На волнах радио «Шалқар» немало поучительных произведений, заставляющих слушателя задуматься. В суете дней, конечно, невозможно слушать каждую передачу без перерыва. Одной из таких программ является передача «Өнер алаңы» (Площадь искусства), где обсуждаются и ведутся беседы с мастерами культуры. Представляем вниманию читателя беседу с лауреатом Государственной премии РК, писателем-драматургом Дулатом Исабековым, которая состоялась в этой передаче.
Хотя мне за семьдесят, я все еще в поиске
– Дулат аға, ваш труд в сложном жанре драматургии значителен. Не говоря уже о последних успехах, ваши старые пьесы «Кішкентай ауыл» (Маленькое село) и «Әпке» (Старшая сестра) до сих пор не сходят с репертуара театров. Особенно тема спектакля «Әпке» актуальна в любое время. Возможно, в этом и заключается ее жизнеспособность?
– Кто знает ее секрет?.. Возможно, в основу ее удачного написания лег мой жизненный опыт. Возможно, потому, что я умел взять самое главное, не рассказывая всего от начала до конца. А драматургия – да, это особый жанр. Многие произведения, идущие сейчас на сцене, еще не являются драматургией, а скорее сценической прозой или сценической публицистикой. Драма имеет свои особые, таинственные секреты: умение создать ее развитие, композицию, кульминацию, найти нужные слова для разных образов, сплести интересный диалог, уместить груз романа объемом 400-500 страниц на 30 страницах – это сложно. «Әпке» была написана в 1977 году и поставлена на сцене в 1978 году. До сих пор идет. В этом году мы отметили 40-летие фильма «Гауһартас» (Алмазный камень). Сколько фильмов было снято за это время, и сколько из них забыто?
Секрет этого, я бы сказал, в том, чтобы, принимая все присущие человечеству черты, придать своему герою национальный колорит, обобщив все события, создать национальный образ, рассказать о трагедии, скорби нации, показать ее характер. Только тогда произведение будет востребовано народом. Например, почему англичане поставили драму «Өкпек жолаушы» (Уставший путник) или «Ескі үйдегі екі кездесу» (Две встречи в старом доме), идущую на сценах? Потому что есть общая проблема. Драматургия требует краткости, точности. В казахской драматургии много общих слов, есть те, кто описывает даже чаепитие на 10-15 страницах, или те, кто, стоя на сцене, читает нравоучения. Драматургия этого не выдерживает. Кроме того, в драматургии не говорят прямо, как удар сверху, а передают намеками. Например, в пьесе Чехова «Три сестры» Розенбах прощается с любимой девушкой и уходит на дуэль. Он знает, что погибнет на поединке. Он возвращается и говорит девушке: «Я ушел, не выпив утренний кофе», – и говорит всего одно слово. Какая трагедия скрывается за этими словами! А наши драматурги пишут: «Увижу ли я тебя снова, или нет? Я уезжаю в командировку. Прощай, моя любовь!» Это совершенно неинтересно. Голый сентиментализм. Только если ты сможешь сказать правду жизни и самое главное, показать общую для всех стран трагедию, общую драму, тогда это будет нужно и англичанину, и французу, и казаху. Недавно «Өкпек жолаушы» был переведен на французский язык, в следующем году его собираются ставить в Париже. Сейчас драматургией занимаются все, но многие не знают, что это такое на самом деле. Драматургия – это дикий, необузданный жанр. Его трудно «приручить», освоить, заставить подчиняться.
Простое изложение событий – это не драматургия. Что ты сказал? Кому ты сказал? Как ты сказал? Зачем ты сказал? Вот ответь на эти четыре вопроса. Кроме того, не стоит просто так развивать сюжет. Он утомит зрителя через десять минут. Особенность характера, своеобразие развития сюжета, резкий поворот, острый диалог, создание неожиданных событий… Короче говоря, нужно стараться увлечь и вести за собой зрителя.
Беря определенную деталь, сюжет, не нужно рассказывать все, иначе теряется смысл композиции. Скажи только одно. В чем самая уязвимая точка этого события? В этом и есть ключ к драматургии. Например, при написании «Жаужүрек» (Отважное сердце) или «Жүз жылдық махаббат» (Столетняя любовь) я долго не мог найти ключ. Вообще, я и не думал их писать. Однажды Северо-Казахстанский областной драматический театр попросил: «Напишите, пожалуйста, пьесу о Балуане Шолаке в связи со 110-летием Сабита Муканова». Я отказался. Но они не переставали просить: «Напишите новую пьесу». Я размышлял 5-6 месяцев и, наконец, как будто нашел ключ. Если рассказать всю его биографию, зритель посмотрит, прослезится: «Ах, наш джигит!» – и все. Но есть ли в этом необходимость? Писатель должен найти что-то новое, чего раньше не было. Я нашел такое. Написал. Сегодня пьеса хорошо идет в театре.
Я преподаю драматургию. Недавно один из моих студентов занял первое место на конкурсе, объявленном в театре имени Ауэзова. Я считаю это плодом своего вклада в драматургию. Драматургия требует больших поисков. Хотя мне за семьдесят, я все еще в поиске. До сих пор чувствую себя так, будто многого не знаю. Когда в руки попадает новая книга, думаю: «Почему я раньше ее не читал?» Я написал в общей сложности 27 пьес. Все они были поставлены на сцене. Помимо наших театров, они переведены на иностранные языки и ставятся в нескольких странах. Это одно из доказательств того, что мои произведения востребованы.
– В наших театрах процветают постановки в поэтической манере, не похожие на пьесы. Почему мы допускаем выход таких произведений на сцену?
– Кто знает… Возможно, это связано с руководством театра. Есть еще и угождение, и по этой причине могут выйти на сцену. Есть даже те, кто организует хвалебные мероприятия, даже если зрителей нет. Сейчас много тех, кто оправдывает плохие произведения, ссылаясь на плюрализм, то есть разнообразие мнений. В последнее время качество репертуара, драматургии в театре действительно снизилось. Писать, услышав любую тему, – это недостаток, нужно ее проработать, найти ключ. У меня тоже много тем. Можно написать их и заставить зрителя плакать. Но дело не в этом. Главное – уметь анализировать сюжет. А многие современные произведения – это не драма, а сценическая поэзия. Райымбек Сейтметов и другие ставили стихи Кадыра Мырза Али, Фаризы Онгарсыновой, Мухтара Шаханова, Токаша Бердиярова. Это другой жанр! А выдавать это за пьесу – большая ошибка! Я считаю это действием, направленным против драматургии.
«Как схватки женщины без ребенка внутри»
– Вы сказали, что в 60-70-е годы прошлого века, если бы ваша статья вышла в газете «Лениншіл жас», вы бы проснулись знаменитым утром. А сейчас неизвестные имена выпускают книгу и проводят яркую презентацию. А после этого мы не замечаем, чтобы эту книгу читали и горячо обсуждали. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Сейчас стало много тех, кто стремится выпустить книгу и провести презентацию. Но завтра все забудется. Потому что нет свежего взгляда, новаторства, смелой мысли. Появились «вымученные» поэты, которые пишут стихи, вечно жалуясь: «Моя нация», «Мой язык». Я называю таких «как схватки женщины без ребенка внутри».
– Писатель Дидар Амантай в одном из интервью сказал: «За рубежом делают 30-40-секундную рекламу новой книги, продвигают ее в социальных сетях, на телеканалах». Как вы думаете, стоит ли нам использовать такой метод?
– Сейчас время рекламы, возможно, она и нужна. Но какие книги будут рекламироваться потом? Если бездарности снова опередят талантливых людей и реклама начнет распространяться на них, снова появится мнение: «Это нужно остановить». Хорошие книги останутся без рекламы, а плохие будут ярко представлены. Раньше мы думали: «Пришел капитализм, рыночная экономика переступила порог, теперь будет выходить только чистая литература, а «халтура» прекратится». Сейчас чистая литература отошла на второй план, а дешевые произведения вышли вперед. Из-за этого наш читатель ошибается. Он покупает книгу, думая: «Почитаю-ка эту книгу», а оказывается, что это бессмыслица. А хорошие книги распространяются тиражом всего 2000 экземпляров. Кому этого хватит? Из-за этого «халтуры» опережают хорошие книги и занимают всю рекламу.
Когда я был в Англии, посетил все их библиотеки. По сравнению с нами, у них и телевидение, и кино развиты лучше. Они, в отличие от наших представлений, относятся к книге с особым вниманием и читают хорошо. У них книжные ярмарки, торговля организованы на высоком уровне. Даже в эпоху интернета книги не отодвинуты на задний план.
– Сейчас часто звучит мнение о необходимости интеллектуальной литературы. Простыми словами, какой она должна быть?
– На мой взгляд, сейчас нужны произведения, которые вызывают интерес у людей. В детстве мы говорили «интересная книга». Нужны такие «интересные книги». Например, одно событие могут увидеть 10 человек, но только один из них сможет рассказать это событие интересно. Писательство – это мастерство. Нужно уметь передать его со смаком, интересно, так, чтобы читатель извлек из этой правды урок, нашел ответ на волнующий его вопрос, не остался равнодушным. Нужно точно угадать, что на уме у читателя, чтобы он сказал: «Как я раньше этого не заметил?» Если он скажет: «Я тоже мог бы так написать и сказать», – это и есть правдивость, искренность произведения. А попробуй написать это сам с нуля. Это не каждому дано. Правдивая литература, написанная с мастерством, будет жизнеспособной. Какая бы правда ни была, если она не вышла из-под пера мастера, она останется бесценной, безжизненной.
– Дулат аға, в последнее время часто поднимается вопрос о «омоложении» телеканалов. Беспокоит ли вас эта ситуация?
– Еще как беспокоит! Вообще, телевидение – это не учреждение, где молодежь проводит собрания или концерты. Для него нужен человек с большим опытом, аналитическими способностями, знающий всю общественную ситуацию, имеющий собственное мнение и вкус, национальную позицию, грамотный, умеющий многое осмыслить. Чтобы собрать все это в одном человеке, нужно время. А девушки, только что окончившие школу, университет, похожи на «роботов». Они идут туда, куда им скажут, делают, что скажут. Да, они стройные, красивые, но цель телевидения – не это. Например, если посмотреть каналы CNN, 365, RBK или российское телевидение, то журналисты, задающие вопросы, ставят в тупик даже экономистов и политологов. Они выделяются своим мастерством задавать вопросы во время интервью с президентами. Вот такие талантливые люди нам нужны. Нужно готовить квалифицированных журналистов. Казахское телевидение по сравнению с ними еще ребенок. Сейчас даже смотреть наши каналы трудно. Иногда мне не хочется смотреть даже те программы, в которых я участвовал. А, например, если взять Россию, то когда обсуждают фильм, сначала все его смотрят, потом высказывают свое мнение, каждый говорит по очереди. Критику воспринимают правильно. А у нас что? Все не слушают друг друга, спорят до хрипоты, и в итоге заканчивают тем, что говорят: «Мы и тебя знаем»…
Беседовала – Толкын СУЛТАНОВА
Газета «Алматы ақшамы»