Мысль о том, чтобы написать об Акселеу ага Сейдимбеке, давно занимала меня. При жизни ага, с одной стороны, я уважал его как ученого-фольклориста, а с другой – как сородича, с которым у нас общие корни по казахским традициям. Осознание общности наших родов возникло после того, как он вместо фамилии стал писать «Таракты Акселеу», а знакомство как с ученым-фольклористом началось в феврале 1993 года. В то время Ахаң работал научным сотрудником в отделе «Фольклор и рукописи» Института литературы и искусства имени М. Ауэзова.
90-е годы прошлого века были периодом, когда Казахстан обрел независимость, страна воспряла духом, и люди с энтузиазмом, с особой энергией и подъемом приступили к работе. Я, как заместитель декана по учебной работе вновь открытого факультета казахской филологии в Костанайской области, находился в командировке в тогдашней столице – Алматы, с целью перенять опыт ведущих учебных заведений. Когда моя трех-четырехдневная командировка подходила к концу и дела начали налаживаться, я вспомнил обещание нашего учителя, декана факультета Багдата Карибозова, данное перед моим отъездом из Кызылорды в Костанай по направлению Министерства образования: «Я найду тебе ученого из КазГУ (назвав фамилию известного ученого республики) для научного руководства, позвони мне, когда будешь в Алматы, я свяжу тебя с КазГУ». Я решил твердо придерживаться этого обещания, найти научного руководителя и утвердить тему.
К сожалению, я не смог связаться с нашим ага Багдатом Карибозовым в Кызылорде и в расстроенных чувствах собирался возвращаться в Костанай. В это время в Алматы проходил научную стажировку мой костанайский коллега и друг Каныбек Бижанов. Он был выпускником КазГУ. С ним был его друг М. Сабыров, аспирант Института языкознания. Они остановились в общежитии своего родного вуза. Рассказав им о своей ситуации, я получил совет встретиться с учеными Академии наук и получить тему. В итоге, на следующий день мы отправились в отдел фольклора и рукописей Института литературы и искусства имени М. Ауэзова, где проходил стажировку К. Бижанов.
Научным руководителем К. Бижанова был Шакир Ибраев. После того, как Канекең представил меня и изложил мою цель, он посовещался с другими сотрудниками отдела. Вскоре с правой стороны от заведующего отделом, сидевший в центре, встал высокий, светлолицый мужчина. Его речь была особенной, предложения были полны смысла и увлекали слушателя. Канекең прошептал мне: «Это ваш ага из рода Таракты, Акселеу Сейдимбеков».
– Шаке, этот молодой человек приехал из далекого Костаная, преодолев трудности, – сказал он. – Эта земля – благословенное место, откуда вышли выдающиеся сыны казахского народа, поэтому пусть этот Каныбек будет одним нашим глазом и ухом, а этот юноша – другим нашим глазом и ухом. Давайте дадим ему тему, и ты, Шаке, возьми этого парня под свое руководство, как будто запряг двух джигитов в одну упряжку, это было бы правильно, – сказал он.
Наш Шакир ага ответил:
– Аха, твои слова уместны, но эта работа будет для меня тяжелой. У меня очень много дел с докторской диссертацией. Предложим этого парня Секеңу, он говорил, что у него есть темы для тех, кто стремится к науке. Я позвоню ему, посмотрим, что он скажет, – ответил он.
Затем он немедленно позвонил и начал разговаривать с кем-то. Я заметил: в размеренной речи и мягком голосе Шакир ага чувствовалось особое уважение. Мой друг прошептал: «Тот, кого он называет Секең, – это председатель ВАК Сейит Каскабасов».
Хотя я не понимал, что такое ВАК, я внутренне осознал, что это важное учреждение. Вскоре Шакир ага сказал:
– У Секеңа очень много дел, он собирается выезжать за границу. Он дал согласие на научное руководство и предложил тему «Легенды об Абылай хане». Этот парень тоже завтра уезжает к себе на родину, поэтому давайте после обеда откроем собрание отдела и утвердим предложенную Секеңом тему. Затем мы представим ее на Ученый совет института. Ты, Каныбек, в следующем году поступай в аспирантуру, или, если не получится, пройди научную стажировку и приезжай к нам, – сказал он.
Светлолицый мужчина сказал:
– Прекрасно, это одна из новых тем, которую невозможно было исследовать до обретения независимости. К тому же, о великом Абылай хане. Ты, брат, переживаешь беспрецедентную ситуацию в истории. Получить тему по телефону от председателя ВАК – такого раньше не бывало. Сейит Аскарулы – известный ученый с сильным характером. Пройти через его школу, получить наставления – это большая честь. Не забывай об этом! – сказал он.
Таким образом, Ахаң помог мне получить тему и научного руководителя от выдающегося казахского ученого Сейита Каскабасова. В тот же день после обеда на собрании отдела тема была утверждена, а на следующий день я отправился обратно в Костанай. Через год, осенью 1994 года, получив специальное научное направление, я приехал в Институт литературы и искусства Академии наук. Тогда у меня появилась возможность часто встречаться с Ахаңом, общаться, беседовать, лучше узнать его. Мой руководитель Сейит ага выделил мне комнату в общежитии Института повышения квалификации при КазГУ имени аль-Фараби, расположенном рядом с Никольским базаром. Со мной жил один человек из Каракалпакстана, приехавший писать докторскую диссертацию. Однажды он сказал мне: «Приди вечером в комнату пораньше. Я пригласил Акселеу Сейдимбека и Шакира Ибраева на чай, присоединяйся». На встрече Ахаң продемонстрировал, что он «мастер слова, когда говорит, и провидец глубоких мыслей, когда размышляет», и рассказывал истории.
Шакең время от времени подбадривал и хвалил его, спрашивая: «Что бы на это сказал Ахаң?». На той встрече Ахаң объяснил, почему он пишет свой род – Таракты – вместо фамилии. «– Я делаю это не для того, чтобы показать свой род, похвастаться или поднять знамя племенного сознания. Я использую это как способ избавиться от русского окончания «ов», укоренившегося в русской традиции. Однажды произошел интересный случай. Я был членом Республиканского совета по ономастике. Однажды состоялось заседание Республиканского совета по вопросам ономастики. Там подверглось резкой критике явление среди казахов, в том числе среди интеллигенции, когда род становился фамилией. Было упомянуто и мое имя. Я высказал свое мнение. Возник спор. Тогда академик Манаш Козыбаев встал и сказал: «Принятие рода в качестве фамилии может посеять раздор среди народа, нарушить единство нашего молодого государства, обретающего независимость. Поэтому давайте не будем увлекаться такой традицией. Акселеу это подходит. Разрешим ему. На этом разговор окончен». Таким образом, я «устно утвердил» свою родовую принадлежность через Республиканский ономастический совет, благодаря Манашу ага, – сказал он и рассмеялся.
В тот раз он подарил мне свою книгу «Күй шежіре» с авторской подписью. На одной стороне развернутой страницы с подписью был изображен автопортрет, нарисованный им самим. На подписи было написано: «Дорогому брату Алмасу с братской искренностью. С. Акселеу. 15.11.94 г.». Упомянутая книга с подписью Ахаң заняла почетное место в моей библиотеке, рядом с его книгами «Күңгір-күңгір күмбездер» и «Сонар», которые мы с увлечением читали в студенческие годы, и хранится там до сих пор.
Расширив книгу «Күй шежіре» и дополнив ее научным аппаратом, Ахаң защитил докторскую диссертацию под руководством Сейита Аскарулы. Сейит ага с удовольствием вспоминал о защите его диссертации: «Я вернулся в Алматы из Астаны директором института. Акселеу пришел посоветоваться: «Как вы знаете, я опубликовал несколько исследовательских книг по казахскому кюевому искусству. Как насчет того, чтобы защитить докторскую работу на их основе?» Я сказал: «Твои исследовательские книги известны в научной среде. Общественность хорошо тебя знает. Теперь систематизируй свои исследования, проанализируй, обобщи и напиши диссертацию, защити ее перед народом». Он сказал: «Тогда будьте моим научным руководителем», – и попросил меня. Так я дал ему тему казахских кюй-легенд, которую М. Ауэзов особо отмечал. На заседании Ученого совета, где Акселеу защищал докторскую, присутствовали известные ученые, а также группа деятелей искусства во главе с Асанали Ашимовым. Ученый совет превратился в собрание выдающихся ученых и мастеров казахского искусства. Мы с трудом закрыли заседание».
После защиты докторской диссертации Ахаң переехал из Алматы в Астану и устроился на преподавательскую работу в Евразийский национальный университет имени Л. Гумилева. Однажды, если не ошибаюсь, это было в 2004 году, я поехал в Астану навестить Ахаңа и встретился с ним в главном здании Евразийского университета. Узнав о моих делах, он спросил о науке, о докторской диссертации. Я сказал, что согласовал и утвердил тему, связанную с Казахским ханством, с моим руководителем, но еще не приступил к ней основательно. Тогда он сказал мне: «Ты соревнуешься в Костанае, на периферии. Конкурентов у тебя мало. Поэтому ты вырываешься вперед и думаешь: «Ого, какой же я молодец». Ты живешь обособленно и довольствуешься успехом кандидатской. Время быстротечно. Встань на путь защиты докторской. Для этого нужна научная среда. В Астане собираются ученые. Переезжай сюда. Ты будешь ближе и к Алматы, и к Секеңу (С. Каскабасову). Я помогу тебе с трудоустройством. У меня хорошие отношения с ректором Юридического университета Максутом Нарикбаевым. Я попрошу его, чтобы он взял тебя на работу. Он не откажет мне. Тебе нужно взять небольшой отпуск и интенсивно написать докторскую», – сказал он.
Я взял «тайм-аут», сказав «подумаю», и поехал домой. Возможно, из-за того, что мы 9 лет прожили в общежитии в Костанае, и наши сердца привязались к этому месту, я не решился переезжать в Астану, где у меня не было ни дома, ни семьи. Я остался в Костанае и не уехал. Однако, после совета Ахаңа, «нажав на газ», в 2009 году я защитил докторскую диссертацию под руководством Сейита Каскабасова. В качестве организации, дающей отзыв на диссертацию, была утверждена кафедра казахской литературы Евразийского университета. По правилам, для обсуждения должны быть три доктора наук из области фольклористики. Ахаң был профессором кафедры журналистики. Поэтому кафедры казахской литературы и журналистики совместно провели заседание и обсудили мою докторскую диссертационную работу. Было принято положительное решение.
В новой столице Ахаң находился в центре крупных собраний, важных совещаний. Новая столица Казахстана на берегу Есиля была близка духу исследований Ахаңа, посвященных казахскому миру. Поэтому он с огромным вдохновением служил своему народу в Астане. Когда Глава государства въезжал в новую резиденцию – Ак-Орду, он, следуя старинному казахскому обычаю, связанному с возведением на трон, одним из первых вошел в Орду. Он был в числе трех личностей (М. Джолдасбеков, А. Кекилбай), которые дали бата Президенту в тронном зале Ак-Орды.
Период Ахаңа в Астане я сравниваю с образом Кадыргали Жалайыри, служившего при дворе хана Ораз-Мухаммеда в Касымском ханстве в XVI веке. Известно, что Ораз-Мухаммед, попавший в плен к Русскому царству, занял трон Касымского ханства благодаря своей верности и героическим поступкам перед народом. В честь этого события Кадыргали Жалайыри пишет знаменитое «Джами ат-тауарих» (научное название) – летопись правителей от Чингисхана до казахских ханов. Он занимает место при ханском троне. В заключительных словах труда он оставил сведения о «Кадыргали би Жалайыри с тамгой-гребнем». Этот труд, спустя 400 лет, возродился в центре Астаны и нашел достойное продолжение в произведении «Устная история казахов» Акселеу Сейдимбека с тамгой-гребнем, собравшего летопись всех казахских родов.
Читатель, прочитавший эти строки, возможно, задастся вопросом: «Что это за тайна, или чудо, или судьба?». Мы же, «укрывшись под шатром» этого вопроса, продолжаем писать. Мы имеем неполное понимание, которое пытается постичь и осмыслить тайны непостижимой силы, опираясь лишь на материальную реальность. Это заключается в следующем: смысл этой жизни – в ее постоянном продолжении, что делает ее важной, осмысленной и красивой. Ахаң всем своим существом стал отголоском, продолжением, неповторимой красотой древней казахской культуры в новом тысячелетии. Культура обновляется благодаря сильным личностям. Жизнь и творчество таких самобытных талантов, как Ахаң, – тому подтверждение.
Алмазбек Абсадык,
доктор филологических наук,
профессор КМУ имени А. Байтурсынова