(рассказ)
«Кемер ши» – одно из мест, где наши сородичи были сосредоточены больше всего, расположенное на правом берегу великого Жема, текущего вдоль подножия гор Мугалжар, среди извилистых зарослей джиды и густых, непроходимых кустарников. Даже в самые трудные времена, в этом «Кемер ши», где было много укрытий для народа, люди, вспоминая мечеть Ермаганбета ишана, собирались вокруг нее, превратив это место в большое село. Позже, когда «Кемер ши» объединился с «Кызыл булак» и «Кок тюбек», образовав крупный колхоз; и наконец, когда к ним присоединились «Булакты коль» и «Кара тас», образовав совхоз, центром оставался «Кемер ши», и это село, куда стекались люди со всех сторон, значительно увеличилось в размерах. Сегодня в этом «Кемер ши», простирающемся на целую версту от края до края, наших сородичей потрясла одна холодная весть.
…Умерла Кесек кемпир!
…Что вы говорите!?
…Ойбай, совсем недавно, когда проходил поминальный обряд по одной из наших снох, она, бедняжка, сидела на самом почетном месте, с белоснежным платком, как корона на голове…
…Да, если срок вышел, то ничего не поделаешь. Сегодня… в ночь со четверга на пятницу, она ушла, бедняжка!
…Вот уж точно говорят: «От судьбы не уйдешь!»
…Тем не менее, она ушла в окружении родных и близких, на глазах у детей и внуков, почти в девяносто лет. Чего еще желать от Бога! Да упокоит Алла душу покойной… – говорили они, и родственники, услышав новость, поспешили двинуться в путь, направляясь к дому единственного внука кемпир, чтобы выразить соболезнования.
***
Где бы и какой бы народ ни жил, разве не умирают там старухи…
Смерть нашей бабушки Кесек была одной из тех праведных смертей, что приходят по воле Аллаха. Но… эта ужасная весть пронзила сердца многих из наших сородичей, знавших ей цену, – особенно старших.
В этом «Кемер ши» и раньше были добрые бабушки… Однако место бабушки Кесек было совершенно особенным. Она, с ее белоснежным, как шиповник, платком, с прямой, никогда не склонявшейся грудью, несмотря на то, что была женщиной, неспешно опираясь на длинную белую палку, которую взяла в руки лишь в последние годы, словно скипетр царя… опираясь и опираясь, когда она шла откуда-то, простые мужчины села, не говоря уже о тех, кто считал себя важными людьми, останавливались и с почтением здоровались с такой нарядной, величественной и благородной кемпир. А женщины, увидев ее издалека, останавливались… кланялись и снова кланялись, и когда бабушка Кесек, пожелав: «Будьте счастливы, мои дорогие!», благословляла и лишь кивнув, проходила мимо, они почтительно стояли неподвижно.
Моя бабушка Жамал, да упокоит Алла ее душу, тоже была из тех, кого уважал народ. Потому что после смерти нашего предка Ермаганбета ишана, когда советская власть репрессировала обоих его сыновей, которые должны были стать имамами мечети, ее муж, мой дед Ыбырай, служил здесь имамом. Поэтому народ уважал невестку моего деда, служившего имамом столько лет, рискуя головой, – бабушку Жамал, называя ее «елти».
Однажды я специально спросил ее о Кесек кемпир:
– Бабушка, почему люди, увидев Кесек кемпир, останавливаются и кланяются? – спросил я.
– Тьфу ты! – сердито ответила бабушка. – Мало тебе «кесек» (кусок), еще и «кемпир»? Говори «бабушка»! Если она услышит твои слова, она откусит тебе ухо, понял! – сказала она.
Я испугался. Однако у меня на языке вертелся вопрос: «Как моя бабушка, которая обычно терпит мои выходки, сможет защитить меня, если кто-то попытается откусить мне ухо?!» Но я не смог его задать. Бабушка же сидела, как будто Кесек кемпир имела полное право откусить ухо, и как будто никто, даже она сама, не имел права вмешиваться.
Испугавшись, я умолял:
– Ой, бабушка, я не знал! Больше не скажу таких слов. Только бы Кесек аже не услышала! – сказал я.
Бабушка рассмеялась:
– Ну вот, милый! Она тоже твоя бабушка, как и я… Она дочь Каракесека, как и я. Поэтому люди этого села и называют ее «Кесек кемпир».
А младшие, невестки, когда видят ее, останавливаются, потому что уважение к старшим, проявление внимания – это обязанность младших, мой дорогой. Ты тоже так поступай, когда видишь старших! Это – воспитание всего народа… традиция! К тому же, поскольку твоя бабушка была хорошим человеком, все ее особенно уважали… – сказала она.
«Поскольку твоя бабушка была хорошим человеком!»…
В то время у меня не было возможности понять, чем именно моя бабушка Кесек была «хорошим человеком». Все мы узнали позже, услышав все это…
Наши сородичи уважали ее задолго до того, как мы ее увидели! Потому что муж Кесек кемпир, по имени Жанбай, несмотря на то, что он не был ни старшим, ни младшим из шести сыновей, унаследовавших от предка Токсанбая, оставил родовое гнездо именно благодаря этой Кесек кемпир, и ее муж Жанбай остался в роду.
Дело в том, что когда его старшие братья и младшие братья умерли раньше Жанбая, сам Жанбай прожил всего пятьдесят четыре года и тоже умер. Тогда эта Кесек кемпир, будучи женщиной, объединила всех и крепко держала бразды правления, не позволяя роду Токсанбая, лишившемуся всех своих мужчин, потерять свое благополучие.
В любое время, будь то мужчина или женщина, тот, кто возглавляет род – является источником благополучия… После того, как все шесте родных братьев умерли, наша бабушка, взявшая на себя всю ответственность за вдов и осиротевших детей своих братьев, не позволила ни одному сироте или вдове из рода унижаться перед кем-либо, не склоняя головы, проявляя свою доброту, справедливость, а иногда и суровость, не позволяя никому обидеть их; служа примером своей прямотой и честными поступками, она, наконец, передала родное гнездо, место, куда стекается благословение по казахским понятиям, своему сыну (единственному сыну) Жумагали.
И тогда, если род одного предка не зависел от нее; если дела не шли в том направлении, куда указывал ее подбородок, то что тогда?! И тогда, сидя на почетном месте с белоснежным платком, как шиповник, если она не говорила, если она не указывала путь, кто бы мог служить примером?! Ведь она, не говоря уже о целом роде, первой бросалась защищать честь рода, если происходило что-то, что могло бросить тень на имя каждого человека из этого рода.
Да! Мы много раз слышали, как старшие нашего рода рассказывали об этом, словно пели песни!
…Передав родовое гнездо всего Токсанбая своему единственному сыну Жумагали, бабушка Кесек сказала: «Ну, Аллах! Достигли ли мы теперь цели?!» В это время, когда дети рода Токсанбая, которые только начали расцветать после пережитого конфискации, затем вымершие, как трава, во время голода тридцать второго года, и потерянные после репрессий и преследований, оказавшись за морями и горами, попали в кровопролитную войну, единственной надеждой бабушки была ее единственная дочь Жумагали, которая в то время была достаточно способна стать председателем правления небольшого колхоза «Кызыл булак». «Я передала родовое гне