахского радио» и 15 региональных филиалов (14 областей и город Семей), превратив их в единый бренд и добившись удивительного успеха, не попав в тиски политических кланов и олигархов.
Меня познакомил с Галыке ага, литературный критик и писатель Турсынжан Шапай, когда я, работая преподавателем на факультете востоковедения КазГУ, политическим обозревателем газеты «Казах әдебиеті», сотрудником международного отдела телеканала «Хабар», находился в состоянии борьбы за выживание. Они были неразлучными друзьями со времен учебы в КазПИ. Они были похожи даже в манере говорить и в очках. Высокий, жилистый, светлолицый, с русыми усами, редкими волосами, широко лбый мужчина. Он щурил свои большие, покрытые густыми бровями глаза, куря сигарету, и смотрел испытующе. Он был остроумным. На нем был чапан из бархата, сшитый по европейскому образцу. Штанины его брюк при стоянии образовывали едва заметную складку. Рукава пиджака заканчивались не доходя до запястья, из-под них виднелся край рубашки на полдюйма. Он был господином своего времени. Галыке был осведомлен о моих статьях и сюжетах, снятых мной в качестве специального корреспондента в Пакистане; он сказал, что, хотя предпочитает свободное творчество и бизнес, он согласился возглавить Республиканскую телерадиокорпорацию «Казахстан». «Я понимаю, ты работаешь в четырех-пяти местах. Тебе было бы удобнее заниматься качественными проектами в одной области?» — спросил он. Я сразу же принял его предложение.
Последующий период похож на удивительный сон. Теле- и радиокорпорация, чей эфир был сокращен до шести часов, с техникой, которая была в плачевном состоянии, с филиалами, зависящими от акимов областей, с телестудиями в Алматы, где висели старые лампы, которые сейчас уже не производятся, и которые напоминали музей, — Галыке за короткое время превратил в современную, созидательную, известную медиа-организацию. В период кризиса он был требовательным руководителем, работавшим с восьми утра до полуночи. Я не видел другого медиа-менеджера в Казахстане, который бы так глубоко знал творческое направление, финансовое положение и техническое оснащение вверенной ему сферы. Было видно, что он глубоко освоил многие аспекты телевидения и радио, когда в 1989 году добровольно ушел из комсомольской работы и впоследствии полностью посвятил себя частным творческим проектам. Это была не просто способность запоминать терминологию и блестяще использовать ее на совещаниях. Если в словах и действиях директоров технических служб и финансовых отделов, операторов, сдающих отчеты из студий и передвижных телестанций (ПТС), осветителей и инженеров, режиссеров и сценаристов, защищающих свои проекты в монтажных комнатах, возникала малейшая неточность, он сразу же замечал ее, докапывался до сути, профессионально исправлял и давал разумные предложения. Поэтому он находил время, чтобы вместе с сотрудниками обсуждать графики ежедневных новостей и эскизы анимационного отдела, а также дорабатывать теле- и радиопередачи, получившие одобрение зрителей. Он также участвовал в международных выставках телевизионного оборудования. Обходя склады, он запрашивал у главного инженера студии отчет обо всем неиспользуемом оборудовании. Услышав