Каковы причины задержания этнических казахов, проживающих на западе Китая, по различным основаниям? Какова будет национальная политика Пекина в Синьцзяне во время второго срока Си Цзиньпина? Чтобы получить ответы на эти вопросы, портал Азаттык побеседовал с известным чешским китаеведом.
Ондржей Климеш, китаевед из Института востоковедения Академии наук Чехии в Праге, поделился своим мнением о ряде аспектов национальной политики Пекина в Синьцзяне в интервью Азаттыку. Климеш – ученый-востоковед, владеющий китайским и уйгурским языками, проживавший и обучавшийся в Синьцзяне и на Тайване.
Азаттык: – Господин Климеш, в последнее время некоторые этнические меньшинства в Синьцзяне стали часто жаловаться на «массовые задержания властями», «ограничение свободы слова» и «жесткий контроль над социальной активностью». Как вы думаете, почему ситуация резко ухудшилась в последние годы?
Ондржей Климеш: – В последние годы мы наблюдаем эскалацию насилия и преследований [со стороны властей], а также усиление сопротивления этим преследованиям. История стремления Китая к доминированию в Синьцзяне долгая. С момента завоевания этой территории последней имперской династией в 1759 году [в Синьцзяне] постоянно происходили восстания. Не было длительного периода мира. Раньше постоянно возникала политическая оппозиция маньчжурской, а теперь ханьской власти, Китайской Народной Республике. То, что мы видим, – это двухслойная оппозиция. С прошлого года государство усилило репрессии, соответственно, усилилось и несогласие, и противодействие.
Азаттык: – Можем ли мы разделить кампанию китайских властей по борьбе с терроризмом в Синьцзяне и попытки подавить социальную активность на две части? Первая кампания во многих случаях воспринимается как мера против уйгурского сепаратизма. Второе новое явление выглядит как ограничение социальной активности казахов. Например, недавно сообщалось, что группа казахов была задержана только за то, что «посмотрела бой профессионального боксера Каната Ислама, уроженца Синьцзяна, выступающего сейчас от имени Казахстана».
Ондржей Климеш: – Борьба с терроризмом и радикальным исламизмом, происходящая во всем мире, является лишь предлогом для Китая для нападок на религиозные и этнические меньшинства, политических оппонентов. В Синьцзяне были случаи террористических атак. Однако влияние международных исламистских радикальных организаций, таких как «Аль-Каида», на группы в Синьцзяне кажется очень ограниченным. Можно сказать, что его почти нет. Поскольку Синьцзян – это строго контролируемый регион. Иностранным группам очень трудно проникнуть. Основа сопротивления – политическое недовольство, реакция на репрессивную политику. Это можно увидеть и по структуре, и по типу совершенных нападений. Большинство из них – нападения с ножами, самодельными взрывными устройствами на государственные организации. Если вы читаете новости государственного информационного агентства «Синьхуа», там пишут: «Совершен теракт. Уничтожены десять террористов. Мирное население не пострадало». В аргументах Пекина, утверждающего, что «проблема в терроризме, сепаратизме и радикальном исламе», много пробелов. Нынешняя ситуация показывает, что правительство подавляет любую оппозицию, даже какое-либо разнообразие. Предпринимаются усилия по культурной ассимиляции меньшинств.
Азаттык: – Как кампания по борьбе с терроризмом и сепаратизмом в Синьцзяне влияет на жизнь простых жителей, уйгуров? Какой район региона больше всего пострадал от терактов и антитеррористических действий?
Синьцзянские казахи, ведущие овец
Ондржей Климеш: – Наиболее пострадавший район – южный Синьцзян. Это колыбель уйгурской культуры. Оазис в Такла-Макане. Города, такие как Куча, Аксу, Кашгар, Яркенд и Хотан. Во многих городах уйгуры по-прежнему составляют большинство. Ханьцев мало: в основном политические представители и полицейские. Это очень бедный регион. Обострение конфликта часто связано с экономической дискриминацией уйгуров. Возникает угроза стать маргинальной группой в родном крае. Внешняя политика Китая направлена на это. Синьцзян имеет значение для инициативы Си Цзиньпина «Один пояс – один путь». Казахстан также имеет значение для этого проекта. Синьцзян играет важную роль в установлении отношений с Пакистаном. Планируемый энергетический коридор от порта Гвадар до внутреннего Китая также проходит через этот регион. Синьцзян, включая Кашгар, ставший специальной экономической зоной, как и Шэньчжэнь, имеет особое значение. Крупные китайские компании вкладывают капитал, прибывают трудовые мигранты-ханьцы. От этого «развития» уйгуры и другие меньшинства получают лишь незначительную выгоду.
Азаттык: – Представители меньшинств из этого региона, бежавшие или переселившиеся за границу, поднимают вопросы об утрате своей культурной самобытности и ограничении права на образование на родном языке. Как вы относитесь к этому вопросу?
Ондржей Климеш: – Правительство Синьцзян-Уйгурского автономного района трансформирует всю систему образования. В соответствии с Конституцией и региональными законами образование должно осуществляться на местных языках меньшинств – уйгурском, казахском и киргизском. Система образования, адаптированная к этим языкам меньшинств, теперь конвертируется в моноязычную, инструкции даются только на китайском языке. Это один из путей культурной ассимиляции. Как тип политики, это не новое явление. Политика адаптации тюркских народов к нормам ханьской культуры и их аккультурации продолжается с начала XIX века. Коммунисты добились наибольших успехов в применении этой политики… Уже в начале 2000-х годов китайский язык стал основным языком в Урумчийском университете.
Ондржей Климеш, специалист по китаеведению Института востоковедения при Академии наук Чехии. Прага, 26 октября 2017 года
Азаттык: – Какова доля представителей этнических меньшинств в органах Коммунистической партии?
Ондржей Климеш: – Согласно закону об автономии региона, представители этнических меньшинств должны входить в состав местного политического руководства. Однако полномочия представителей на самом высоком уровне местного государственного аппарата слабы. Власть находится в Коммунистической партии. А руководство партии состоит только из ханьцев. В казахских районах должности среднего уровня партии переданы казахам. На уровне, где сосредоточена реальная власть, представителей меньшинств нет. Это видно по составу политических бюро.
Азаттык: – До эпохи Си Цзиньпина синьцзянские казахи чувствовали себя более свободно, как жители, обладающие особым статусом. В разговорах между собой они иногда упоминали, что их представителей больше в структуре местного самоуправления, чем уйгуров.
Ондржей Климеш: – Да, да.
Азаттык: – Вы тоже это заметили?
Ондржей Климеш: – Да, так и было.
Азаттык: – Но в последнее время что-то резко изменилось. За последние два-три года синьцзянские казахи тоже неожиданно подверглись давлению. Теперь и они стали жаловаться, что их «задерживают», «читают моральные лекции партии и подвергают трудовым исправительным мерам». Похоже, есть те, кто пострадал за «проявление патриотических чувств по отношению к Казахстану» во внутренних социальных сетях. До Си Цзиньпина синьцзянские казахи были культурно активны именно так. Как вы думаете, почему они оказались в таком положении именно сейчас?
Ондржей Климеш: – Си Цзиньпин хочет полностью контролировать всю ситуацию. Он хочет уничтожить даже малейшие следы внешнего влияния. Интеллектуально Китай становится все более закрытой страной. Казахи считаются «транснациональным этносом». Поэтому китайское правительство опасается, что «они могут представлять подрывную угрозу». Это главное отличие синьцзянских казахов от уйгуров. Родиной уйгуров является Восточный Туркестан. Что касается казахов, то китайским властям очень легко обвинить их в «проявлении трансграничной симпатии». К тому же, есть исторические традиции. Пересечение границы по политическим причинам и постоянные перемещения туда и обратно. В XX веке это явление часто наблюдалось, люди бежали то из Советского Союза, то из Китая, переходя с одной стороны на другую и обратно. Синьцзянские казахи идентифицируют себя с Казахстаном, с «казахскостью». Это опасно для авторитарного режима [в Китае]. Возникает вопрос лояльности. Си Цзиньпин склонен уничтожать любые альтернативные источники идентичности. Он хочет, чтобы все жители чувствовали себя гражданами Китайской Народной Республики. Прежде всего, он не хочет, чтобы они были казахами, уйгурами или мусульманами. По этой причине ислам также стал политической проблемой [в Синьцзяне].
Азаттык: – Как может измениться национальная политика Китая в Синьцзяне во время второго срока Си Цзиньпина? Каков ваш прогноз?
Ондржей Климеш: – За этой ситуацией очень интересно наблюдать. Репрессии в Синьцзяне усиливаются. Си Цзиньпин сделал то, чего никогда не было в Китае за последние несколько лет. По сравнению с тоталитарными режимами, такими как Северная Корея, Китай очень хорошо оснащен человеческими ресурсами и финансами. Поэтому источники финансирования системы тотального контроля безграничны. Складывается беспрецедентная ситуация. Важно также отслеживать негативную реакцию на эту политику. Число жителей-ханьцев в Синьцзяне стремительно растет. А местные казахи и уйгуры оказываются на обочине. К сожалению, возможности международного сообщества повлиять на улучшение ситуации в этом регионе сильно ограничены.
Азаттык: – Спасибо за интервью!