Тенге – дитя независимости. Для Казахстана, ранее жившего в рублевой зоне Советского Союза, создание собственной независимой финансово-экономической политики в условиях обретения экономической независимости после получения политического суверенитета, тенге несет несравнимую ношу. Мало кто остался равнодушным, когда 15 ноября 1993 года казахский народ, отказавшись от экономики, построенной на рубле, получил в руки тенге.
Однако в меняющемся мире, для молодого государства, недавно провозгласившего независимость, где представители собственной нации составляли меньшинство в процентном отношении, переход к собственной валюте был жизненно необходим, хотя и являлся весьма рискованным шагом. Доктор экономических наук, финансист Галым БАЙНАЗАРОВ, которому судьбой было предначертано стать первым председателем Национального банка в этот судьбоносный момент истории страны, вспоминает тот знаменательный период нашей истории.
– Нет сомнений, что сегодняшний день станет завтрашней историей. Однако, как часто бывает, мы не всегда уделяем этому должное внимание и не вникаем в суть. А когда в начале 90-х годов прошлого века началась работа по введению национальной валюты, вы четко осознавали, что находитесь у истоков поистине исторических дел для страны. Поэтому, наверное, и ответственность за возложенный груз была особой?
– Конечно, сколько бы лет ни прошло, сколько бы времени ни пролетело, сколько бы времени ни прошло с момента появления тенге в истории, все эти дни и все люди, кто вместе со мной работал, кто пережил трудности и неустанно трудился, стоят перед моими глазами, как будто это было вчера. Оглядываясь назад, с высоты прошедших лет, и сравнивая с тем периодом, очевидно, что тенге нельзя отделить от истории нашей страны, да и нет в этом необходимости. А появление тенге – это историческое событие. Наша тенге – это инструмент управления экономикой. Поэтому, только рассмотрев ситуацию, в которой находился народ в тот период, уровень его жизни, экономическое положение страны, мы можем говорить о рождении тенге.
До 1985 года в Советском Союзе начался застой. Стоимость нефти на международном рынке упала до 10 долларов. В связи с этим по всему Союзу проводились многочисленные экономические реформы. А реформы в банковской сфере начались в 1987 году. Тогда от государственного банка отделились и были созданы банки, необходимые для различных отраслей, такие как Агробанк Казахстана, Сберегательный банк, Строительный банк, банк «Алем» на базе бывшего Внешэкономбанка, и другие государственные банки.
В декабре 1991 года, после Беловежских соглашений, подписанных тремя славянскими государствами, Советский Союз распался, началась новая эра. Тем не менее, хотя Советская власть и ушла в небытие, исчерпав свои ресурсы, мы оставались в зависимом положении, цепляясь за Москву и будучи связанными их деньгами, как привязанная лошадь. К тому же, мы переживали тяжелые периоды кризиса, который усилился в экономическом плане в 1985 году и привел к распаду Союза.
В целом, за 25 лет независимости мы пережили три экономических кризиса. Последний из них, начавшийся в 2008 году, продолжается до сих пор. А кризис, который мы пережили после провозглашения независимости, в период с 1991 по 1993 год, был самым тяжелым. В то время как другие страны мира испытывали трудности, мы, едва начав строить свой дом, столкнулись с ветром, который, казалось, не давал нам даже поставить крышу.
Я до сих пор помню, как 17 января 1992 года я был назначен председателем Национального банка. На повестке дня стояло несколько весьма острых вопросов. Очевидной была необходимость реального преобразования Национального банка. Первым из них было создание собственной денежно-кредитной политики и независимой банковской системы, вторым – выпуск национальной валюты в связи с этим, третьим – создание новой инфраструктуры, связанной с денежно-кредитными вопросами. Реализация этих целей была очень масштабной, требующей много времени работой, но нам нужно было сделать это в кратчайшие сроки.
Связи в единой советской экономической системе постепенно разрывались, и, как говорится, «каждый сам за себя», в тот период у нас не было своих денег, и мы, как говорится, «заглядывали в рот» России. По-казахски говоря, и замок, и ключ от денег были в их руках. К тому же, Президент России Борис Ельцин, возлагая надежды на группу молодых экономистов во главе с Егором Гайдаром, передал им бразды правления правительством. Они же отпустили цены. Шквальный шторм инфляции поднялся, и уровень роста потребительских цен достиг 5573 процентов в 1991-1993 годах, то есть цены выросли в 55 раз всего за три года. Это был удар, который не могли выдержать даже самые лучшие предприятия, и он поставил всю экономику под угрозу общего банкротства.
В связи с этим возникла следующая большая задача – сохранение сельскохозяйственного и производственного потенциала экономики. Как всем нам известно, в то время у нас не было золотовалютных резервов, национального фонда, правительство было бессильно, бюджет был дефицитным, а средства банков второго уровня были незначительными, международный денежный рынок был для нас закрыт. В такой ситуации, кроме Национального банка, не осталось ни одной отрасли, которая могла бы помочь экономике. Национальный банк, используя свои законные функции, реализовал независимую кредитную политику, предоставляя целевые директивные кредиты крупным производственным предприятиям и сельскому хозяйству через банки второго уровня, и внес большой вклад в сохранение основ экономики и ее потенциала для будущих реформ.
Как я уже упоминал выше, ни один кризис не бывает хорошим, но кризис, последовавший за распадом Советской власти, несравним с последующими. Ведь в период с 1990 по 1995 год мы потеряли 42 процента экономики. 52 процента предприятий остановились, 49 процентов сельского хозяйства было утрачено. В результате этого тысячи людей остались без работы, уровень жизни населения резко снизился. Тяжелые времена, трудные времена. Наше правительство стремилось остаться в рублевой зоне и заключило множество соглашений с целью создания нового рублевого пространства с Россией с начала 1992 года до конца октября 1993 года. Однако было очевидно, что все это временно и возникнет необходимость в собственной валюте.
В то время банк подчинялся не Президенту, а Верховному Совету. Президентский институт только формировался. В начале 1992 года глава государства поставил задачу начать подготовку к введению национальной валюты в условиях строжайшей секретности. Действительно, положение нашей страны было несравнимо с положением других. На территории Казахстана находилась российская армия, оснащенная ядерным оружием, 12 российских банков, российский космодром Байконур. Если бы мы решили разделить все наследие, оставшееся от СССР, как прибалтийские страны, неизвестно, чем бы это закончилось… Поэтому, учитывая такие деликатные вопросы, возникла необходимость вести работу в условиях строжайшей секретности, были изданы два секретных Указа, и я предложил хранить их в Национальном банке для предотвращения утечки информации, Президент поддержал, и оригинал Указа остался у нас.
– Это ведь были первые подготовительные этапы. А как шла работа?
– Мы начали подготовку к введению тенге. В то время у нас не было ни производства для печати денег, ни достаточных средств для начала работы, ни квалифицированных специалистов в банковской сфере, поскольку они ушли в банки второго уровня с более высокой зарплатой, но, несмотря на нехватку всего, работа должна была продолжаться. Поэтому первой целью было выпустить тенге, а затем создать другие вопросы, определяющие курс тенге, и инфраструктуру. Была острая необходимость в создании электронного биржевого рынка, банкнотной фабрики, монетного двора, золотовалютных резервов и государственного хранилища для их содержания. Таким образом, были определены 5 первоочередных задач, и велся поиск путей их решения. Без этого введение тенге было бы совершенно невозможно. Как я уже упоминал, средств было мало. Поэтому мы разработали большой план по введению тенге.
Прежде всего, мы начали реорганизацию с самого Национального банка, монополизировали добычу и продажу золота и серебра для формирования резервов, и предоставили специальные кредиты этим предприятиям. В то время в стране добывалось около 6 тонн золота и 650-700 тонн серебра в год. Эти предприятия, которые ранее финансировались из центра Советского Союза, вероятно, оказались в растерянности после разрыва связей, и с радостью согласились работать с нами. Затем мы заключили договоры с золотодобывающими предприятиями, установили прямой контакт с лондонским банком Ротшильда и начали действовать, зная ежедневный курс золота и серебра.
Здесь стоит отметить одну вещь. Банк, не получая прибыли от национального производства золота и серебра, тем не менее, прилагал усилия для их поддержки. Мы отдавали 95 процентов стоимости добытого золота и серебра предприятиям, оставляя себе только 5 процентов. Этого хватало лишь на покрытие необходимых расходов, но благодаря этому укрепились золотовалютные резервы страны, появились денежные ресурсы и иностранная валюта. Впервые мы продали около 40 тонн серебра в банк в Цюрихе, установили там первые контакты как независимое государство, открыли валютный счет. Таким образом, мы начали интеграцию в международную банковскую систему.
– И это в каком году было?
– В 1992 году. В этом году мы установили контакты с центральными банками США, Австрии, Франции, Великобритании, Бельгии, Японии и Сингапура, а также с банками UBS, «Кредит Сюисс» в Швейцарии и банком Ротшильдов в Великобритании. С помощью этих банков мы начали готовить необходимых нам специалистов. Нам пришлось повысить зарплату, чтобы вернуть специалистов, которые учились 3 месяца, 6 месяцев, 1 год, а также вернуть банковских служащих, ушедших в банки второго уровня, и мы работали над повышением зарплаты. Таким образом, мы увеличили зарплату в 3 раза и повысили ее не за счет бюджета, а за счет собственных доходов. Таким образом, вернулись ранее ушедшие хорошие специалисты, потому что каждый день осваивались и внедрялись новые рыночные механизмы, которых раньше не было, приезжали делегации из-за рубежа, и было действительно интересно быть в центре событий, зная все о новинках в мировом финансовом мире, о состоянии рынка.
Размышляя о том, как выпустить тенге, каким будет ее общее название, внешний вид, номиналы, мы изучили мировой опыт и нашли в нашем архиве, где публикуются банкноты со всего мира, одну солидную книгу (фолиант), связались с зарубежными банками и Алматинским дизайн-центром по этому вопросу. Здесь стало ясно, что мы не сможем печатать деньги сами, поэтому в первую очередь мы пригласили несколько фабрик, производящих банкноты. Приехали фабрики из США, Франции, Японии, Испании, Германии, Великобритании.
В то время в стране была должность вице-президента, и, посоветовавшись с опытным ученым, очень опытным финансистом, всесторонним специалистом Ериком Асанбаевым и председателем комитета Верховного Совета по экономическим реформам, бюджету и финансированию Сауыком Такежановым, мы решили держаться подальше от самых известных компаний-производителей банкнот, чтобы избежать публичности, и выбор пал на небольшую, но высокотехнологичную компанию «Харрисон и сыновья».
– То есть, вы говорите, что финишная прямая была намечена…
– Благодаря деловой активности коллектива Национального банка Казахстана, к 1 июля 1993 года вся инфраструктура денежного рынка была создана за счет собственных доходов банка, и работы были полностью завершены. Это были: Электронная валютная биржа, Монетный двор (Монетный двор), первая очередь Банкнотной фабрики, Золотовалютный резерв, Государственный валютный резерв и хранилище драгоценных металлов, платежная система Казахстана внутренняя и внешняя.
– Как выбирался дизайн тенге?
– Когда мы думали о дизайне тенге, они сказали: «У нас нет никаких проблем, есть специальная группа дизайнеров, просто заплатите нам». Но, подсчитав, мы поняли, что деньги, которые нужно заплатить за дизайн, составят 30-40 процентов расходов на выпуск тенге, и это будет слишком дорого. Поэтому, подумав, мы решили: разве у нас нет талантливых художников, почему бы не использовать их способности?
Затем мы взяли один из правительственных дач на склоне Алатау, и 7-8 человек во главе с дизайнером Тимуром Сулейменовым были помещены туда на 2 месяца: «Вы не выйдете отсюда, скажите своим семьям, что вы в долгой командировке», мы обеспечили их всем необходимым и своевременно доставляли все, что им было нужно. Не сдвигаясь с места, за 2 месяца они создали 4 варианта тенге. Первый – орнаменты, второй – похожий на доллар США, зеленоватый, третий – портреты, четвертый – современный. Мы выбрали портретный вариант, отправившись на дачу, и заказали эскизы для 7 номиналов. Нужно было название валюты.
– Значит, понадобилось название для нашей валюты. Как было принято решение назвать ее «тенге»?
– Когда мы изучали историю, связанную с необходимостью выпуска валюты, мы узнали, что на нашей земле существовали деньги тюркских государств, и их металлические деньги назывались тенге. Корень русского слова «деньги» также происходит отсюда. Археологи обнаружили самые древние денежные знаки при раскопках в Отыраре, Таразе, Туркестане, Баласагуне и других древних городах Казахстана. Следовательно, для нашей истории название «тенге» – это родное слово. Тем не менее, было предложено много вариантов, были выслушаны аргументы в пользу «сом» и «алтын».
Однажды Олжас Сулейменов пришел в банк. Он сказал: «Я знаю, что вы не сидите сложа руки, что-то обдумываете. Если такое намерение есть, то для национальной валюты просится название «тенге»». И без того близкое к такому решению, его слова были нам особенно приятны. Затем мы все встретились с Елбасы и доложили об уровне подготовки, о проделанной работе.
Президент одобрил предложение «тенге». Затем, что касается портретов, мы только что обрели независимость, нас даже не найти на политической карте, поэтому первый номинал должен быть самым известным, узнаваемым в мире казахом, сказал он. Поэтому было принято решение, что на основной валюте в 1 тенге будет изображен наш предок аль-Фараби, всемирно известный ученый, вновь открывший Европу Аристотелю и Сократу.
Хотя эскизы были готовы, все они были в непромышленном, грубом рабочем варианте, и предстояло еще много работы по их электронному оформлению, изготовлению металлических форм, защите от подделок. Затем из 7-8 дизайнеров и художников остались Тимур Сулейменов, Хайролла Кабжалелов, Мендыбай Алин, Агымсалы Дузелханов, и Кабжалелов, Алин и Дузелханов втроем отправились в Лондон. Затем Кабжалелов позвонил из Лондона и сказал: «Пришлите специального человека из Национального банка для работы с дизайнерами фабрики, или дайте мне полномочия, иначе решить вопрос будет сложно». Затем, отправив специальную телеграмму, Х. Кабжалелову были предоставлены права представителя Национального банка, были внесены необходимые изменения в дизайн, и был создан промышленный образец нашей тенге, в декабре 1992 года тенге была подписана и отправлена в производство.
– Как осуществлялась доставка выпущенной тенге в страну, ее распространение по всей республике? И как удалось обеспечить ее строжайшую секретность?
– По сути, вся предыдущая работа велась в условиях строжайшей секретности. Однако мы должны были утвердить номиналы тенге на заседании правления, и, несмотря на то, что всем было сообщено о государственной тайне, информация в определенной степени все же дошла до правительства, и они предложили другую компанию для печати тенге. Таким образом, чтобы избежать разногласий с правительством, мы разделили заказ на две части и начали печатать тенге. Здесь возникли дополнительные трудности из-за различий в технологиях компаний. В любом случае, все это было урегулировано, и к концу марта тенге была напечатана. В течение следующих 2 месяцев мы перевозили тенге из Лондона.
Здесь также возникло несколько проблем. Во-первых, это должен был быть самолет Казахстана, экипаж должен был знать английский язык, и он должен был прилететь прямо в страну, не приземляясь нигде. Искав повсюду, мой заместитель Турсунов сформировал экипаж, нашел 2 командиров, знающих английский язык, сложил сиденья самолета, загрузил контейнеры, посадил инкассаторов с оружием, и тенге была доставлена на два наших склада в городе Тараз и Северо-Казахстанской области. Это были подземные бункеры, которые снаружи ничем не выделялись, и после доставки туда мы сидели тихо, ожидая. Наша тенге лежала в тайниках. В середине лета (26 июля 1993 года) Россия ввела свою валюту, и среди стран, вышедших из-под протектората бывшего СССР, только Казахстан, Таджикистан и Армения остались с прежними деньгами. 26 сентября Россия объявила, что советские деньги, выпущенные в 1961-63 годах, не будут считаться деньгами.
Затем была создана Государственная комиссия, которая работала около 17 дней и подготовила три основных документа о введении тенге в обращение. Указ Президента о введении тенге в обращение, обращение к народу о введении тенге и порядке ее использования…
– Не могли бы вы рассказать, как тенге была доставлена из вышеупомянутых складов в другие города страны, в банки?
– Я объявил 12 ноября «днем введения денег». Оставалось менее двадцати дней. Работа по тайной доставке денег во все районы, во все банки была выполнена за восемь дней. Возможно, в мире не было столь быстрой и успешной реализации введения новых денег. 1 ноября 1993 года в областные филиалы Национального банка поступили секретные конверты с указанием, что «Х» день будет открыт…
Таким образом, 15, 16, 17 ноября в обращении одновременно находились и прежний сом, и тенге, а с 18 ноября в обращении осталась только тенге. Что касается определения обменного курса, то мы предложили оценить 1 тенге в 1000 рублей из-за слабости прежних денег, но правительство настояло на своем. Нет, это слишком много, нужно 500. Но это имело последствия, негативные последствия, и за 2-3 года курс тенге упал в 20 раз.
Народ встретил тенге с искренней радостью, ее дизайн пришелся по душе, качество было хорошим, а с точки зрения защиты, с 12 элементами, она была сравнима с самой сильной немецкой маркой того времени.
– С введением тенге в экономику страны были внесены большие изменения, не так ли?
– Конечно, структура экономики и банковская система претерпели значительные изменения. В связи с этим, например, кредитный коэффициент экономики, который в 1990-91-92 годах составлял до 50-80 процентов, в 1995-96 годах не превышал 5-2 процентов. Появились большие изменения, иные подходы в вопросах стимулирования экономики, финансовой поддержки, кредитования. Постепенно появилась возможность обуздать гиперинфляцию. К 1998 году в экономике наметился явный рост.
Время не стоит на месте, третий кризис продолжается. За последние 3 года тенге пережила 3 девальвации. В любом случае, теперь задача состоит в стабилизации тенге. Поскольку мы находимся в переходной экономике, финансы и кредит должны соответствовать нашей собственной политике. Например, Китай идет своим путем, ни на кого не глядя. Таким образом, за последние 25 лет, обогнав Францию, Великобританию, Германию, Японию, он стал второй экономикой в мире. И не исключено, что в ближайшие 10-15 лет он станет первой экономикой в мире. Китай достиг этого благодаря тому, что твердо придерживается своих путей. Наше нынешнее правительство и Национальный банк должны предпринять подобные шаги. Принцип Адама Смита о том, что рынок все отрегулирует, сейчас не работает.
– Каково ваше мнение о кредитной политике наших банков второго уровня?
– В этом году кредитный показатель банков за первое полугодие составляет 28 процентов, то есть наши банки не направляют достаточные средства в экономику. Например, за рубежом этот процент выше, в Китае он превышает 100 процентов, а наша ближайшая цель – достичь хотя бы половины этого показателя. Сейчас, например, частные банки не очень охотно дают деньги экономике, находящейся в кризисе. Поэтому важно искать пути повышения этой заинтересованности, во-вторых, возможно, следует расширить государственный сектор в банковской системе. Иначе у нас сейчас только один банк государственный, остальные – полностью частные.
У наших соседей, России и Китая, есть несколько государственных банков, которые кредитуют сельское хозяйство. Даже Беларусь поступает так, а частные банки второго уровня ничего не должны государству, поэтому трудно сказать, что они прилагают все усилия для проведения государственной политики в сельском хозяйстве. Нам необходимо уделять пристальное внимание финансовым вопросам.
Для нынешнего растущего общества, для всего народа, наиболее важным сегментом является малый и средний бизнес, а его коэффициент кредитования составляет 18 процентов, а в малом бизнесе – всего 16 процентов. Банки не заинтересованы вкладывать деньги в экономику, а без средств роста в экономике быть не может. Еще одна проблема: мы сейчас не выделяем достаточных средств для прикладной науки, инноваций, которые могли бы дать хороший импульс. Конечно, делается немало, нельзя говорить, что ничего не делается, но финансирование промышленных программ не радует. Для нас задача максимально приблизить науку к производству является чрезвычайно важной. В связи с этим крайне необходимо вкладывать средства в каждое дело, которое принесет пользу науке, производству, экономике.
– Большое спасибо за содержательную беседу.
Беседовала
Анар ТОЛЕУХАНКЫЗЫ,
«Егемен Казахстан»