Корреспондент интернет-портала Today.kz задал вопросы руководителю телеканала «Асыл арна» господину Мухамеджану Тазабекову.
— Мухамеджан Оразбаевич, у меня есть привычка перед встречей просматривать предыдущие высказывания моего собеседника. Я заметил, что вы не устаете давать интервью журналистам. За это, конечно, от имени журналистского сообщества я благодарю вас. Во-вторых, вы активны в социальных сетях. ВКонтакте, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Вы любите давать интервью, писать посты, проповедовать, наставлять, давать советы. Почему? Это особенность вашего характера? Или это необходимость для пиара?
— Во-первых, я не тот человек, который специально ищет журналистов. Но, возможно, из-за большого количества друзей-журналистов еще со времен факультета журналистики и филологии, или из-за уважения и внимания ко мне со стороны старших братьев и сестер, братьев и друзей, которые сейчас руководят ведущими казахстанскими СМИ, просьбы «дайте интервью нашему каналу, нашей газете» поступают часто. Однако я не могу сказать, что соглашаюсь на все и успеваю дать интервью всем. Возможно, интервью, которые вы читаете, являются ответом лишь одному из десяти журналистов, которые обращаются ко мне.
А то, что эти интервью близки к проповеди, происходит потому, что мне задают вопросы именно так. Ведь я не представитель шоу-бизнеса, экономики или спорта. Поскольку я руковожу каналом семейного, духовного направления, моя работа напрямую связана с просвещением, поэтому, вероятно, и вопросы возникают соответствующие. Возможно, поэтому мои ответы кажутся похожими на проповедь. К тому же, вокруг нас бушует пламя глобализации. Наступило время не «думай и знай», а «играй и смейся». Говоришь не потому, что хочешь давать советы, а из сострадания, чтобы, наконец, не было плохо…
— Значит, это не особенность вашего характера? Например, среди ваших друзей, родственников вы «простой человек»?
— Знаете, с детства я выступал на публике как акы́н-импровизатор. Я стал известен не как исполнитель, а как человек, излагающий свои мысли, и встал на путь творческого развития, склонный к размышлениям и обмену мыслями с людьми. К тому же, будучи старшим в семье, как и во всех казахских семьях, с детства я был обязан быть сострадательным и давать советы своим младшим братьям и сестрам. Так, со временем мы стали оказывать им посильную помощь словом. И, придя к намазу первым среди своих родственников, как бы сказать, начав духовно обогащаться, возможно, из уважения к нашим родовым традициям, старшие и младшие в нашем роду стали советоваться со мной по многим вопросам, ставя меня во главе… А когда с детства выступаешь на публике, затрагивая наболевшие проблемы общества, постоянно проявляешь заботу об окружающих – это напрямую влияет на характер и сущность человека. Потому что чем больше выходит из уст, тем сильнее это влияет на сердце.
— Если не секрет, с какого возраста вы начали молиться?
— Я начал молиться после двадцати лет. И это не раннее начало. Знаете, казах говорит: «в тринадцать – хозяин дома». То есть, ты уже не ребенок, а мужчина. Это значит, что ты должен следить за своим поведением, заботиться об окружающих, «не опоздать с действиями». В традиционной казахской семейной структуре, если вы заметили, у каждой семьи есть лидер, ведущий ее вперед. В нашей семье отец когда-то показывал дорогу своим младшим братьям, заботился о них…
— Насколько я слышал, он рано ушел из жизни…
— Да, после смерти отца эта семейная традиция немного прервалась, а затем проявилась во мне. Когда я стал известен, начал общаться с людьми, я стал собирать своих братьев, влиять на их сплоченность. Любители айтысов, возможно, хорошо знают, что благодаря этому древнему казахскому искусству я владел десятью-пятнадцатью автомобилями. Большинство из них я раздал своим родственникам, друзьям, старался направить свои значительные призовые с айтысов на нужды и потребности родных. Я говорю это в качестве примера, да убережет Аллах от показухи.
Ислам, как и сострадание к народу, начинается прежде всего с помощи своим близким. Какой смысл говорить громкие слова на государственном уровне, писать статьи и посты о народе, если свет лампы не достигает ее основания? Народ, казахи – это не абстрактное понятие, это – твоя мать, отец, жена, родственники. Как говорится, «не пей остатки того, кто сам не насытился», человек, который не может быть примером для своей семьи, не может быть истинным сострадателем на общенародном уровне. Даже если захочет, не получится.
— После событий в Актобе, а затем в Алматы этой весной и летом, казахстанцы стали с опаской смотреть на женщин в платках и мужчин с бородой. Быстро распространился слух, что те, кто подпал под негативное влияние террористической идеи, – это «салафиты». Были слухи и о том, что вы являетесь представителем такого течения. В своем ответе на этот вопрос вы опровергли это мнение. Не могли бы вы объяснить простым, доступным языком для читателей, далеких от религии, кто такие «салафиты»? Какое отношение имеют к исламу те, кто посеял смуту в обществе во время упомянутых событий?
— Мы живем во время, когда информация распространяется очень широко и очень быстро. Даже количество новостей таково, что человеческие возможности по восприятию и переработке информации не успевают за ним. Средства массовой информации определяют все: от того, что мы едим и пьем, до того, кого мы любим, какие фильмы смотрим и какие мнения придерживаемся. Появился такой способ подачи информации, когда одни представляют полную картину события, а другие дают лишь один-два фрагмента пазла, предлагая читателям самим делать выводы и формировать свое мнение. Зачем я это говорю? Чтобы глубоко осмыслить любой вопрос, нужно обращаться не к записям какого-либо сайта или блогера, который выносит приговор, сидя дома, а к мнению эксперта в данной области или к разъяснениям компетентного органа, ответственного за эту сферу.
— Поэтому я и спрашиваю вас.
— В первые годы независимости наша молодежь была отравлена различными внешними идеологиями. Это – во-первых. Во-вторых, из-за нехватки квалифицированных специалистов в религиозной сфере, диагноз не был поставлен точно. То есть, мы не знали точно, где в нашем организме эта отрава вызывает болезнь. В-третьих, в девяностые годы государство уделяло много сил и внимания другим важным сферам и вопросам. Это – экономика, повышение благосостояния народа, привлечение иностранных инвестиций, делимитация границ и так далее. Поэтому духовная сфера осталась позади и не получила должного внимания. И винить в этом государство тоже неправильно. Ведь у любого молодого независимого государства нет другого пути. В-четвертых, Казахстан тех лет – это народ, который только освободился от атеистической идеологии, вернулся к своим родовым традициям, и молодежь массово обратилась к религии. Как будто с большим аппетитом протянули руку к еде. Мы – народ, к которому молодежь обратилась к религии. А когда молодежь массово обращается к религии, если традиции не сохраняются, если нет старших, которые бы сдерживали пылкость опытом, мудрых старцев, указывающих путь молодым, то среди горячей молодежи обязательно возникнут проблемы.
— Вы говорите, что молодежь – пылкая.
— Пылкая, неопытная, есть юношеский максимализм. Это – одна из главных причин. Радикализм в религии, крайности проявились во многих странах мира. Но почему, например, в таких странах, как Турция, они не представляли такой опасности? Потому что у турок были сильные люди каждого времени, каждого поколения, каждого сословия. То есть, старейшины, объединяющие народ, молодые люди, чей ум сочетается с опытом, молодежь, принимающая слова старцев, поручения старших.
— Вы говорите о причинах. Я не спрашивал вас о причинах. Я спросил, кто такие «салафиты». Правильно ли мы называем этих радикалов салафитами?
— Если кто-то говорит «мы – салафиты» или «мы должны быть салафитами», то, конечно, это неправильно. Потому что саляфы – это три поколения после пророка Мухаммеда (мир ему и благословение). Три поколения мусульман. Саляфы, по-казахски – предшественники. Они распространили религию по миру. Но современные люди, называющие себя «салафитами», не имеют к ним никакого отношения.
— Не имеют отношения к предшественникам?
— Не имеют. Те, кто называет себя салафитами, – это те, кто присваивает себе имя предшественников.
— Значит, те, кого сейчас называют «салафитами», не имеют отношения к истинной исламской религии?
— Почему не имеют? Они – мусульмане. Те, кто сбился с пути, не встретив ученого, указывающего путь, те, кого отвергло общество, не сумев найти с ним общий язык. Те, кто выходит за рамки, не сумев соотнести книжные знания с реальной жизнью. В усугублении ситуации виноваты и «писатели». Сейчас мы склонны всех мусульман, проявляющих хоть какое-то странное поведение, оценивать одним ярлыком, одним цветом, в одном формате. Мы готовы назвать салафитом даже имамов, говорящих: «Не расточай, будь искренним, поклоняйся только Аллаху, не забывай о правах людей». Это неправильно. Сейчас каждый занимается тем, что называет «салафитом» того, кто ему не нравится. Или, боясь, чтобы их не назвали «салафитами», они спешат, не вдаваясь в суть, поднимают шум. Мы должны бороться с теми, кто действительно наносит вред обществу, с крайними. Мы не имеем права называть любого парня салафитом только потому, что у него есть борода, или просто женщину в платке, спокойно живущую своей повседневной жизнью, называть салафитом. Слова нашего Елбасы о том, что «борьба с экстремизмом не должна превращаться в поиск невиновных и не должна перерастать в борьбу с религией», должны быть в сознании каждого.
— Вы хотите сказать, что мы сами себя подводим?
— Те, кто вбивает клин в единство народа, отвергает наши основополагающие традиции, толкает молодежь в пропасть, остаются в тени, а наши патриотичные сыновья и дочери, являющиеся духовным мостом между обществом и властью, становятся объектом всеобщего обсуждения, как будто играют в кокпар.
— Недавно известного боксера, чемпиона Олимпийских игр в Рио Данияра Елеусинова, за его слова «Аллах един, я не люблю тех, кто придает ему сотоварищей, поклонение предкам неправильно» стали преследовать в СМИ, причислять к представителям этого деструктивного течения и очернять. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Одна из казахских черт – ждать развития событий, проверять, не говорить категорично, не убедившись. Но, к сожалению, мы, кажется, теряем и это преимущество. Потому что я видел много комментариев, которые, не вникая в суть, категорично высказались по поводу слов нашего брата Данияра. Он ведь не говорил: «Не читайте Коран, предки наши заблуждались, давайте разрушим все могилы» или «нужно убить чувство стыда, скромности». Почему мы так осудили слова имамов нашего Духовного управления мусульман Казахстана, которые каждый день говорят в мечетях: «Нужно поклоняться только Аллаху, просить только у Аллаха»? Какой мысли, противоречащей мазхабу Ханафи, здесь есть? К тому же, Данияр Елеусинов – как вы сами сказали, боксер, а не политик, который взвешивает каждое слово, учитывая все нюансы. Я думаю, мы не настолько мелкий народ, чтобы так сильно осуждать нашего героя, который, как говорится, «батыр – простодушный», сказал что-то прямо, как подобает мужчине. Разве Данияр – не наш батыр? Кто вчера развевал наше сине-желтое знамя и заставлял весь мир слушать наш гимн? Почему мы так легко и быстро забываем добро?
— Противостоят террористической угрозе у нас Комитет национальной безопасности, Духовное управление мусульман Казахстана и другие государственные органы. Где мы допустили ошибку? Что, по вашему мнению, является причиной того, что обычные казахские парни, а иногда и девушки, попадают под влияние деструктивных течений? Что нужно делать прямо сейчас?
— Телеканал «Асыл арна» снял художественный фильм под названием «Сергелдең», который строго осуждает религиозный радикализм. Сейчас он находится на экспертизе в компетентных органах. Если Аллах даст, мы представим его вашему вниманию. Кроме того, наш канал ведет большую просветительскую работу. Мы создали различные ролики, программы, специальные проекты. Мы приглашали известных религиоведов и имамов страны, общественных деятелей, организовывали прямые эфиры. Подготовили множество интервью. Зачем я это говорю? Если мы не донесем до народа, кто такие религиозные радикалы, так, чтобы он понял, мы подтолкнем весь казахский народ к отказу от духовности.
— Сейчас немало людей, которые с подозрением смотрят на тех, кто исповедует ислам, и испытывают сомнения.
— Я говорю именно об этом. Говоря об одном крайнем человеке, мы втягиваем в этот круг и других мусульман. Поэтому общество становится более религиозным. А религиозность общества – это опасный процесс. Общество не должно становиться религиозным. Потому что мусульмане, следующие пути пророка (мир ему и благословение), никогда не занимались религиозностью общества. Они занимались правильным формированием личной духовности и личности мусульманина в обществе. Без увеличения количества верующих семей не появится благочестивое общество. Духовно развитая личность – это человек, любящий свою нацию, твердый в пяти столпах веры, с просветленным сердцем, с достойным поведением, приносящий пользу народу, владеющий определенной профессией, благочестивый глава семьи…
— Хороший образ.
— Это не образ из прозы или кино. Это описание хороших людей, которые были, есть и будут среди нас. Мы тоже не согласны с созданием религиозного государства. Нужно смотреть на облик мира. Куда идет мир. Кто ведет, кто следует. Вера расцветает в сердце, ислам – в семье. Если общество в этом нуждается, оно само протянет руку. Предлагать благо, не сумев им воспользоваться, насильно навязывать тому, кто не хочет, – это не путь наших предков, правильно исповедовавших религию. Мудрость – в сунне нашего единственного пророка (мир ему и благословение). Потому что, когда пророк Мухаммед (мир ему и благословение) проповедовал ислам человечеству в течение двадцати трех лет, он показал решения, пути и примеры, применимые к любому периоду истории человечества. Если мы не будем исповедовать религию, твердо следуя сунне, как наши предки, она превратится в течение и создаст проблемы для общины. А если мы будем бороться с течением, не устраняя его корень, а лишь предполагая, мы только упустим пользу, взбудоражим народ и сделаем общество религиозным. Оба варианта нехороши.
— А как вы оцениваете профилактические меры, предпринимаемые государством?
— Компетентные органы занимаются выявлением их ячеек, зарубежных связей, источников финансирования или их непосредственной угрозы обществу, изоляцией их от общества и нейтрализацией их опасности. Я оцениваю это положительно. В этом отношении, по сравнению с другими странами мира, в Казахстане осуществляется справедливое отношение. А идеологическую, просветительскую работу нужно усиливать.
— Есть мнения, что «казахские парни, грабившие оружейные магазины и нападавшие на военных в Актобе, пошли на такой шаг в результате социального неравенства. Если бы им была предоставлена возможность получать образование, устраиваться на работу наравне с другими, если бы государство искренне заботилось о сельской молодежи, такого бы не произошло». Насколько вы согласны?
— Я общаюсь с людьми, работающими в этой сфере, и, по их словам, причина, по которой они взялись за оружие и отошли от дел, не одна. У одного человека действительно есть социальные проблемы. У других – проблемы с психикой, воспитанием. А у кого-то проявляется холодность из-за отсутствия родственных отношений. Иногда парни связываются со мной через социальные сети. Они выражают такие резкие взгляды. Например: «Почему наша власть делает так, а не иначе». Я приглашаю их на встречу. В ходе беседы, если чувствуется, что этому человеку действительно была сказана негативная пропаганда, становится ясно, что он вполне мог взять в руки оружие. А когда им объясняют наоборот, с искренним состраданием, с казахским братским милосердием, они меняют свое мнение и уходят, обдумав все. Поэтому многое иногда зависит и от нас самих. Как говорится, «если не проявишь милосердие, не жди милосердия», вместо того чтобы искать врагов во всем вокруг, нам нужно встать на путь сплочения, единства. Этот путь – политика Елбасы, родной дом Духовного управления мусульман Казахстана.
— «Асыл арна» вещает на казахском языке. Вы тоже в основном говорите и пишете на казахском. А сколько внимания уделяется правильной проповеди ислама на русском языке? По мнению некоторых экспертов, большинство казахстанцев, уезжающих на Ближний Восток как экстремисты, – русскоязычные. Как вы думаете, в чем причина?
— Есть одна большая причина. Кто обычно проповедует казахскоязычной среде? Люди, связавшие свою жизнь с Казахстаном. То есть, в определенной степени патриоты, сострадатели этой страны. Среди них имамы, интеллигенция, наши уважаемые ученые, писатели. Поэтому казахской аудитории чаще всего предоставляется нужная, точная, правильная проповедь. А русскоязычной аудитории, казахстанской молодежи, источник информации поступает не только из Казахстана. Информация поступает из различных регионов России, из русскоязычной среды за рубежом. А сколько русскоязычных регионов в Казахстане? Вы не можете сказать, что все они слушают проповеди казахскоязычных имамов. А проповедь иностранного гражданина не будет информацией, адаптированной к духовному состоянию, менталитету гражданина Казахстана. И эту проповедь может вести кавказец, татарин или русский парень, живущий в Москве, принявший ислам. Даже в арабских странах есть столько известных людей, проповедующих на русском и казахском языках. Поскольку информационная граница не закрыта, люди потребляют ее. Это одна из основных причин.
— Учитывая большое количество граждан, получающих информацию об исламе на русском языке, Казахстан – многонациональное государство. Доля русских, татар, корейцев и других диаспор в демографии значительна. Наше будущее также связано с этими этносами. То есть, мы не можем стать чисто национальной страной, как японцы. Существует также масштаб и статус русского языка. То есть, такие явления, как традиционное казахское общество, казахский национальный менталитет, которые вы проповедуете, никогда не будут на сто процентов в нашей стране. Вы это понимаете?
— Понимаю, и, возможно, стопроцентное казахское общество создать невозможно. Но во всем мире существует конкуренция. Будем ли мы малочисленными или многочисленными, если мы не перестанем неустанно, пусть и в небольших объемах, систематически пропагандировать наши великие ценности, это обязательно принесет свои плоды. Мы знаем из исторических фактов, что этносы, проживающие на территории государства, ассимилировались с государствообразующей нацией, адаптировались к ним из-за усиления этой нации.
— Вы думаете, что в будущем русские, корейцы, уйгуры будут казахизированы?
— Нет, полностью казахизированы не будут. Но будут уважать. И никто не работает над тем, чтобы представители других национальностей, проживающие в Казахстане, забыли свой язык, свои традиции.
— Что будут уважать?
— Менталитет. Национальные ценности государствообразующей нации.
— А сейчас? Осознают ли они сейчас национальную идентичность?
— Если вы сравните с тем, что было двадцать пять лет назад, я могу сказать, что осознают. Потому что двадцать пять лет назад я приехал в Алматы студентом, и я полностью осведомлен о ситуации того времени.
Приведу один пример. Я руковожу «Асыл арна» уже около десяти лет. Я – казахскоязычный человек. Человек, мыслящий по-казахски. Но в этой менеджерской работе, в поиске финансирования, в управлении телеканалом я работаю, общаясь с представителями многих компетентных органов, министерств на русском языке, не будучи вынужденным. Мне ни разу не возникла необходимость глубоко использовать русский язык. Вместо того чтобы искать пути создания спроса на государственный язык, мы сами иногда бежим впереди, стелемся перед ними…
— Мы поняли, что две среды, две группы в нашей стране, казахскоязычные и русскоязычные, не так уж часто соприкасаются, одна группа восхищается явлением, а другая смеется над ним и не понимает. Этому можно привести много примеров. Сейчас казахские слова «стыд», «честь» в русскоязычных СМИ, социальных сетях стали синонимами «архаизма», «невежества», «отсталости». Наступит ли время, когда обе группы поймут друг друга и появятся общие ценности? Что является причиной такого непонимания? Что мешает нам понимать друг друга?
— Это ведь не только у нас такая тенденция. Даже у европейцев сейчас глубоко обсуждается вопрос «морали». Потому что такие вопросы, как национальная безопасность, демография, напрямую связаны с духовным состоянием. Меня часто приглашают на различные исламские конференции, поэтому я часто бываю в западных странах. Там тоже говорят, что были допущены невосполнимые ошибки, и что мусульмане, приехавшие как беженцы и укоренившиеся, в некоторых случаях опережают их. Тем не менее, у них есть традиция развития глубоко сформированного общества, хотя их духовный слой и истончился. Это служит опорой. А наша ситуация еще сложнее. Потому что мы только недавно освободились от колониального рабства. Мы еще не полностью избавились от рабского сознания. Чтобы вернуться к своей государственности, чтобы наши национальные корни ушли глубоко, нам очень нужны эти ценности: «стыд», «честь», «совесть», «воздаяние». Мы как будто только что вышли из реанимации. Как человеку нужны витамины и другие лекарства, так и нам нужны стыд, скромность, совесть, воздаяние, честь.
— Самое интересное, что именно эти казахские дети отказываются от понятий «стыд», «совесть», «честь».
— Период, в который мы живем, – неспокойное время. Сейчас технологии развиты на очень высоком уровне. Мы не используем хорошие стороны этих технологий на должном уровне, у нас не хватает ни знаний, ни умений. Наоборот, мы стараемся не остаться в стороне от их негативных сторон. Знаете ли вы, что есть два аспекта, которые мы должны изучить в эпоху развития технологий? Во-первых, если посмотреть на историю человечества, никогда людям, не достойным говорить народу, не предоставлялась такая трибуна. Любой человек стал получателем информации, распространителем информации. Кому раньше давалось право говорить с народом с трибуны или со страниц газеты? Мудрецам, признанным общиной, людям, обладающим разумом, сострадательным к многим. Люди, которые не могут свести двух человек вместе и подмести порог, или чье слово не имеет веса для жены и детей, сейчас через социальные сети выступают как советчики нации. Это приводит к возникновению множества психологических противоречий и заблуждений в общественном мнении. Вторая ситуация – сексуальная доступность, чтобы мужчины и женщины могли соблазнять друг друга, достигла беспрецедентного уровня. Слишком близкое сближение двух полов может привести к разврату и разрушению в масштабах, которые мы раньше не могли себе представить. А разложение общества начинается с духовного уровня отдельных личностей.
— Недавно в социальных сетях распространилось видео, где казахский парень, стыдя казахскую девушку за встречу с турком в парке, ударил турка и сказал: «Не трогайте казахских девушек». Этот поступок вызвал возмущение у многих. Общественное мнение снова разделилось. Можете ли вы объяснить позицию казахских мужчин, которых раздражает, когда казахская девушка выходит замуж за представителя другой национальности?
— Это тоже следствие. Причина – в другом. Я принимаю ревность, вмешательство казахских парней как естественное явление. А драка, гнев – это проявление нашей слабости. Проблема не должна была дойти до этого. Многие люди неправильно понимают выражение «кызга кырк уйден тыю» (ограничить девушку сорока домами). Это означает, что все в семье должны помогать девушке с детства решать, к кому ей быть ближе, от кого держаться подальше, кому быть открытой, а кому закрытой. Отец, брат или младший брат в семье считали свою дочь, драгоценную, как жемчуг, ценностью. Когда эта ценность теряет свою стоимость, наши девушки находят «тепло и заботу», которых не нашли у своих соотечественников, у парней другой национальности, и в итоге сталкиваются с человеком, которому предначертана их судьба.
— На чьей вы стороне в споре о ношении хиджаба в школах и учебных заведениях?
— Это проблема, которая сейчас является головной болью для государства, не нашла полного решения, окончательная точка не поставлена. Например, в развитых странах, в США, в европейских странах, эта проблема решена по-другому в определенной степени. Например, в Лондоне, в Кембридже, я своими глазами видел учебные заведения, где есть места для совершения омовения и молитвы внутри аудитории.
— Хорошо, давайте рассмотрим только школы.
— Я считаю, что вопрос ношения хиджаба девочками до восемнадцати лет должен быть всесторонне проанализирован государством и рассмотрен в соответствии с мировым опытом.
— Вы мне не ответили. Вы поддерживаете ношение хиджаба школьницами или против этого?
— Если это вопрос, по которому не поставлена окончательная точка, то я тоже не могу дать точный ответ. Время покажет.
— А каково ваше личное мнение?
— Я не тот человек, который может вынести религиозное решение по этому вопросу. Есть Духовное управление, есть наш муфтий. Они высказывают свои авторитетные слова. Общество осведомлено. А государство, в соответствии с законами светскости, создает условия для удовлетворения чести и духовных потребностей наших соотечественников. Я верю, что вновь созданное министерство религии примет мудрые решения, соответствующие требованиям времени.
— Вы упомянули в одном из своих слов. Ваш выпуск из школы и шаг в большую жизнь совпали с началом девяностых годов, с настоящими переменами, переходом к рыночной экономике, с трудными годами обретения независимости. Можете ли вы сравнить возможности, предоставленные молодежи того периода, то есть вам, и молодежи нынешнего периода? Кому было легче?
— У нынешней молодежи больше возможностей, но и препятствий у них немало. В наше время было меньше вещей, которые крадут наше время, отвлекают нас.
— В конце интервью я хотел бы задать пару вопросов-анкет. Кто ваш любимый поэт-писатель? Есть ли у вас любимые авторы из мировой литературы, возможно, из русской литературы?
— Я думаю, есть модные книги, а есть содержательные книги. Модные – это те, которые предлагает народ, которых желает общество, и которые, соответственно, много продаются и становятся бестселлерами. Если вы прочитаете современные источники информации, вам предложат «Инферно» Дэна Брауна, «Шантарам» Роберта Грегори Дэвида и его продолжение, последние работы Харуки Мураками и так далее.
Но среди них есть и очень сильные, как жемчуг. Я прочитал автобиографический труд Малалы Юсуфзай, той самой самой молодой девушки, получившей Нобелевскую премию, – «Я – Малала». Ей сейчас всего 19 лет. Но с юных лет она выступает против международного терроризма, пользуется уважением в Пакистане и создает условия для того, чтобы ее сверстницы ходили в школу, получали образование.
Из риторики, из последнего, что я прочитал, – «Секреты великих ораторов» Джеймса Хьюмса. Сам автор является человеком, который писал речи для нескольких президентов США. Его труд тоже отличается от подобных книг.
По политике и обществознанию я прочитал книги Чхан Ха Джуна «23 секрета о капитализме» и Джона Кампфнера «Свобода на продажу». Советую и вам их прочитать.
Из нашей литературы у меня из рук не выходит Абай.
— Какие СМИ вы читаете?
— Я слушаю различные программы на «Казахском радио». Особенно стараюсь не пропускать программы, связанные с юриспруденцией и медициной.
— Вы слушаете музыку? Какую музыку вы слушаете в машине?
— Бывает, что человек, постоянно едящий сладкое, захочет выпить чай без сахара. Или, как говорится, «если съесть слишком много меда, тошнит». В нашей жизни очень много музыки. Куда бы вы ни пошли, играет музыка. Поэтому я не ищу музыку специально. А в основном, вы хорошо знаете, что я люблю традиционное искусство и являюсь представителем этой сферы.
— Вы – специалист по литературе и языку. Широкой публике вы впервые стали известны как акы́н-импровизатор. В некоторые годы вы вели программы на телевидении и радио, стали журналистом. Вы даже снимались в кино и руководили им (как продюсер). Сейчас вы – директор, менеджер телеканала «Асыл арна». Так кто же вы? Как бы вы представились незнакомому человеку?
— Как говорил Абай, я ставлю целью пройти жизнь как человек. Говорят ведь: «Много людей в одежде, но есть одежда без людей». Остаться человеком – очень важно. Я ищу человеческие качества в обществе. Чтобы каждый человек жил, не теряя своего человеческого имени…
— Значит, когда спрашивают, кто такой Мухамеджан Тазабек, достаточно ли сказать: «Он – хороший человек»?
— Достаточно.
— Спасибо за ваши ответы!
Беседовала Аксуле Алжан