В этом году к концу года будут отмечены две большие даты. Первая из них, породившая вторую, — восстание казахской молодежи, потрясшее основы могущественной советской империи, главного стержня стран социалистического лагеря, казавшихся незыблемыми. В декабре этого года исполнится тридцать лет. Следующая — обретение нашей страной государственной независимости, освобождение народов из-под гнета тоталитарной системы и воссоединение со свободой. Это историческое событие, 25-летие которого отмечается в этом году, произошло ровно через пять лет после начала траурного и священного волнения молодежи. Оба события — важнейшие вехи в истории казахского народа, имеющие особое значение. Как мы встретим их?
Две записи тридцатилетней давности…
Сегодня всем известно, как начавшаяся как мирный митинг, а затем переросшая в восстание, акция тех грозных дней, когда национальная гордость вывела пламенную молодежь на площадь. Тем не менее, я вспоминаю те дни на основе двух записей, сохранившихся среди моих бумаг.
Одна из них — письмо гражданина по имени Асхат Бельтаев, участника молодежной демонстрации, переданное в правление движения «Судьба нации» незадолго до двадцатилетия восстания. В своем письме он описывает события, свидетелем которых стал, когда вместе с друзьями пришел на площадь Жаңа (имени Брежнева) в Алматы после обеда 17 декабря 1986 года. Военные, милиционеры и народные дружинники «преследовали, избивали молодежь, не пуская на площадь, и утаскивали упавших». Когда они «начали наступать на мирных девушек и парней, как на овец, не способных пошевелить копытом», те тоже начали сопротивляться. Он говорит, что «пришлось отобрать у некоторых дружинников оружие и оказать сопротивление». Пережив несколько страшных моментов схватки с представителями власти, Асхат под вечер решил вернуться в общежитие с двумя друзьями. «В это время к улице Сатпаева подъехали автобусы, выключив фары, и вышедшие из них люди выстроились на тротуаре». Они наблюдали за этим с противоположной стороны улицы. Услышав команду «Окружаем!», они поняли, что это дружинники. Дружинники «окружили девушек и парней на улице Сатпаева с тыла. Со стороны площади мощные прожекторы пересекались, освещая все вокруг. Включился громкоговоритель, и послышались слова: «Молодежь, вас привели сюда наркоманы и пьяницы…». Площадь наполнилась шумом и гамом. Крики девушек заглушили слова выступавшего. …Мы направились к своему общежитию». По дороге они увидели девушек, с трудом поддерживающих подругу с травмированной ногой, и помогли им добраться до автобуса и больницы. А сами «на следующий день узнали, что произошло на площади», говорит он. По словам парней, сумевших убежать из окружения, «когда всех молодых людей пропустили на площадь и окружили, солдаты начали избивать их лопатами, арматурой, дубинками. Некоторые парни отобрали у солдат холодное оружие и применили его против них самих». Видимо, военные жестоко избивали и пинали тех, кто сопротивлялся, грузили в машины и вывозили за город. В результате таких зверств многие молодые люди стали инвалидами. После подавления событий их не только увольняли с работы, учебы, из общежитий, но и запугивали: «Не высовывайтесь, исчезните из виду, уезжайте из города, иначе будем судить». Их заставляли покинуть столицу. Общежития опустели. Закончив рассказ, парень-желтоксановец написал в письме: «Поймите, участникам декабрьских событий нужно не дома и деньги. Нам нужна — истинная правда. До сих пор наш язык, наша правда, наши права не имеют национального характера. Меня сейчас беспокоит — не станут ли наши несделанные дела бременем для наших детей, или, того хуже, не превратятся ли наши внуки в манкуртов?»
То, что волновало Асхата и через двадцать лет после событий, дополнил второй свидетель, находящийся в моем распоряжении — одно из писем, отправленных в высшие инстанции в те бурные декабрьские дни. Вернее, не оригинал письма, а его построчный перевод. Секрет того, как оно попало ко мне, таков. Во время событий мне было поручено срочно перевести на русский язык одно из писем, поступивших в аппарат Президиума Верховного Совета. Было сказано, что Председатель Президиума ждет, и я должен сделать это срочно и отнести ему лично. Я вошел к Председателю с первой копией своего построчного машинописного перевода и оригиналом. Он бегло просмотрел перевод. С унылым голосом сказал: «Найдут, конечно». Я заметил, что высокопоставленный чиновник, хоть и не показывал вида, был взволнован (через несколько дней я пришел к нему по поводу своего «неполитического» выступления на партийном собрании, за которое меня назвали «националистом» и сгустились тучи над моей головой, тогда он, анализируя текст моего выступления, сказал о тяжести ситуации, о том, что ответственные работники на высоких должностях находятся под контролем Москвы). Я подумал про себя, что перевод письма, вероятно, будет отправлен в специальные органы. Было ли так или нет — не знаю, возможно, в будущем это письмо встретится исследователям, и, если повезет, они определят его судьбу, предположат, какие меры были приняты к владельцу письма, если советская тайная полиция его нашла. Или же демократические перемены успели произойти раньше, чем нашли анонимного автора? Возможно, работа по розыску владельца письма так и не была доведена до конца…
Вот построчный перевод письма, отправленного в декабре 1986 года руководителю парламента республики, подписанного «С приветом, Сарк…», но фактически без указания автора, который сохранился у меня: «Уважаемый товарищ Мукашев Саламат. Я беспокою вас по нескольким причинам. Во-первых,,в нашем Казахстане два города – два областных центра носят имена презренных царей. Царство не принесло ничего кроме гнета и эксплуатации. А мы увековечиваем имена этих ненавистных эксплуататоров.А разве это не означает то, что мы поддерживаем колонизаторскую политику царского правительства. Не означает ли это самоунижение.Мы на своей земле совершаем такое предательство. А ведь эти города имеют же древние казахские названия. Петропавловск – это наш Кызылжар, Павлодар – наш Кереку. Должны же носить эти названия. Или мы боимся называть так. Боимся говорить на своем языке, боимся придерживаться национальных обычаев. Поскольку произведены на свет божьи, приниженно ходим с желанием лишь бы жить. Не используем подходящие для себя положения революции и национальной политики великого Ленина. Боимся даже пользоваться статьями Конституции. Поэтому уходит в небытие само название казах. Ведь как можно назвать того, не знающего казахского языка, казахом. Это ведь не казах, а мазах, дразниловка, объект смеха. Объект обидной дразни, иронии для других национальностей. Язык – это мысль народа, самое драгоценное, самое дорогое его богатство. А наши дети стыдятся говорить по-казахски, и даже не знают. Это определило неверное правление нашего руководства. Вместе того, чтобы поднимать собственный народ, его же принижают. Теряется перед другими национальностями и само по себе оказывается под ногами. В страхе перед «великим» народом, потеряли и языка. Конечно и они знают унижать кого. Мы так и готовы упасть перед ними, и впредь будем, наверное, падать. Потому что ни в одном высшем учебном заведении не проводится учеба на казахском языке (несколько институтов в Алма-Ате не в счет – если смотреть в рамках республики), можно сказать, что отсутствуют казахские детские сады. А ведь если не учить человека своему языку с детских лет, невозможно потом научить. Самое правильное, в каждой республике должен быть государственным языком – язык основной, коренной национальности. Все собрания, съезды, конференции надо проводить на своем языке. Государственное делопроизводство должно вестись на казахском языке. Только тогда все пятнадцать республик, составляющие Советский Союз, смогут постичь завоевания национальной политики великого Ленина. Потому что Ленин говорил так: «Мы воспитываем массы в духе отрицания государственных привилегий какой бы то ни было нации». А в нынешней обстановке по всей стране русский язык стал обязательным государственным языком (разве одно это не привилегия?). Есть равенство на словах, на деле нет никакого равенства. Наша свобода потеряна с тех пор, как присоединились к России. Наша свобода осталась под сапогами русских казаков. Потому что многие нынешние русские ведь являются потомками тех казаков. Их отцы, стоило одному казаху войти в их деревню, загоняли их собаками и убивали. Зная подобные вещи, о какой дружбе можно говорить? О какой свободе? Главной целью русского царства было уничтожение казахов как национальности. Поэтому оно открывало русские школы, хотело, чтобы казахские дети забыли своего языка и стали русскими. А мы называем это прогрессивным проявлением. Тех казахов, которые хотели сохранить своего языка, называли «невеждами». А они были настоящими патриотами. Если говорить в общем, История СССР (которая обучается в школе) разве не является полностью историей России? Это ведь история русского царства. А где история собственной нашей страны? Отчего мы обязаны знать жизнедеятельность русских царей, и не знать жизнедеятельность казахских ханов? Почему все наши крупные библиотеки названы именами русских писателей? Почему имена наших великих акынов и певцов не присвоены никуда? Когда думаешь обо всем этом, становится больно. Важной задачей нашего времени является увеличение численности казахов. Для этого необходимо создать условия для приезда казахов из-за рубежа (особенно из Китая и Монголии). Или надо позвать братьев из России, Узбекистана, Туркмении. В этом отношении много работ образцовых проводятся в Армянской ССР. Армяне, никого не страшась, способствуют приезду своих братьев из зарубежных стран. Настоящие патриотические люди. Они умеют сохранять свою национальность. Поэтому и уважают армян. Когда я пишу это письмо, слышу, постоянно в разных местах случаются стычки между русскими и казахами. Это обострение с каждым днем возрастает. В такое время, когда возросло национальное самосознание нашего народа, необходимо предпринять правильные меры. Например, если в Рудном казахов 3 процента, следовательно, 97 процентов русских. Как это можно назвать Казахстаном. Когда в республике будет 80-90 процентов казахов, это будет Казахстаном. Под лозунгом освоения целины, покорения космоса наша земля обжита столькими русскими. Как бы мы ни скрывали национального вопроса, этот вопрос ныне очень обострилось, наболело. Возможно этого не знает руководство республики. Но мы – простые казахи – этого глубоко поняли. Необходимо принимать энергичные меры, не направляя это письмо туда-сюда, и в конце концов не теряя. Если даже исчезнет это письмо, не исчезнет проблема. Недовольство нарастает. Не почувствует это лишь человек слепой и глухой. Не надо ждать обострения обстановки и движения народа, надо думать о народной нужде. Сприветом Сарк…»
В своем письме, написанном с волнением о грозных днях декабря восемьдесят шестого года, неизвестный автор, как вы могли заметить, поднял многие вопросы, которые волновали его, но до этого никто не высказывал открыто. Он напомнил, что в Казахстане два областных центра носят имена «проклятых царей», которые не принесли нашему народу ничего, кроме гнета и эксплуатации, и задал вопрос, не является ли невозвращение им древних казахских названий признаком поддержки колонизаторской политики царского правительства. Он с горечью отметил, что сохранение такого положения вещей является нашим самоунижением и оскорблением, и пришел к выводу, что мы совершаем такое предательство по отношению к своему народу. Он искал причины. Таким образом, в своем письме он выразил горечь от того, что мы боимся называть наши земли казахскими именами, боимся говорить на своем языке, боимся сохранять национальные обычаи. В своем горе он говорит, что мы не используем положения революции и национальной политики великого Ленина, соответствующие нашим национальным интересам, и даже боимся применять статьи Конституции, защищающие национальные интересы. Он приходит к выводу, что в результате такой робости само название «казах» исчезает. Затем он останавливается на судьбе национального языка. Говоря, что язык — это мысль народа, его самое ценное и дорогое богатство, он с отчаянием говорит, что наши дети стыдятся говорить по-казахски и даже не знают его, и как можно назвать казахом того, кто не знает казахского языка. Он анализирует на жизненных примерах, что из-за страха перед «великим» народом мы находимся на грани потери языка, и на деле не достигли равенства наций. Он считает, что причиной такого положения является неправильное управление нашим руководством, которое вместо того, чтобы поднимать свой народ, унижает его. Он говорит, что нужно открыть двери для наших соотечественников за рубежом, приводя в пример армян. Он утверждает, что язык коренного народа должен иметь государственный статус, все собрания должны проводиться на государственном языке, и только тогда все пятнадцать республик, составляющих Советский Союз, смогут достичь высот, намеченных ленинской национальной политикой. Он говорит, что вместо того, чтобы тратить время на пересылку этого письма туда-сюда и в итоге потерять его, лучше подумать о путях решения обостряющейся национальной проблемы и нужд народа. Он заключает, что даже если письмо исчезнет, существенная национальная проблема не исчезнет.
Вот так. Два письма, ясно показавшие колонизаторский облик власти, напомнившие о карательных, подчиняющих, усмиряющих мерах, проводившихся в колонии грубой силой с участием военных, и о том, что колонизаторская власть, замяв национальный вопрос, довела ситуацию в нашей республике до обострения. Одно чувство породило оба письма: интерес казахской нации, который должен быть общим для всех нас, общее желание, национальная гордость, переполняющая грудь каждого гражданина…
Приближается тридцатилетие…
Когда справедливость декабрьского восстания была признана, и его трагические следы начали вызывать уважение, была принята Декларация о независимости. Через год была провозглашена наша государственная независимость. Вот уже двадцать пятый год мы являемся суверенным государством. За это время, приближающееся к четверти века, наша страна прошла через насыщенный событиями путь развития. Были проведены экономические реформы, частная собственность вытеснила всю общественную собственность. Хорошие и плохие изменения на пути построения рыночной экономики резко изменили жизнь страны, обновили, улучшили ее. Мы получили признание на мировом уровне. В честь самоотверженности желтоксановцев, внесших огромный вклад в торжество демократии, мы воздвигли памятник. Сегодня существует несколько их общественных объединений, они проводят встречи с общественностью, высказывают свое мнение по различным вопросам и участвуют в обсуждениях. И они время от времени напоминают о необходимости дать политическую оценку восстанию восемьдесят шестого года. В такие моменты возникает мысль, не останется ли это историческое волнение в тени наших достижений. Эта мысль заставила меня еще раз углубиться в содержание вышеупомянутых писем. Я хотел понять причину их волнения и спустя тридцать лет. Интересно, что они совпадали с моими мыслями того времени, видимо, проблема кроется в этом единстве, решил я.
Через неделю после событий, на партийном собрании аппарата Президиума Верховного Совета, я раскритиковал действия милиции и прибывших со всех сторон войск, которые должны были защищать страну, как карателей и усмирителей. А среди причин, вызвавших молодежное движение, я упомянул бедственное положение казахского языка. Я выразил сожаление по поводу того, что в русскоязычных школах он проводился формально только для казахских детей, и то на уровне, недостаточном даже для обучения грамоте, и сказал, что республиканские органы образования искажают и неправильно проводят это важное мероприятие по интернациональному воспитанию молодого поколения. В целом, я выразил сожаление по поводу того, что среди всех работников и людей возникло отождествление противоположных чувств: национальности, проявляющейся в национальном характере, и национализма, как признака национальной ограниченности; патриотизма, выражающего любовь к родине, и шовинизма, как проявления крайней национальной надменности; интернационализма, понимаемого как дружба между народами, и космополитизма, отрицающего все национальные корни. Власть, замяв национальный вопрос, как отметил и автор письма, чей построчный перевод приведен выше, тоже прибегла к помощи революции и великого вождя, как будто хватаясь за соломинку.
Как всем нам известно, с весны 1985 года в нашу жизнь вошли лозунги Ускорения, Гласности, Перестройки, однако расхождение между словом и делом привело к Декабрьскому восстанию, начавшемуся в Алматы в 1986 году и охватившему многие регионы страны. Трагические события привели к кампании «Малый тридцать седьмой год». Кампания не сразу утихла даже после того, как правящая партия объявила перестройку новой государственной идеологией в январе 1987 года. Тем не менее, спустя некоторое время, и в нашей республике подул ветер демократии, и новая политика вышла на открытую арену. Декабрьский вопрос был поднят на съезде народных депутатов СССР. Началась реабилитация осужденных желтоксановцев. Был принят закон о языке. Настроение улучшилось, в стране возник подъем. Увеличилась сеть казахских школ. От этого пришла независимость. Национальные цели открыто озвучивались, закрытые страницы истории были исследованы. Мы начали реабилитировать и прославлять незаслуженно наказанных достойных людей. Одним словом, наступил прекрасный период, когда национальный дух возвысился, и мы восхищались удивительными возможностями свободы.
Затем последовали удручающие инициативы. Они исходили от групп, которые не освоили казахский язык, соответственно, лишены национальных интересов, но зато свободно владеют русским языком и культурой, считают себя гражданами мира, и, откровенно говоря, являются жертвами целенаправленной политики русификации, проводимой царской и советской империями различными методами. Они мгновенно пересели с телеги социализма на коня капитализма и достигли уровня предпринимателей нового типа, составляющих будущее нашего общества, соответствующего рыночному спросу. Именно они сначала призвали к упразднению графы «национальность» в паспорте. По их мнению, каждый, кто проживает в нашей стране, должен идентифицировать свою национальность с названием государства и указывать себя как казахстанца. Народ всколыхнулся и пресек такую бессмыслицу. Однако, возможно, под влиянием неустанной лоббистской деятельности этих граждан мира, Ассамблея народа Казахстана, считая, что эта идея «казахстанской нации» обеспечит единство народа, опубликовала проект специальной доктрины. Как необоснованный и вредный документ, он также вызвал значительное сопротивление общественности. В сложившейся тогда ситуации, вместе со многими, мне пришлось время от времени высказывать свое мнение. Вот одна из моих записей того времени, которая до сих пор не утратила своей актуальности…
«РАЗЛИЧИМ ЧЕТКО УСЛОВИЯ ЕДИНСТВА НАРОДА». На проект доктрины единства народа Казахстана тысячами людей было выражено несогласие, и было отправлено Открытое письмо Президенту Нурсултану Назарбаеву, а многие граждане, во главе с поэтом и национальным деятелем Мухтаром Шахановым, заявили, что если внимание власти и общественности к этому насущному вопросу не будет привлечено еще раз, и вопросы, поднятые в предыдущей языковой акции и Открытом письме, будут отложены в долгий ящик, то они объявят голодовку 17 декабря, в день начала их знаменитого освободительного восстания.
Это, безусловно, ситуация, которую нельзя рассматривать легкомысленно. Однако очевидно, что власть, как мы ее знаем, не особо будет беспокоиться об этом, даже будет смотреть на это совершенно спокойно. Более того, возможно, что это будет похоже на поговорку «собака лает, караван идет». Власть уже давно демонстрирует, что не свернет с намеченного пути из-за того, что кто-то объявит голодовку. Под предлогом «угроза голодовкой и попытка добиться своего — это не свойственно нашему народу», власть совершенно не будет обращать внимания на то, что граждане доходят до крайних мер и ставят на кон свою жизнь. Мы много раз были свидетелями такого отношения. Власть не обратила внимания даже на то, что те, кто делал заявления и объявлял о своем решении, подняли вопрос государственной важности на языковой акции совсем недавно. Учитывая это, я не думаю, что власть испугается, пристыдится или предпримет какие-либо положительные меры и на этот раз…
Лично я хочу, чтобы акция голодовки не состоялась. То есть, я считаю правильным, чтобы власть все-таки предотвратила акцию голодовки. Поэтому я считаю целесообразным высказать свое мнение гражданам во всех ветвях власти, особенно в парламенте, членам Ассамблеи, принявшим проект, не устраивающий народ, и активистам, которые сегодня поддерживают его и активно занимаются пропагандой на местах, а также сделать эффективное предложение государственной власти и всем жителям страны.
Господа и дамы, находящиеся у власти, в близких к власти структурах, во влиятельных общественных организациях, если они действительно являются честными государственниками, если они искренне стремятся осмыслить вопросы исторической справедливости, если они не отказываются от определения своего гражданского долга перед Казахским народом, если они действительно обеспокоены настоящей и будущей судьбой своего родного народа и страны, я хотел бы, чтобы они глубоко задумались над следующим обстоятельством…
Во второй половине XIX века и начале XX века у чиновников империи, приехавших работать в казахские земли, был следующий катехизис:
1) чиновники в колониях должны считать, что они живут не в Азии, куда только начинают внедряться русские элементы, а в русской области, где азиатские древние обычаи и традиции еще временно сохраняются;
2) везде должны преобладать русское имя и русские интересы, казахов следует воспитывать в духе уважения ко всему, что называется русским;
3) казахи должны интересовать лишь как материал, из которого в ближайшем будущем будут созданы обычные русские крестьяне, даже если они останутся мусульманами;
4) казахам открыт только один путь — либо ассимиляция с русскими в общеимперском гражданском образце, либо уничтожение;
5) если кто-то задумает не подчиниться этому, то они либо вымрут нищими, без земли, либо Россия порвет с ними отношения;
6) колониальный чиновник должен всегда держать это в уме, не поднимая лишних разговоров, не создавая шума, зная это внутренне, и последовательно осуществлять это.
Царская администрация, действуя с таким подходом в своих колониях, смогла русифицировать определенную часть казахов, и сегодня они стали неотъемлемой частью великого русского народа. После ухода монархии с исторической сцены советская власть, разоблачив ее колонизаторскую политику, сначала взялась за возрождение национальных ценностей казахов. Однако вскоре она поставила целью новую колонизацию казахской земли и русификацию казахов в новом обличье. Под предлогом сладких и обманчивых лозунгов она встала на неоимперский путь. Они добились многих результатов, одним из которых является прославление жертв политики русификации как людей нового типа, прогрессивно мыслящих, интернационалистов, и возведение их на уровень важнейшей политической элиты, сосредоточив в их руках судьбу всей страны…
Движущей силой советской власти был большевизм, прикрывавшийся авангардным знаменем революции, он был локомотивом, воплощавшим и продвигавшим все советские реформы. Большевизм придумал форму русификации — «советская нация», но когда она подверглась критике мировой общественности, он быстро отказался от нее и заговорил по-другому. Поскольку он представлял сообщество народов, объединенных под одним шатром, он ввел в обиход термин «советский народ», который был ближе к исторической правде и поэтому не вызывал особого сопротивления большинства. Большевизм, руководствуясь принципом «к коммунизму только через общенациональный русский язык», упомянутым в знаменитом лозунге Хрущева, заставил все народы, проживающие на обширной территории, признать русский язык «вторым родным языком». Особое значение придавалось «человеческому фактору», прославлялась личность «советского человека», воспитание «нового человека» стало стержнем всей их идеологической работы. Пропагандировалась культура «национальная по форме, пролетарская (социалистическая, а точнее — великорусская) по содержанию», осуществлялось изучение русского языка, обучение, работа, в целом, необходимость знания русского языка для жизни. Литература и искусство, научные труды, созданные на русском языке, и их авторы получили широкое признание и приносили плоды, служащие конечной имперской цели. Белогвардейцы-эмигранты, некогда изгнанные из родной страны волной революции, еще при жизни Сталина признали, что большевики создали «единую и неделимую Россию», о которой они мечтали, и выпили шампанское. Последовавшие за ними ленинцы-большевики, закрепив в гимне Советского Союза, что «все народы объединила Великая Русь», воздвигли знамя новой, «единой и неделимой России». Если бы белогвардейские вожди, боровшиеся за достижение такого положения в свое время, воскресли и вдруг увидели бы страну под названием Советский Казахстан, где вся официальная жизнь построена на русском языке — разве они не заплакали бы от радости…
В 20-е годы, радуясь возрождению казахской государственности, советская власть подчинила ее по-новому: голодом, проводившимся в условиях перманентного голода, привела кочевой народ к национальной катастрофе (казахи потеряли четверть общей численности в 17-18 гг., еще четверть в 21-23 гг., а в 31-33 гг. половину населения погибло от голода, а те, кто смог уехать, уехали), широко распахнула двери для переселенцев из центра и Сибири, строивших новую жизнь на казахской земле, в период индустриализации и освоения целины в республику хлынули представители других народов, превратив огромную степь в концентрационный лагерь, разогрели печь казарменного социализма, подвергли граждан необоснованным политическим репрессиям (в советское время было реабилитировано более 340 тысяч репрессированных, в том числе около 120 тысяч осужденных и 25 тысяч расстрелянных в годы «большого террора» в годы независимости), не дали узнать о трагической истории казахов никому, даже им самим. За все это ни общая советская власть, ни марионеточное правительство Казахской Республики не понесли никакой ответственности, их преступная деятельность не получила политической оценки со стороны независимого государства. Этот факт, похоже, добавляет уверенности нашим сегодняшним антинародным пропагандистам и придает им силы…
Когда земли и народ были объединены под одним шатром после национально-территориального размежевания в Средней Азии в 1924 году, казахи составляли более двух третей населения республики. Тогда казахские граждане, находившиеся у власти, говорили, что «хотя национальная республика была провозглашена в 1920 году, они постоянно боролись за ее реальный облик, и теперь, когда два края объединились со своим народом, и шестьдесят восемь процентов населения составляют казахи, это означает конец этой борьбы, начало созидательной работы по созданию национальной республики». Однако новые колонизаторы, не желавшие установления подлинно национальной республики, быстро отстранили их от власти…
В пятидесятые годы, когда политика русификации и колонизации достигла своего апогея, казахи составляли менее трети населения республики. Слава Богу, с тех пор казахское население пережило демографический бум и через восемьдесят пять лет после ситуации 1924 года вновь достигло прежнего уровня — в 2009 году доля казахов превысила две трети всего населения. Снова наступил благоприятный исторический момент для создания подлинно национальной республики. Причина, по которой в 1925 году не было возможности создать подлинно национальную республику, заключалась в том, что реальная власть находилась в руках новых колонизаторов. А теперь? Почему в 2009 году, имея признанную миром государственную независимость, мы не можем воспользоваться такой возможностью? Скрывать и замазывать причину этого больше нет смысла — проблема, похоже, заключается в том, что рычаги власти в независимой стране находятся в руках жертв политики русификации, начатой царской Россией и усиленной Советским Союзом. Они пытаются удержать страну фактически в прежних колониальных рамках и условиях. Они рассматривают русскую диаспору среди нас как пятую колонну колонизаторской России. Поэтому они проявляют страх, говорят, что с ними нужно считаться. В любом случае, они пытаются объяснить страх перед разговорами о национальном государстве «многонациональностью» нашей страны.
На самом деле, жертвы многолетней политики русификации должны осознать, что наш нынешний сосед — демократическая Россия, а не колонизаторская. Необходимо понять, что попытка создать новую нацию по их указке для обеспечения «единства народа» — это совершенно ошибочный путь.
Действительно, «государственный язык нужно развивать, для этого нужно время». На самом деле, государственный язык — это развитый язык, он лишь требует расширения сферы применения. Руcифицированная политическая элита, не желающая этого делать, продолжает обманывать страну под различными нелепыми предлогами. Эти пустые попытки, не принимающие во внимание необходимость обязательного знания государственного языка, приводят к фактическому растрачиванию средств, и нет сомнений, что так будет и дальше. Если бы хотя бы финансово-денежная сфера, налоговая служба велись на государственном языке, затем все учреждения, финансируемые из бюджета, и, наконец, сфера обслуживания населения работали на государственном языке, если бы государственный аппарат и его звенья первыми выполнили конституционное требование — уважение народа к государственному языку пробудилось бы с особым подъемом. Кроме того, для установления контактов с этими учреждениями потребовалось бы всего пятьдесят-шестьдесят слов и словосочетаний, которые можно было бы выучить мгновенно, не тратя никаких средств. А средства было бы гораздо эффективнее направить на подготовку переводчиков, которые могли бы работать с официальным языком.
Недавно организация «Правда Желтоксана» провела круглый стол, на котором обсуждались задачи, которые предстоит выполнить к предстоящему 30-летию восстания. На заседании желтоксановцы, говоря о проделанной работе и допущенных ошибках, представили свои будущие планы. Они отметили, что объединение с другими организациями своих соратников в общее сообщество пока остается недостижимым планом. Однако эта цель не снимается с повестки дня, поскольку только объединившись, все участники восстания 86-го года смогут оказать действенное влияние на сегодняшние вопросы языка, истории, земли. В их планах — приложить усилия для признания исторической оценки Декабрьского восстания не только в нашей стране, но и во всех государствах, вышедших из советской системы, и даже на мировом уровне. Их мечта о достижении таких высоких целей не напрасна. Изначально они вышли на площадь, защищая честь всей страны. Я до сих пор помню, как в первый вечер тех грозных дней молодые люди, стоя в центре площади, образовав круг, хором кричали: «Долой, Колбин!», «Да здравствует, казах!». Первая часть их лозунга выражала стремление освободиться от пут колонизаторов путем изгнания эмиссара центра, а вторая часть — стремление их униженного народа стать независимым государством. На круглом столе стало известно, что выступавшие заявили о своем противодействии реформам, наносящим ущерб государственному статусу родного языка, о необходимости преподавания национальной истории молодому поколению без искажений, об отказе от продажи и сдачи земли в аренду.
До знаменательных праздников остались считанные месяцы. В преддверии тех волнующих торжественных дней, давайте пожелаем, чтобы решения, принятые в связи с упомянутыми реформами, нашли отклик в сердцах народа. Если они не удовлетворят народ, то, как сказал Президент Нурсултан Назарбаев, такой закон не нужен. Осталось немного времени, чтобы узнать истину…
Бейбит КОЙШЫБАЕВ,
писатель.
Журнал «Акикат»