Увлечение деструктивными течениями не выбирает пол. И мужчины, и женщины меняют свои религиозные убеждения и сбиваются с истинного пути. Однако есть и те, кто злоупотребляет фразой «В исламе женщина должна подчиняться мужчине». В связи с этим мы побеседовали с теологом-специалистом по делам женщин из «Центра консультирования и реабилитации» при Управлении общественного развития города Алматы Назерке Жетписбай и обсудили проблемы женщин в контексте религии.
– Назерке Жетписбайкызы, многие женщины, увлекшиеся деструктивными течениями, сожалеют об этом. Что может повлиять на их заблуждение?
– В целом, подавляющее большинство женщин, как вы знаете, очень эмоциональны. Это первая причина. Во-вторых, когда женщины испытывают стресс, они ищут что-то, что успокоит их духовно, чтобы восполнить этот стресс. Такое было и в нашем центре. Я основываюсь на опыте женщин, которые к нам обращаются. Однажды женщина, которая не молится, не носит хиджаб и не имеет религиозных связей, пришла к нам. Когда мы спросили, что стало причиной попадания в список этого центра, она рассказала похожие истории. Например, у нее возникли различные проблемы в семье, и она сидела в «ВКонтакте». Там она подписалась на группу «Место женщины в исламе» и получила информацию оттуда, получила информацию, которая ее духовно успокаивала. Но со временем пришли люди из Комитета национальной безопасности. Оказалось, что эта группа входит в число запрещенных. Она не знала, но действительно получила оттуда информацию, которая ее духовно успокаивала. Это лишь один факт из нашего центра, но таких фактов было очень много и раньше. То есть, они заблуждаются в поисках. Женщина не знает, что правильно, а что нет, но получает информацию, и в итоге то, чему она научилась, становится для нее правильным. А со стороны информация, которую она получает, является ложной. В настоящее время с начала года в наш центр обратилось более 130 женщин. У подавляющего большинства из них уровень религиозной грамотности низкий, можно сказать, нулевой. Они только говорят, что молятся, постятся, никакой другой информации не знают. Просто увлеклись внешним видом и попались.
– Женщина чаще следует деструктивным течениям по своей воле или под влиянием мужа?
– Выше я назвала две причины заблуждения женщины. Далее, третья причина – это осуществляется через подчинение женщины своему мужу. По результатам проведенных исследований, даже когда они еще не женаты, а просто общаются как парень и девушка, видно, что парень может влиять на свою девушку. Потому что опять же, женщина падка на ласковые слова, ищет тепла, думает, что любимый человек ей сочувствует, и таким образом принимает всю информацию, полученную от него.
Приведу пример: в Атырау была ученица по имени Кумисай (имя изменено – ред.). Она училась в 9 классе, несовершеннолетняя. Нам позвонили школьные учителя и попросили помощи, сказав, что девочка хорошо училась, но в последнее время изменилась, стала носить платок, и успеваемость ее ухудшилась. Девочка пришла в центр вместе с родителями. На первых нескольких встречах девочка не раскрывалась. Родители работали день и ночь, знали только, что дочь прошла религиозные курсы и начала молиться. После нескольких бесед мы запланировали встречу с девочкой у нее дома. Придя к ним домой, выпив чаю и перейдя к свободной беседе с девочкой, она поделилась секретом, который не рассказала даже родителям. Она рассказала, что познакомилась через социальные сети с парнем по имени Талгат (имя изменено – ред.), общалась с ним несколько месяцев, и парень специально приехал из Алматы в Атырау. Знаете, что произошло дальше? Дальше парень начал убеждать девушку в своих религиозных взглядах. Говоря о любви, он сказал, что женится на ней после окончания 9 класса, и уговорил ее на никах.
Когда она сказала, что попросит разрешения у родителей, он ответил: «Твои родители не молятся, получать их разрешение не обязательно». Когда она предложила провести никах в мечети, он не согласился и повел девушку на рынок «Дина» в Атырау. На этом рынке большинство торговых точек принадлежало салафитам. Он позвал своих «братьев» с рынка и попросил их провести никах. Они поставили девушку спиной к себе, прочитали что-то непонятное за ее спиной и сказали: «Все, ваш никах совершен». Юная девушка, не знавшая, как проходит никах, вернулась счастливая, думая, что она замужем. В тот же день Кумисай отправилась в гостиницу рядом с этим рынком и провела брачную ночь. Затем парень вернулся в Алматы и поддерживал связь с девушкой по телефону. Я была удивлена, что родители не знали о том, что происходило с такой юной девушкой. После этого мы начали запрашивать информацию о парне в Алматы через Комитет национальной безопасности. Сначала он назвал другое имя, потом другое, сказав, что зарегистрирован в соцсети так-то. Но в итоге сказал правду, и выяснилось, что парень представился девушке как 1994 года рождения, а сам он 1983 года рождения. Девушке 15 лет. Когда мы сказали девушке, что ее обманули, она не поверила, настаивая, что ему 1994 год рождения. Мы спросили, был ли он женат раньше, она ответила «нет». А у него была первая жена, от которой есть ребенок. Брат парня погиб в Сирии, и он женился на его жене по обычаю левирата, а эта девушка считалась его третьей женой. Даже когда эта информация дошла до нее, девушка не поверила. Нет, она говорила, что это невозможно. Но мы продолжили работу. Затем мы пригласили парня на встречу. Он приехал в Атырау. Обычный, без бороды, считал себя ханафитом. Но сказал, что раньше придерживался салафитских религиозных взглядов, состоял в организациях «Таблиги джамаат». А сейчас посещает проповеди Ерсина Амире в центральной мечети. Сказал, что занимается продажей телефонов на рынке «Тастак» в Алматы. Когда я приехала в Алматы за дипломом, я позвонила ему, представившись покупателем телефона, с мыслью заехать повидаться с этим парнем: «Не знаю, кто дал неверный адрес «Тастак», я в торговом центре «Мегатау» на Кок-базаре». Приехав по указанному адресу, я увидела его, он замер от удивления. Борода спадала на грудь, штаны были коротко обрезаны. «Ты ходишь в мечеть? Ты же говорил, что посещаешь лекции Ерсина Амире», – спросила я. «Нет», – ответил он. Придя к девушке, я снова сказала: «Я видела его своими глазами, он не придерживается ханафитского мазхаба», но она не слушала. Мы не сообщили родителям обо всем. Таким образом, мы приостановили дело, решив продолжить беседу, когда она сама начнет искать и искать.
Через 2-3 месяца девушка сама связалась с нами. «У меня болит сердце, Талгат перестал писать», – говорит она. «Он говорит, что будет звонить время от времени, но сам не звонит», – говорит она. Когда мы звоним, он не отвечает. Затем поговорил психолог. Парень сказал психологу: «Я обязательно на ней женюсь, не волнуйтесь, сейчас у меня нет времени». Через два месяца он сменил номер и полностью прекратил связь с девушкой. Только тогда девушка поняла, впала в депрессию. Она не хотела продолжать учебу в школе. Из-за того, что ей казалось, что все одноклассники знают о ее ситуации, она не ходила в школу. Поэтому мы вмешались и помогли ей поступить в колледж. Но после того, как она полностью успокоилась, когда вся эта информация дошла до участковых инспекторов, до всех, вышла в новостях, к девушке пришли и спросили: «У вас есть такая девушка, кто это?». А мы показали ее в СМИ под другим именем, не называя учебное заведение. Но я не знаю, откуда она получила информацию, она пришла к девушке. Кумисай сказала: «Это не я». После этого случая девушка решила, что ее не оставят в покое, перестала ходить на учебу и ушла из колледжа. И полностью прекратила с нами связь. Она одевалась во все черное, однажды мы увидели, что она носит никаб. Атырау – маленький город, люди быстро узнают друг друга. В каждой мечети сидят наши теологи. Затем мы услышали, что девушка встречается с одним парнем, потом с другим. Сейчас, когда я смотрю, она родила ребенка. Но живет отдельно от родителей с женскими общинами, со своими «сестрами». Хотя родители знают о последних событиях, заметно отсутствие ответственности в плане воспитания.
Таким образом, после прихода в этот центр, наши теологи ходят и в тюрьмы. Все отчеты по работе проходят через меня. Смотрю, а там значится человек по имени Байбосынов Талгат (имя изменено – ред.). Как он попал в тюрьму, тот ли это человек, или нет, я связалась с теологами тюрьмы. У парня была небольшая хромота. Я получила информацию, что этот парень осужден за пропаганду экстремизма и терроризма.
Теперь я планирую снова встретиться с этим парнем лицом к лицу. Я хочу докопаться и показать, почему он так поступил, почему он сыграл с судьбой этой девушки, и как это отразилось на его собственной судьбе. Ведь после освобождения он может повторить это снова. Здесь судьба девушки разрушена через религиозные взгляды парня. Здесь не только мужья, но и друзья, подруги, люди, с которыми он общается, могут привести к изменению его религиозных взглядов.
Подавляющее большинство замужних женщин приняли религиозные взгляды своих спутников. Почему? Потому что в исламе женщина должна подчиняться мужу. В их понимании этот принцип закрепился. В нашем понимании, если мы попытаемся смягчить мужа, обмануть ласковыми словами, то у них такого нет, у них сформировалось понимание: если он сказал прямо, ты должна это принять, ты должна это сделать. Есть факты, когда люди начинают молиться, носить хиджаб-никаб под влиянием мужа. Я встречала нескольких женщин, которые говорили: «Я не молилась, но мой муж молился. Я сопротивлялась 2-3 года, потом он не отступил, начал говорить детям: «Ваша мама неправильная, она не молится, она не поклоняется, не слушайте своих мам». Он начал настраивать детей против меня. После этого мне пришлось начать молиться». «Я то постилась, то молилась, то не молилась», – говорила она. Действительно, если это не вложено в сердце человека, если он сам не намерен, так и будет. Затем, через год, когда он начал настаивать на ношении платка, она надевает платок. То есть, это происходит против ее воли. То же самое с никабом. Приходили очень открытые, яркие женщины. Когда мы спрашивали, зачем вы это носите, они отвечали: «Потому что муж сказал, он требует, мне это совершенно не интересно, мне не интересно ни молиться, ни носить хиджаб». Женщины, которые раньше общались со всеми, независимо от пола, ходили на общие дни рождения, свадьбы, теперь изменились. То есть, они выполняют требования мужа, хотят они того или нет.
– Есть ли трудности в адаптации к реабилитационной работе среди женщин, пострадавших от деятельности деструктивных религиозных течений? В чем сложность работы с ними?
– Женщины, испытывающие трудности в реабилитационной работе, – это женщины, чьи мужья придерживаются религиозных взглядов, о которых говорилось выше. У меня была одна семья. Муж, жена и их дочь 2004 года рождения были в списке. Когда мать и дочь привели, муж предоставил полную информацию. Сначала девочка молчала, она же школьница. Но когда ее терпение лопнуло, вы увидели, как она поддалась эмоциям, настоящая агрессия. «Почему вы говорите, что их учителя неправильные, нет, Назарулла прав, Октам прав, почему вы так говорите, мой отец так научил меня». Из этого я вижу, кто дает религиозное образование в семье. Сама мать была поражена, сказав: «Откуда ты это знаешь?». Когда я объясняла, девочка не слушала. Мать сказала: «Подожди, послушай, когда пойдем домой, спросим у отца, возможно, отец не прав». Я видела только одну женщину, пришедшую в центр, которая задумалась: «Возможно, мы не правы». А большинство остальных говорили «да-да» здесь, а после ухода занимались своими делами. Есть, конечно, люди, адаптировавшиеся к среде. Но это результат работы, проделанной за прошлый год, результат многолетней работы. Конечно, после проведения реабилитационной работы обязательно должны прийти и муж, и жена. Если религиозные взгляды мужа изменятся, то и взгляды жены обязательно изменятся.
– Можно ли считать детей женщин, попавших в заблуждение, членами этого течения? Ведь у ребенка на руках у матери не было свободы выбора?
– Воспитанием ребенка занимаются мать и отец. Если мать воспитывает по ханафитскому мазхабу, а отец – по салафитскому направлению, то у ребенка просто взорвется мозг. В любом случае муж придет и скажет: «Что ты воспитываешь ребенка, ведь у ребенка завтра взорвется мозг». Поэтому религиозные взгляды детей напрямую связаны с родителями. Дети из семей с деструктивными взглядами действительно придерживаются этих взглядов. Потому что у большинства родителей, пришедших к нам женщин, нет высшего образования. У всех среднее образование, среднее специальное и среднее школьное. В их понимании достаточно знать Коран, знать ислам, и этого достаточно, и ты должен дать это воспитание ребенку. Поэтому, не изучив другие сферы, они все равно будут учить ребенка религии. Говорят о религии день и ночь. Конечно, если ребенок познает Творца, различает, что правильно, а что нет, то, когда его сознание сформируется, когда он повзрослеет, он сам разберется. Родители указывают путь. Но если день и ночь долбить его, говорить «делай так, делай так», «это неправильно, читай это», постоянно навязывать религию, то ребенок все равно будет сформирован таким образом. У них очень много детей, по шесть-семь детей в одной семье, по пять, по четыре ребенка. То есть, они учат друг друга, старшие учат младших. Даже самые молодые, пришедшие в наш центр, – это дети 2002, 2003, 2004 годов рождения, которые стоят в списке. Это означает, что если в этом году нам предстоит встретиться с более чем тысячей человек, то дети этих тысячи человек, растущие, также имеют такие же религиозные взгляды. Потому что если дети 2003-2004 годов рождения попадают в список, то действительно можно провести статистику. Возникает вопрос, что будет, когда они вырастут.
– Есть ли случаи принудительного ношения платка маленькими девочками?
– Есть. Были даже такие случаи. Родители заставляют детей носить платок, даже если они не хотят. Не допускают к урокам пения, физкультуры. Не допускают к танцам. Такие факты были зафиксированы в западном регионе. Во время работы одна девочка сильно плакала. Когда ее спросили, почему она плачет, она ответила: «Я хочу участвовать в концертной программе, но мама не разрешает». После этого мы начали работать с родителями. Все родители говорят: «Нет, я не уговариваю, мой ребенок хочет сам, он смотрит на меня и носит платок». Но на самом деле уговаривание есть. То есть, здесь не по желанию детей. Это происходит по настоянию родителей, по их требованиям. Не допускают к урокам физкультуры. Почему? Потому что есть понимание, что девочки и мальчики бегают вместе, стоят в одном ряду. Сидят за одной партой, рисуют, во время пения голос становится слишком громким, петь нельзя – установлены определенные ограничения. Ребенок, выросший, видя все это, завтра научит других. Расскажет своим друзьям.
– В нашем обществе ношение платка воспринимается как хиджаб, нихаб, не так ли?
– Вещи, такие как закрытие лица или покрытие его, ношение перчаток на руках для женщины, не закреплены как определенный долг или предписание. Однако в Коране сказано, что лицо, кисти рук и стопы ниже щиколоток являются открытыми, а все остальное – аурат (срамное место). Это говорится в сурах «Асхаб» и «Нур». Но есть и те, кто чрезмерно увлекается этим. Например, в арабских странах очень сильная жара. Даже в фильмах можно увидеть, что не только женщины, но и сами мужчины закрывают лица. Это связано с тем, что в арабских странах много песчаных мест, и когда песок попадает на тело человека, он сильно обжигает и высушивает кожу. Поэтому большинство жителей там вынуждены закрывать лица. У некоторых это стало традицией, даже если они не молятся. Например, в Турции большинство студенток приезжают из других мест. Алматы – небольшой город, а там студенты очень развиты в каждом районе, в каждом городе. Но одна ученица при поступлении в вуз попадает в другой город, а не в свой родной. В таких случаях родители учат их жить по религии, носить платок, не открывать ауратные места. На глазах у родителей они придерживаются этого. Но когда они поступают в университет, они полностью снимают платок. Я тогда была удивлена. В социальных сетях распространяется информация о том, что они молятся, а также курят сигареты и кальян – все это я поняла тогда. На самом деле, для них ношение платка стало традицией. Можно разделить на две категории: те, кто молится и живет по пути религии, и те, кто носит хиджаб, опираясь на традиции. Вы не можете отличить по внешнему виду, молятся они или нет. А у нас закрытие лица – это всего лишь подражание. Это, во-первых. Во-вторых, если это требование мужа. В-третьих, чтобы скрыть свои действия. Например, повторные браки, первая жена, вторая жена – чтобы общество не узнало. В-четвертых, использование в качестве определенного вида бизнеса. Это тоже появилось в нашем обществе.
– Как мы понимаем использование в качестве бизнеса?
– По моему опыту был зафиксирован один факт. Одна женщина не переставала говорить: «Я салафитка, я салафитка». 1995 года рождения, с одним ребенком, разведена. В ходе беседы, сначала психолог беседовал, потом я присоединилась. Затем моя помощь там не понадобилась. Потому что она то молится, то не молится. Просто ухватилась за термин «салафитка». А на самом деле, в ее религиозном понимании, в ее религиозных взглядах нет ничего особенного. Сама носит нихаб. Когда мы спросили о ее работе, она сказала, что выходит из дома в час ночи и возвращается в пять утра. Оказалось, что она занимается проституцией. «С утра до вечера я дома с ребенком, укладываю ребенка спать ночью и занимаюсь этим делом», – говорит она.
Я слышала от учителей, что люди, которые придерживаются обычного ханафитского мазхаба, когда едут в некоторые арабские страны, надевают на своих жен никабы. Потому что таков обычай и требование этой страны. Девушки, которые ходят открыто, выглядят как легкомысленные. В их понимании это так сформировалось. Поэтому, когда они едут в этот регион, они считают себя обязанными одевать своих жен так. Точно так же, в нашем шариате нет понятия черной одежды, закрытия лица. То есть, ты не должен причинять вред обществу. Из-за тебя люди не должны отворачиваться от ислама. И так из-за тех, кто придерживается ложных взглядов, сколько искаженных представлений сформировалось об исламе, сколько грязи на него вылито. Например, ислам – это одна религия. Сейчас сформировалось понятие «традиционный ислам». Нет «традиционного ислама», ислам – один. Христианство – христианство, буддизм – буддизм, они не делятся на «чистые», «традиционные». Но только в исламе из-за всего этого сформировалось такое понятие.
– Вы работали с первыми вернувшимися по операции «Жусан». Расскажите об этом?
– Когда я беседовала с теми, кто вернулся по «Жусан», мое сердце сильно болело. Сколько казахстанцев вернулось на родину, все их дети – это дети, участвовавшие в настоящей войне. Они знают, как убивать без ножа, как убивать ножом, в общем, как убивать, то есть знают все правила. Завтра все они будут учиться с нашими детьми в нашем обществе, общаться, играть. И тогда они могут реализовать свои намерения. Никто не может дать 100% гарантии. Затем, когда ребенок повзрослеет и ему скажут: «Твои родители, ты сам ездил в Сирию, твои родители заблуждались», нет гарантии, что ребенок не причинит вред из ненависти. Поэтому это очень сложная проблема. Особенно многие из тех, кто вернулся по «Жусан», еще не смогли адаптироваться к обществу. Я встречалась с тремя женщинами. Они сами говорят, что вначале не могли ходить. Они боялись, как будто кто-то преследует их, как будто сейчас бросят бомбу. Не могли говорить. Действительно, когда прибыла первая партия по «Жусан», я встретилась с одной девушкой из Алматы. Девушка не раскрывалась, не разговаривала. Отвечала «да», «нет», «ы». А сейчас она адаптировалась, рассказывает все, что у нее на душе, делится всеми секретами, установила нормальный контакт. Их сожаление в том, что у одной муж погиб, у второй муж пропал без вести, у третьей муж погиб при взрыве. Все три женщины вернулись вдовами. Это очень болезненно, сколько детей они взяли с собой, сколько близких, даже женщина, вернувшаяся с единственной внучкой. Я раньше жила в Каскелене, там был всего один мусульманский магазин. Я тогда училась в 10-11 классе, пошла искать платье на свадьбу. Когда я спросила у женщины, потерявшей всех близких, она сказала, что занималась бизнесом, торговлей. Когда я выходила из двери, я спросила: «Тетя, где вы продавали?», она ответила: «В Каскелене». «Было одно место в центре, где ничего не продавалось, никто не мог вести бизнес. Там продавалась только моя одежда». Когда я спросила: «Где это, там было только одно место рядом с библиотекой», она ответила: «Да, рядом с библиотекой – это мое место». «Ой, тетя, я покупала у вас платье, оно было очень хорошим», – сказала я. Что я могла сделать, откуда я могла знать, что так получится. Действительно, большинство из тех, кто попал в Сирию, говорят: «Дом бесплатно, вода бесплатно, газ бесплатно, все было предоставлено, все условия были созданы». Да, все было бесплатно, но какой в этом смысл, когда над тобой бомбят? Есть те, кто уехал осознанно, есть те, кто уехал неосознанно. Самые молодые из тех, кто уехал по собственному желанию, были юноши 16-17 лет. Осталось много сирот. Конечно, тех, кого смогли привезти, привезли, а тех, кого не смогли, если это маленький ребенок, никто не может взять на себя ответственность. Потому что каждому нужна своя жизнь, нужно выжить. Казахстанские женщины вышли замуж за арабов после смерти мужей. Сколько казахстанских женщин остались в руках арабов. Все это очень болезненно. У той женщины из числа родственников уехали три семьи. Двое ее детей не смогли поехать. Ее деверь, убегая в окопах на войне, не давал покоя ребенку на родине. Он постоянно звонил и говорил: «Приезжай в Сирию, или возьми оружие в руки, как Куликбаев, и убей всех». В итоге этого парня проверила Служба национальной безопасности, и он с трудом убедил мать: «Не беспокой меня, ты лишаешь меня покоя. Я не возьму оружие, я против этого». Сейчас его деверь, если я не ошибаюсь, сидит в тюрьме в столице. Сам он живет у одного из своих детей. Получил телесные повреждения, на него упала бомба. Тогда погибло много казахстанцев. Остались в живых только он и его внучка. Получил черепно-мозговые травмы, перелом руки. Медицина там не развита. Там ему просто зашили руку и отпустили. Была даже женщина, которая рожала, на нее упала бомба. Родила ребенка под завалами. Были и такие факты.
– Многие женщины, приехавшие из Сирии, говорят, что подверглись насилию, вышли замуж несколько раз против своей воли. Насколько это соответствует действительности?
– Да, многие женщины говорят, что выходили замуж 6-7 раз. Говорят, что не могли не выйти, их заставляли. Нет, по моим сведениям, такого нет. Женщины, вдовы, сироты живут вместе. Там, где много женщин, много ссор. А если вы супружеская пара, вам дают отдельное жилье. Большинство женщин выходят замуж именно для этого, для своего спокойствия, для отдельного проживания. А душераздирающие истории, подобные вышеописанным, женщины рассказывают, чтобы оправдать себя.
Основная причина отъезда в Сирию – влияние социальных сетей. Одна гражданка слушала Нашиду. Просто из любопытства послушала Нашиду, а потом загрузила на свою страницу «ВКонтакте». Когда перевели Нашиду, оказалось, что это песня, призывающая к джихаду. Сейчас большинство молодежи слушает Нашиду. Они не знают смысла, не знают перевода, просто слушают. Она тоже слушала. Поскольку ее страница была открыта, кто-то взял и поделился ею. А это считается пропагандой экстремизма и терроризма, у нее есть отдельная статья. И ее приговорили к пяти годам лишения свободы. У нее двое детей школьного возраста. Никто не слушает ее слова «я не знала, я сделала так, я сделала так», ее просто сажают в тюрьму. Если бы страница была закрыта, то эта статья была бы немного меньше. Есть люди, которые попадают под статью просто за написание комментария. Мы стараемся информировать обо всем на сайтах. Но среди сайтов есть правильные сайты, есть неправильные сайты. Большинство из них тоже не могут различить. Поэтому мы хотим, чтобы они получали информацию с казахстанских сайтов. Потому что большинство сайтов с доменом .ru – это иностранные сайты. Казахстан не имеет полномочий закрывать иностранные сайты.
– Спасибо за беседу!
Акбота Мусабек