Национальный портал «Тіл – Қазына» провел небольшое обсуждение по специальной теме, желая узнать мнение ученого-секретаря, доктора филологических наук, профессора Куралай Кудериновой о казахской письменности. Итак, представляем вашему вниманию это интервью.
— Здравствуйте, Куралай ханым! Наша сегодняшняя беседа будет посвящена письменности. Итак, позвольте задать первый вопрос. Если правда, что у слова есть сила, то меняет ли письмо ход мыслей человека, или мысль влияет на письмо человека?
— Сегодня нет оружия могущественнее языка. А то, что усиливает мощь языка, – это письмо. Точнее, письменный язык. То, что письмо является великим новшеством в жизни человечества, а письменный язык – основой цивилизации, не требует доказательств. Еще в начале 20 века, в то время, когда грамотность казахского народа составляла всего 2%, А. Байтұрсынұлы говорил: «Наше время – время письма: общение посредством письма достигло более высокого уровня, чем общение устной речью». Следовательно, нынешнее время – это время, когда письменный язык господствует, когда письменный язык обрел самостоятельность. Это время, когда письмо рассматривается в оппозиции к таким фундаментальным понятиям, как письменный язык – устная речь, письмо – сознание, письмо – мышление, письмо – язык.
Эта доминантность письма вытекает из важности институтов слова – школы, вуза, офиса, издательства, СМИ – и из того, что системы обучения (школа, университет), управления (офис), информации (СМИ) основаны на письме. Особенно средства массовой информации сегодня преодолевают языковые, культурные границы и стали инструментом политики, идеологии, производства, власти в обществе. Поэтому письмо, которое систематизирует информацию, позволяет явно излагать ситуацию, дает возможность вернуться к написанному тексту и исправить его, стало способом создания информационных текстов. Это особенно видно в теле- и радиопередачах, которые зависят от письма. В аудиальных (радио, аудиокассеты), видеоаудиальных (телевидение, видеокассеты) СМИ информационные сообщения, художественные программы готовятся в первую очередь как письменный текст. Потому что письмо служит развитию, возникновению, систематизации, уточнению мысли в сознании. Письмо – это средство материализации мысли человека, ее выхода на свет, точнее, средство творческой деятельности. Если «красивая мысль в душе теряет свой блеск, выйдя наружу», то благодаря письму можно систематизировать разрозненные мысли, зафиксированные на бумаге. Есть возможность перечитывать написанный текст, дополнять, сокращать, уточнять, перестраивать. Написанный текст можно пересмотреть и усовершенствовать спустя время. Можно добавлять мысль к мысли. Человек, записывая свои мысли на бумагу, совершенствует их, мыслит посредством письма, и таким образом письмо само становится толчком для мысли. Конечно, устная речь также влияет на уточнение и систематизацию мысли человека. А письмо позволяет зафиксировать на бумаге все нюансы языкового сознания. Поэтому мыслительная функция письма является итоговой, обобщающей, завершающей по сравнению с мыслительной функцией устной речи.
Стандартные структуры в письме, устойчивый порядок членов предложения в конечном итоге придают внешней мысли человека иной характер. Таким образом, письмо в конечном итоге отчуждает собственную мысль человека. Благодаря письму слово обретает вторую жизнь, самостоятельную жизнь.
Эта самостоятельность проявляется и в функции письма как факта, аргумента, доказательства. Сегодня официальные документы (государственные, правовые, нотариальные) и делопроизводство стали «жить своей жизнью», как «живой человек». Мы общаемся не с человеком, а с бумагой в его руках. «Бумаги» начали говорить. Бумага надежна. Следовательно, в написанном слове не должно быть лжи, только проверенная информация, глубокая мысль должна быть высечена на камне. Однако нередки случаи, когда ложная информация, зафиксированная на бумаге, воспринимается как истина, и в нее верят как окружающие, так и сам человек. «Бумажная волокита», «формализм» стали привычным явным признаком государственных учреждений. (Это отдельная тема).
Таким образом, роль письма в казахском обществе возросла. Однако в нынешней реформе, связанной с новым латинским письмом, одна точка зрения относительно письма остается неопределенной. Является ли казахское письмо лишь копией устной речи казахов, или это самостоятельная система, подчиняющая язык своей собственной структуре и характеру.
— Расскажите подробнее о настоящем и будущем казахского письма…
— Настоящее и будущее казахского письма связаны со статусом нашего языка как государственного. Наш Елбасы говорит: «Я счел целесообразным поделиться своим видением того, как мы будем двигаться в будущее и как изменим массовое сознание, чтобы наша страна стала единой нацией, сильной и ответственной». Переход на новый алфавит был направлен на обновление языка и изменение сознания. Это означает, что был сделан шаг к закреплению государственного статуса языка путем перехода казахского письма с кириллицы на латиницу. Это не шаг, который, как говорят некоторые, отпугивает, пугает казахский язык, а наоборот, шаг, который повышает престиж языка, вызывает интерес к языку (или должен вызывать).
В современном казахском языкознании преобладает мнение о том, что письмо является лишь копией языка, зафиксированной на бумаге, вспомогательным средством языковой коммуникации. Это не повышает статус письма. Если школа не выходит за рамки обучения детей не столько совершенному владению письменной речью, сколько просто грамотному, красивому письму, то этот взгляд на письмо не изменится. Поэтому письмо следует рассматривать как языковую систему, состоящую из букв, имеющую свои уровни, систему и структуру для вывода мысли на свет, для осуществления коммуникации. Письменный язык развитых языков – английского, китайского, арабского – давно стал самостоятельной системой. Для повышения статуса казахского письма важно сохранять письменную традицию, рассматривать устную и письменную речь как языковые системы, функционирующие в разных аудиториях, формировать их. На «хорошее или плохое» письма влияет отношение к нему. Если мы считаем письмо лишь копией устной речи на бумаге, то нам придется постоянно менять орфографические нормы, «играть» с графическими образами. А если мы будем рассматривать письмо как самостоятельную структуру, средство вывода, закрепления мысли, средство коммуникации, систему, то мы создадим свободу устной речи, не ограничивая и не сковывая устную речь рамками письма.
— В связи с этим, не могли бы вы четко разграничить и объяснить разницу между «устной речью и письменным языком»…
— Из-за того, что в казахском языке устная речь и письменный язык понимаются как одно целое, орфоэпия оказалась на грани забвения. Язык телевидения, который завладел нашим слухом, зрением, вниманием и стал силой, нормализующей наш язык, в большинстве случаев демонстрирует лишь образец слова, который можно прочитать без изменений (по буквам). Написанные слова часто не произносятся и не озвучиваются (то есть не соответствуют интонации устной речи), а просто читаются. Под влиянием этого «образца» сформировалось поколение, не знающее о существовании нормы устного произношения казахского языка, национальной орфоэпии. Объектом исследования языкознания стали буквы, написанные слова, словосочетания, предложения. Звук (не буква), слог (не перенос), ритмическая группа (не словосочетание), словосочетание (не предложение) в устной речи, вместо того чтобы быть единицами усвоения языка, стали чем-то, что существует только в других языках (английском, русском) или проявляется только в рамках сценической речи. Устная речь не включается в научные исследования. Потому что мы определили, что ее нет в казахском языке. Потому что мы пришли к выводу, что произнесенное слово – это лишь чтение письменного языка.
А в повседневной жизни разница в мышлении и речи человека, знающего грамоту, и человека, не знающего ее, сразу бросается в глаза. С раннего детства человек усваивает устную речь в семье, дома, в окружении села, двора, в общественных местах (транспорт, магазин, столовая и т.д.), слушая в телевизионных, радио-, культурных передачах речь на литературном языке. Поступив в школу и научившись грамоте, он начинает усваивать систему письменного языка. До 7-8 класса ребенок может прочитать художественное произведение и пересказать его содержание (изложение) или написать. Те, кто обладает способностями, усваивают средства выразительной передачи мысли и достигают уровня художественного изложения мысли (сочинение). Поэтому уровень творчества на свободную тему в 6-7-8 классах высок. Ученик начинает осваивать искусство художественного, преувеличенного изложения любого явления, повлиявшего на его чувства (художественный стиль). Потому что творческий язык исходит прежде всего из личного опыта человека. Программа 9-11 классов переходит к анализу автора произведения, персонажа, эпохи событий. Ребенок начинает искать причину, а не преувеличивать мотив, повлиявший на его чувства. Таким образом, в его сочинениях начинает проявляться хладнокровие, осознанное мышление (рассуждение). Ребенок заканчивает школу в этом процессе, а затем в вузе знакомится с терминологией своей специальности и специализируется на языке отрасли (научный стиль). А при устройстве на работу усваивает официальную речь в служебной обстановке, стиль официальных деловых бумаг. Таким образом, человек усваивает язык, начиная с устной (семья, двор и т.д.) и разговорной речи (общественные места), то есть с устной речи, а затем переходит к чисто письменному языку. На это напрямую влияют школьная жизнь (в возрасте 6-18 лет), студенческие годы (в возрасте 18-22 лет), служба (с 22 лет). Однако усвоение языка от устной разговорной речи к письменной (особенно научной, официальной деловой) становится все труднее. Это связано с символическим характером письменной системы.
Звуковые изменения, чередования, морфологические отклонения в устной речи, лексика, не свойственная литературному языку, экономия в словосочетаниях (эллипсис, редукция), сокращения, беспорядочность – вот вся природа, душа устной речи. Это язык, понятный и близкий только в аудитории устной речи, только собеседникам, сидящим лицом к лицу. Если смотреть с точки зрения письменного языка, это – настоящая беспорядочная речь. Но это язык, победивший в своей аудитории. Если бы мы зафиксировали эту беспорядочность в ее первозданном виде, то и письмо должно было бы быть беспорядочным, а из беспорядочного письменного материала невозможно было бы найти систему языка. Но мысль, зафиксированная на бумаге, – системна. То есть мысль, перешедшая в пространство письменного языка, системна.
Единицами письменного языка являются буквы, идеографические знаки, знаки препинания, абзац, заглавная буква, строчная буква, графика написания слов слитно, раздельно, через дефис; наклонные, жирные, подчеркнутые (черной, цветной краской), пунктирные шрифты. А к лексическим, морфологическим, синтаксическим единицам относятся грамматические, лексические единицы современного литературного языка.
Поэтому освоение нового казахского письма на латинской основе будет осуществляться в программах дошкольного, среднего и высшего образования путем параллельного применения правил орфографии (правильное письмо) и орфоэпии (правильное произношение). «Орфографический и орфоэпический словарь казахского языка», разрабатываемый Институтом языкознания имени А. Байтұрсынұлы, будет новым типом словаря, который будет указывать не только орфографию слова, но и его произносительную интонацию. Это, как сказано выше, позволит рассматривать письмо как самостоятельную структуру, средство вывода, закрепления мысли, средство коммуникации, систему, и тем самым создаст свободу устной речи, не ограничивая и не сковывая устную речь рамками письма.
— Большое спасибо за уделенное время и полезные мысли!
Национальный портал